Леона Трейн - Шелена Тешен: Совершенная кровь

— Натар. — Прохрипел ликантроп. Голос у него был воистину ужасный и пугающий.

Я услышала, как началась какая-то возня, и, почувствовав, как дрогнул ликантроп, поняла, что Антонио очнулся и пытается отвлечь вервольфа на себя. Как только я почувствовала, что хватка ослабла, ногами обвила руку ликантропа и постаралась повиснуть всем весом, дабы это хоть как-то лишило вервольфа возможности пользоваться рукой. Оборотень пытался меня стряхнуть и с силой тряс рукой, я, не долго думая, обнажила зубы и впилась ему в запястье. У меня во рту появился привкус крови, а ликантроп взвыл от боли, и переключил внимание на меня.

Размахиваясь и с силой ударяя меня о стены, вервольф пытался освободиться, но я только сильнее сжимала ноги и зубы. Антонио, попытался воздействовать на него своей силой, но вервольф не церемонясь, наотмашь ударил его, и принялся дальше колотить меня об стены. Боль от ударов разносилась по моему телу, мне казалось ещё немного и все мои внутренние органы превратятся в отбивную и смешаются в жутком коктейле.

Дождавшись момента, когда ликантроп переключит своё внимание на кого-то другого, я с силой лягнула его ногами, и тут же пока он не успел очухаться, взгромоздилась ему на плечи, обвивая шею ногами. Вервольф взвыл и попытался отодрать меня от себя, но я только крепче стиснула ноги, стараясь придушить оборотня. Но ликантроп не собирался так просто сдаваться, он кинулся на пол и принялся кататься, периодически кидаясь на спину, от чего я больно ударялась о каменный пол, но даже это не заставило меня ослабить хватку.

— Ульрих, замри, или я всажу в тебя кинжал по самую рукоять, и учти он серебренный. Весьма не приятные ощущения. — Прогремел голос Натара.

Я подняла глаза на Арнольда, он выглядел так, будто вышел на утренею прогулку, а не только что пережил нападение сильнейшего из альфа волков, вожака стаи города. Ликантроп затих, и я с облегчением расслабилась, откинувшись на холодный каменный пол. В комнате воцарилось молчание, было слышно лишь тяжёлое дыхание вервольфа, чья грудь вздымалась так, будто он только, что пробежал кросс. Собрав последние силы, я отползла в сторону и распласталась на ковре, который был усеян осколками от различных, уже навсегда потерянных для меня, предметов.

— Что привело тебя, вожак? — Задал вопрос Арнольд, сильнее нажимая на лезвие кинжала и пуская волку кровь.

Я привстала и начала осматривать повреждения, которые нанёс мне вервольф. Хоть вампиры и бессмертны, и подлежат регенерации, но сам процесс этот был долгий, и то что придется заращивать несколько десятков ран, совсем меня не радовало. Между тем Натар пытался разговорить ликантропа, но тот, молча, смотрел на него в упор и не произносил, ни слова. Когда Арнольд уже почти отчаялся, услышать хоть слово от вервольфа, его взгляд скользнул вниз по шее оборотня и остановился на ключице.

Хмурый взгляд Натара говорил о том, что ничего хорошего не произошло, да и не произойдет в ближайшее время. Я придвинулась ближе, всё ещё с опаской смотря на распростёртое тело огромного ликантропа, у наших ног. На том месте, куда был устремлён взгляд Арнольда, зияла выжженная на плоти оборотня буква "Р". Это шокировало меня, но я не понимала ничего и вопросительно смотрела на Натар. Тот не заставил себя долго ждать и ответил на мои мысленно задаваемые ему вопросы:

— Его клеймили. Клейменный вервольф полностью подчиняется хозяину, это означает, что кто-то превзошел его силу, но смилостивился и не стал убивать его. Теперь его жизнь ему не принадлежит и он сделает всё, что прикажет победитель. — Зло, сверкнув глазами, отчеканил Арнольд. — А вот герб мне знаком. Очень хорошо знаком. Герб клана Ретер. Стивен. Теперь мне понятно, почему этот ублюдок исчез со всех наших собраний. Видимо он решил поднять мятеж.

Арнольд убрал кинжал и поднял свой цилиндр с пола.

— Давайте нанесём визит вежливости клану Ретер. — Поправляя безукоризненно сидящий пиджак, проговорил де Монпиньяк.

— А как же ликантроп? Мы его просто так здесь и оставим? — Захлопала я глазами, всё ещё потирая ушибленные места.

— Нет, я прикажу своим людям стеречь его, первым он не нападёт. Ему нужна команда хозяина, а хозяина здесь нет, как видите. — Улыбнулся Натар безукоризненной улыбкой.

— Ты уверен, что он ни где-нибудь поблизости? — Засомневался Антонио.

— Дель Маро, если его хозяин был сейчас рядом, то ликантроп бился бы до последнего дыхания, но как мы видим, он покорился. — Улыбнулся Натар.

— Надеюсь, что так. — Вздохнул Антонио.

— Шелена, вы достойно сражались. Если бы ни вы, возможно, нас сейчас бы не было в живых. — Натар взял мою руку и легко коснулся её губами. — Вы просто прирождённая Стрегонибенфици, пока вы живы, Диаспора может быть спокойна.

Я залилась румянцем и старательно прятала глаза, от смущения. За всё моё служение Диаспоре это было моё первое настоящее сражение. Раньше Антонио натаскивал меня на сражениях с ним, либо с кем-нибудь из гладиаторов Диаспоры. Но сейчас всё было совсем по-другому. Сейчас я знала, что стоит мне, расслабится, и этот монстр вырвет и сожрёт моё сердце. В моих руках были и жизни Антонио и Натара, нет, конечно, если бы не они, я б никогда не справилась с оборотнем. Так что я считала, что эта победа принадлежала всем нам, но из нас троих я была наиболее уязвима. А то, что Натар выразил своё восхищение, вознесло меня на крыльях гордости за себя любимую, как минимум на седьмое небо.

Натар поднял трубку телефона и очень долго с кем-то разговаривал на ПрофеуАрсфеу. Я посмотрела на Антонио, который сосредоточенно перевязывал рваные раны на руках и груди. Разрывая рубашку на тонкие полоски, он перетягивал раны, дабы остановить кровопотерю. Я приблизилась к наставнику:

— Так не пойдёт, давай я тебе помогу, и обработаем раны, а то ещё подхватишь воспаление, какое-нибудь. — И я потянула Антонио за собой в ванну, где располагалась аптечка, и можно было промыть раны.

Ну, вот почему так, вампиры были способны к полной регенерации, но при этом заживление происходило почти как у смертных, и вполне у вампира могло начаться заражение, и рана могла начать нарывать. Хоть рана затягивалась быстрее, и вампир мог жить даже разрезанный на куски, главное чтоб сердце не было отделено от тела, но вот с обработкой ран конечно надо было поспешить, кто знает, что у этого вервольфа было под ногтями.

Усадив Антонио на край ванны, я начала рыться в ящике, на котором был начерчен ровный красный крест. Выудив нужное мне для обработки ран, я начала аккуратно снимать с Антонио рубашку. Кое-где кровь подсохла, и рубашка отказывалась сниматься, пришлось её отдирать, от чего мой наставник разразился нецензурной бранью и сердито сверлил меня глазами. Когда процедура отделения рубашки от ран была завершена, я принялась осматривать тот ущерб, который нанёс ликантроп идеально ровной коже и хорошо сложенной фигуре Антонио.