Робин Бейли - Стужа

— Хорошо. Я отвлеку его, — сказал он. — Устрою такую кутерьму, что Зарад-Крул не сможет думать ни о чем, кроме Шондо. Но где ты будешь искать сына Рольфа?

Зарабет перебила его:

— Рольф догадался, в какую сторону вы направились, но он не знает, что вы ехали в Шондо. Терлик поехал сюда, его брат — в Цагах, в столицу, а сам Рольф — в Камейру.

— Терлик отправился к отцу, — сказала Стужа. — И я должна перехватить его прежде, чем он доберется до Камейры.

— Камейра находится к западу от Крильских гор. — Креган поскреб подбородок. — Если вдуматься, это полное безумие.

— У тебя есть план получше?

Он лишь нахмурился и ничего не ответил.

Темными коридорами и потайными ходами Зарабет вывела их из подземелья, и вскоре они оказались во дворе.

Было так поздно, что они даже не встретили у дворцовых ворот часовых и, остановившись у низкой стены, стали прощаться. Креган вел себя резковато, сказывалось его беспокойство, но прежде чем раствориться в темноте, он торопливо поцеловал Стужу в щеку.

Она удивленно провела рукой по лицу и вдруг покраснела, надеясь, что Зарабет этого не заметила. Стужа пожала ей руку.

— Я не могу выразить словами, как я тебе благодарна, — сказала она. — Ты сделала для нас так много. — Она потянулась к диадеме, собираясь снять ее.

Зарабет поймала ее за руку.

— Нет, оставь себе. Я ее дарю. — В глазах пожилой женщины вдруг появилась печаль. — Я не знаю, что ждет тебя впереди, дитя, но желаю удачи. Будь осторожна и вспоминай иногда о старухе.

Стужа улыбнулась и посмотрела в небо. Казалось, ночь будет длиться вечно. На севере, где находился Шардах, небо было чернее ночи, там собирались тучи. Стужа постаралась унять дрожь.

Зарабет удивленно посмотрела на нее:

— Что такое, дитя?

— Да так, ничего, — уклончиво ответила Стужа. Но ей было очень тревожно. Она положила руки на плечи Зарабет и вдруг горячо сказала: — Если ты хочешь отомстить Тумаку, сделай это сегодня же, до наступления утра.

Пожилая женщина внимательно посмотрела на нее, и Стуже показалось, будто Зарабет заглядывает прямо в душу. Старуха напомнила ей мать: сильная и смелая, мягкая и нежная, в ней было намешано так много доброты и жесткости. Такой же была и мать Стужи, которая, умирая, прокляла ее.

— Удачи тебе, воительница! — Зарабет наклонилась к ней и поцеловала. — Да хранят тебя боги.

Стужа смущенно поцеловала ее в ответ и вышла из дворцовых ворот на тихую, пустынную улицу. Тишину нарушал лишь собачий лай. Солдаты, которые должны были патрулировать улицы, скорее всего сладко спали, однако Стужа все равно старалась держаться в тени, не выпуская рукояти меча.

Наконец она добралась до городских ворот. К ее разочарованию, они были крепко заперты на огромный засов. За механизмом, приводящим в движение засов и ворота, неусыпно следил одинокий страж наверху, в высокой башне. Стужа крадучись приблизилась к ней и поднялась по весьма кстати оказавшейся здесь лестнице. Вынув меч, она решительно постучала в люк.

— Кто там? — спросил страж.

Она старалась говорить низким голосом.

— Свои.

Стужа услышала над собой шаги по дощатому полу.

— Тебе еще час до смены.

— Ну и хрен с тобой. Пойду обратно в теплую постель, а ты сиди там себе на здоровье.

— Подожди.

Люк открылся, и оттуда высунулась рука, чтобы помочь ей влезть наверх. Стужа ухватилась за нее правой рукой, а левой взмахнула мечом и распорола часовому живот.

Механизм представлял собой комбинацию цепей, подвешенного груза и колес. С помощью одного колеса поднимался засов, а с помощью другого открывались ворота. Стужа повернула колеса, молясь, чтобы никто не услышал ужасный скрежет, быстро спустилась по лестнице и выбежала за городскую стену.

Перед ней раскинулась Зондауэр. Жуткий, безжизненный пейзаж, особенно в такую безлунную ночь. Стужа тихо свистнула.

Вдалеке послышался знакомый звук — радостное ржание Ашура. Она не видела его в темноте, но слышала быстрый топот копыт, он скакал к ней по равнине. Потом в ночи зажглись и начали приближаться два янтарных огонька.

Единорог встал на дыбы и, ударив копытами в землю, остановился в нескольких шагах от Стужи. Вместо глаз у него сверкали два раскаленных угля. Лишь однажды она видела, чтобы они горели так ярко.

Вдруг она снова почувствовала тревогу и, вспомнив о Зарад-Круле, повернулась на север. Тучи, которые она заметила прежде, теперь были куда ближе, словно ползла полная угрозы тьма, пожирая на своем пути звезды.

Стужа вскочила на Ашура. Страх подгонял ее. Хорошо, что единорога не нужно было понукать. Она ощутила, как ветер ударил ей в лицо, и приникла к шее животного. Сердце бешено колотилось у нее в груди.

Справа появился гребень холмов, и она стала подниматься. На вершине она остановилась и слезла со спины единорога. Было очень душно. Отсюда еще виднелись стены Зонду, и Стужа могла разглядеть крыши высоких зданий.

Тучи закрыли небо, и только сейчас она заметила, что они какой-то странной формы. И тут она едва не сошла с ума от ужаса.

Это была рука Зарад-Крула, и она нависла над спящим городом. Стужа содрогнулась, и кровь застыла у нее в жилах, когда она поняла, насколько силен был колдун. И если у него окажется Книга Последней Битвы, колдун станет непобедимым.

Черная рука вспыхнула адским пламенем, и в небо полетели искры, каждая из которых в свою очередь рассыпалась на более мелкие. Рука горела все ярче, и искры окрасили небо и город в яркие цвета. Словно птицы, между крышами заметались тени. А потом искры дождем посыпались вниз, оставляя огненные следы.

За всем этим Стужа наблюдала с холмов и очень жалела, что не может видеть происходящего за городскими стенами.

Жители Зонду проснулись, разбуженные ярким светом среди ночи, они стали выходить на улицы и свешиваться с балконов, пытаясь понять, что происходит. Дети хлопали в ладоши и смеялись. Любовники теснее прижимались друг к другу. Нищие вылезали из всех закоулков, выпрашивая деньги у высыпавших на улицы людей. Лишь некоторые из тех, кто был постарше и помудрее, почувствовали необъяснимый страх.

Потом пошел огненный дождь, и крик поднялся до небес.

Всюду, куда падали искры, начинались пожары. И стар, и млад — все принялись тушить его, но вода не могла погасить пламя. Огненный дождь становился все сильнее, и все громче звучали крики боли и ужаса. По городу быстро распространялась паника, и мало кто замечал, что горит только живая плоть.

Мужчины и женщины заживо сгорали в своих кроватях, которых не коснулся огонь. Дети гибли, обнимая свои игрушки, остававшиеся невредимыми. Некоторые выбегали на улицы, пытаясь спастись. Все было бесполезно. Колдовской огонь Зарад-Крула распространился по городу, пожирая на своем пути все живое.