Рихтер - Хроники Торинода: вор, принц и воин
– Уходим,- раздалось среди стонов, но тут произошло чудо. Кони нападавших вставали на дыбы, не подпуская к себе хозяев, а то и затаптывали рискнувших подобраться поближе.
– Что за…- раздалось рядом. Фалина увидела Айрана и вжалась в ствол березки, стоящей рядом с опрокинутой каретой. Не помогло – он обхватил ее руками и выставил вперед, как щит, догадавшись, видимо, откуда метит невидимый стрелок.
Тот, кто стрелял из арбалета, не решился убить женщину. Один болт пронзительно просвистел мимо уха и вонзился в дерево, да так, что и не выдернешь с первого раза, второй и вовсе пролетел мимо. Фалина поняла, что теперь ей нет и такого спасения, а ненавистный Айран убьет ее лишь за то, что столько воинов ранило при ее захвате.
Один из слуг дернулся к ней и упал, сраженный мечом наемника. Она попыталась вырваться, но лишь поранилась об острие меча, прижатое к шее, и застыла, глядя на текущую алую кровь. Больно не было, страшно – да.
Вдруг на другом конце поляны появился человек, одетый в черное. В его руках сверкал меч, которым он без видимого сожаления ранил оставшихся нескольких бойцов Айрана – легко, как будто походя, не останавливаясь для сражения. Он шел вперед и Фалина узнала это тонкое белое лицо, больше подходящее мраморной статуе, изображающей молодого бога, а не искусному безжалостному воину.
– Если подойдешь, я убью ее,- крикнул Айран, тоже узнав юношу, ранившего вчера его друга. Ольг ничего не ответил: в его сознании, залитом светом, точка по имени Айран занимала ничтожно мало места. Он шел, ощущая полное единение с Элиа, уводившим в лес коней, и Кларенсом, который держал на прицеле всех, кто находился на поляне. Ольг ясно чувствовал, что,как и когда будет делать каждый из них и дожидался лишь подходящего момента.
Нервы Айрана не выдержали раньше. Его напугал молча идущий вперед, несмотря на явную угрозу, человек. Парень оттолкнул от себя Фалину так, что она упала на землю, и выхватил меч. Лезвие сверкнуло в солнечном свете, освещающем поляну, Ольг мягко скользнул влево, отвлекая внимание, от Фалины. Боковым зрением он заметил, что из леса выбежала маленькая фигурка и помогла Фалине подняться. Ольг понадеялся, что Элиа догадается увести ее на время в лес, но всерьез он об этом не думал. Сейчас у тана была цель и он шел к ней.
Айран резко взмахнул мечом, клинок Ольга просвистел в воздухе, встречая его. Сталь встретилась со сталью. От удара – как потом клялся Кларенс – в воздухе полетели искры…и меч Айрана оказался слабее меча келонских мастеров. Блестящий голубой клинок с хрустом переломился на весу, превращаясь в два обломка.
Ольг неуловимым движением приставил меч к его горлу. В Келоне мечи делали остроконечными, так, чтобы можно было и рубить и колоть врага.
– Не убивай,- прохрипел Айран. Тан смолчал, но мысли его ясно читались на лице. Он презирал человека, напавшего на женщину, и даже ответить за свой поступок достойно не сумевшего. Можете сколько угодно говорить мне про молодых, ничего не знающих о жизни юнцов, но даже безрассудный вор Кларенс повел себя мужественней.
– Руки марать не хочу,- прорычал Ольг и, убрав меч, отвернулся и пошагал туда, где должны были находиться Элиа и Фалина. Сзади послышался шорох, раздался крик Кларенса: "БЕРЕГИСЬ!", и, разрезая воздух, пролетела толстая арбалетная стрела. Когда Ольг обернулся, он увидел, что Айран медленно оседает на землю с воткнутым в грудь болтом. Из ослабевшей руки на землю со стуком упал тонкий, богато украшенный кинжал.
Прятавшийся за кустами Кларенс облегченно вздохнул:
– Ну, держись, тан,- прошептал он, усмехаясь,- Я теперь тебе ничего не должен.
К Ольгу, плача, бежала Фалина.
* * *Солнце клонилось к горизонту, когда они наконец вышли из леса и начали разводить костры для ночлега. Из-за раненых они двигались медленно, и Ольг для виду досадовал задержке, а внутри радовался каждой минуте промедления. Фалина держалась достойно – помогала перевязывать раненых, готовить еду и разводить костер – но все-таки не отходила далеко от него.
Из пяти людей, взятых Фалиной для свиты, двое так и остались на лесной поляне. Тяжело раненый в голову Салим, был раньше солдатом, а ныне служил в замковой страже. Отслужился, горько сказал он Фалине. Элиа возразил:
– В Форое должен быть хороший лекарь. Тебя излечат.
У Салима хватало жизненного опыта, чтобы понять, что наступающая слепота вряд ли исцелима.
– Не думаю, но…спасибо, малыш.
Кларенс, напряженно вслушивался в разговор и молчал.
Двое других – уже старики – служили раньше отцу Фалины. Они держались хорошо, несмотря на раны.
Отряд Айрана, точнее те, кто от него остался, забрали тело своего незадачливого вождя и своих друзей и быстро убрались. Их никто не задерживал – Ольг только брезгливо сплюнул, когда Айрана назвали его врагом. Враги, учил его отец, это как друзья, только по другую сторону – такие же доблестные и сильные. Те, которые не бьют ножом в спину. Он дал Кларенсу покрасоваться, не упомянув, что ждал от Айрана такого удара. Но всякое могло случиться, и Кларенс действительно спас ему жизнь.
– Ты выплатил свой Долг,- сказал Ольг, когда все, кроме стонавшего от боли Салима, уснули. Даже Элиа, обычно засыпающий очень тяжело, утомился и тихо уснул возле Фалины.
Кларенс кинул в костер шишку и теперь смотрел, как она шипит и плюется язычками пламени.
– Верно,- сказал он, наконец,- Но я останусь. Хочешь ты этого или нет, но Элиа – мой друг.
– Ты ведь даже не знаешь куда мы идем…
– А мне плевать,- лаконично сказал Кларенс. Ему было все равно, ибо впервые за долгие годы он вдосталь ел, пил чистую воду из ручьев, чувствовал, что есть кто-то за плечом. И еще – Ольг почему-то напоминал ему отца.
Ольг тяжело, по-стариковски, вздохнул. Он ждал этих слов, но все же тайно надеялся, что Кларенс не останется с ними. Не потому, что так уж не любил паренька, а потому, что у каждого человека своя дорога, свой путь.
Ольг уже почти засыпал, когда Кларенс спросил его:
– Скажи, ты, правда, меня так ненавидишь, как стремишься показать?
Тан перевернулся на другой бок, лицом к мальчишке и серьезно ответил:
– Конечно, нет. Спи, Кларенс, завтра трудный день.
Зеленые, как два изумруда, глаза сверкнули в свете костра. Невероятно было слышать, как Ольг говорит с ним без насмешки и легкой аристократичной брезгливости, не заставляя собеседника чувствовать себя кем-то низшим. Впервые Кларенс увидел не грозного тана, а усталого юношу, почти ровесника себе, который вынужден возиться с книжником Элиа, да и с ним тоже. Юношу, у которого тоже за спиной немалое горе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});