Роберт Говард - БРАТ БУРИ. Сага Медвежьей реки

Вскоре братец Медведь наконец очухался, приподнял голову и бессмысленным взором окинул рассевшуюся на другой койке, прямо напротив него, компанию: меня, Латимера в евонном долгополом сюртуке и цилиндре, косоглазого Мешака с краснозадой мартышкой, гордо восседавшей на его плече… Узрев такое, мой братец закатил глаза, снова уронил голову на койку и простонал:

— Боже мой! Не иначе как я рехнулся! Да ведь такого просто не может быть!

— Конечно! — обрадовался я. — Вот видишь, даже тебе самому уже понятно, что ты рехнулся! Но ты не волнуйся! — поспешил я успокоить его. — Ведь все присутствующие собрались здесь лишь с одной-единственной целью — навсегда излечить тебя от твоего ужасного недуга…

Мне очень хотелось добавить еще несколько ободряющих слов, но тут Медведь Бакнер неожиданно прервал мою речь, вдруг издав такой ужасающий вой, услыхав который Мешак изменился в лице и суетливо полез под койку.

— А ну развяжи меня счас же, слышишь ты, навеки проклятый сын сатаны! — дико ревел Медведь Бакнер, бешено выгибаясь и извиваясь на койке, словно подхвативший расстройство желудка питон; братец с такой неистовой силой пытался порвать веревки, что на его висках мгновенно набухли тугие желваки синих вен. — Ведь я уже давным-давно должен был быть в Пьяной Лошади, где ждет меня венчаться моя будущая жена!

— Вот видите, Прохвессор! — скорбно вздохнув, сказал я Латимеру. — Какой поистине печальный случай! Лучше не затягивать с лечением, а, наоборот, приступить к нему немедленно. У вас есть рог для вливания лекарств лошадям? Тогда давайте его сюда. Какова ваша обычная доза?

— Ну, ежели бы речь шла о лошади, — с некоторым сомнением в голосе пробормотал Латимер, — то я бы назначил где-нибудь около кварты. Но ведь тут у нас не лошадь…

— Не берите в голову! — твердо произнес я. — Значит, начнем с кварты. А ежели понадобится, то мы всегда легко можем увеличить эту дозу!

Не обращая более никакого внимания на поистине кошмарные высказывания братца Медведя в мой адрес, я уже было принялся выковыривать пробку из первой бутыли, как вдруг чей-то склочный голос, над самым моим ухом, злобно произнес:

— Какого черта! Что за… вы все устроили тут, в моей собственной хижине?

Я резко обернулся и увидел глупо таращившегося на меня из дверей кривоногого замухрышку с довольно чахлой растительностью на скукоженной физиономии.

— Вот как? — раздраженно проворчал я, возмущенный столь бесцеремонным вмешательством постороннего в процесс лечения. — Говоришь, твоя хижина? А по-моему, этот дом принадлежит одному моему другу, который любезно разрешил нам всем воспользоваться его гостеприимством!

— О Боже! — вдруг заявил этот тип, конвульсивно вцепившись скрюченными пальцами в свою жидкую бороденку. — Да ты, парень, либо пьян как сапожник, либо вовсе ума лишился! Ну-ка, решайте: или вы сейчас тихо-мирно уберетесь отсюда сами, или же я буду вынужден прибегнуть к насилию! — Тут он выудил откуда-то здоровенный револьвер и угрожающе взвел курок.

— Ха! — презрительно фыркнул я. — Ишь, какой любитель чужого добра выискался! Да ты, оказывается, не кто иной, как проклятый захватчик и хапуга!

С этими словами я небрежно отобрал у замухрышки револьвер. Но только он все никак не хотел успокоиться, а, наоборот, выхватил из ножен здоровенный охотничий нож. Тут уж мне пришлось взять его за шиворот и вышвырнуть вон. После чего мне вдруг пришла в голову удачная мысль — всадить несколько пуль прямо рядышком с ним, в дорожную пыль. Просто так, для острастки.

— Я еще сведу с тобой счеты, дубина стоеросовая! — истошно завопил замухрышка, поспешно вскакивая на ноги и устремляясь по направлению к своей костлявой гнедой кобыле, которую он оставил привязанной к забору. — Да! Я обязательно с тобой разделаюсь, так и знай! — прокричал он еще раз, кровожадно потрясая кулаками, а затем галопом вылетел со двора.

— Как вы полагаете, кто бы это такой мог быть? — слегка дрожащим голосом спросил меня Латимер.

— А какая нам на хрен разница? — пожал плечами я. — Чем скорее вы забудете о столь незначительном, давно прошедшем инциденте, тем лучше. А еще лучше, ежели вы поможете мне поскорее напоить моего дорогого брата вашим замечательным эликсиром!

Но это оказалось куда проще сказать, нежели сделать. Поскольку Медведь по-прежнему был туго спеленут канатом, у нас оставался лишь один выход: лить зелье прямиком в евонную глотку. Я уже совсем было потерял надежду разжать ему челюсти кочергой, которую пытался использовать в качестве рычага, как вдруг братец Бакнер сам широко распахнул пасть, чтобы обрушить на мою разнесчастную голову новый поток ужасных проклятий. Тут уж Прохвессор не подкачал и успел воткнуть свою поильную воронку в разверстую пасть прежде, чем она снова захлопнулась. Кстати, когда потом мы разглядывали ту воронку, то обнаружили, что она прокушена почти насквозь; да и вообще, она выглядела так, будто пару раз побывала в медвежьем капкане.

Братец Медведь продолжал неистово дергаться и извиваться все то время, покуда мы не влили в него всю кварту целиком. После чего он вроде как разом окостенел, а глаза у него стали совсем стеклянными. Нам довольно легко удалось извлечь воронку из его челюстей, которыми он все еще продолжал слабо двигать, хотя уже не произносил ни звука. Но Прохвессор поспешил успокоить меня. Все взбесившиеся лошади, сказал он, всегда ведут себя именно так, ежели удается вовремя всадить им добрую порцию этого чудесного лекарства.

Облегченно вздохнув, я оставил Мешака приглядывать за моим несчастным братом, а сам, вместе с Латимером, вышел за двери и уселся на крылечке, дабы немного передохнуть и малость поостыть.

— Послушайте, Прохвессор, а почему Мешак не стал распрягать ваш кабриолет? — сурово спросил я.

— Как?! Неужели вы полагаете, что мы должны задержаться здесь на всю ночь? — с ужасом произнес Латимер.

— На всю ночь? — переспросил я. — Черта лысого на всю ночь! Вы пробудете здесь с нами ровно до тех пор, покуда мой любимый двоюродный брат не излечится окончательно. Даже ежели на это потребуется целый год! Надеюсь, Прохвессор, вам окажется не в тягость изготовить еще малость вашего чудесного эликсира, коли нам вдруг не хватит тех десяти галлонов?

— Другими словами, вы хотите сказать, что нам и впредь предстоит по три раза на дню сражаться с этим безумным маньяком так, как это было сегодня? — жалобно пискнул Латимер.

— Ну-у… — Мне хотелось чуть-чуть приободрить совсем упавшего духом Прохвессора. — Может быть, мой родич будет буйствовать чуть поменьше, когда ваше чудесное средство наконец окажет свое целительное воздействие… Нам никак нельзя терять надежду!