Наталия Московских - Нити Данталли (СИ)

— Я имею в виду, что нам следует обратиться к трѝнтелл.

Черты лица охотницы едва заметно расслабились, что лишний раз дало данталли понять: ему не стоит ей рассказывать правду о себе.

Идея обратиться к лесной ведьме или колдуну явно не вызывала у Аэлин особого восторга.

Тринтелл были существами с весьма странными кровными отношениями. Как и в случае со спарэгами, их называли ведьмами или колдунами, с той лишь разницей, что «лесными», а не «болотными», хотя на деле ни те, ни другие иные не имели отношения к магии. Тринтелл всегда рождались тройнями, и у каждого младенца присутствовал единственный, строго определенный изъян: слепота, глухота или немота. Чтобы продолжить род, тринтелл должны были обрести целостность, а для этого один из тройни должен был убить обоих своих братьев или сестер. Забирая их жизненную силу, победивший тринтелл приобретал недостающие качества, а также получал дар провидения, схожий с даром аггрефьеров. Однако если последние чувствуют лишь смерть, то тринтелл способны увидеть намного больше. Лишенные суеверных страхов смельчаки среди людей и иных не раз прибегали к услугам этих существ.

— Где это видано, чтобы лесная ведьма помогала охотнику? И почему вы вдруг решили помочь? — нахмурилась Аэлин.

Мальстен улыбнулся, левую щеку проколола глубокая ямочка.

— Ну, во-первых, я — не охотник. И мне лесная ведьма, возможно, не откажет. А во-вторых, не только вы убивали кхалагари в Прите. Не думаю, что меня теперь оставят в покое так просто, поэтому вместо того, чтобы пугаться собственной тени и ждать нападения из-за каждого угла, я лучше помогу вам найти вашего отца.

Аэлин, удивленно улыбаясь, смотрела на кукольника. Еще несколько минут назад Мальстен Ормонт казался охотнице весьма неприятным и мрачным человеком, однако сейчас она понимала, что этот образ был, скорее, напускным. Его улыбка оказалась весьма обаятельной, а взгляд более не был отстраненным и колким. Аэлин не понаслышке знала, каково иметь за плечами не самое приятное прошлое, и понимала, что историю ее новоиспеченного спутника, как и ее собственную, трудно назвать счастливой — по крайней мере, сейчас это было отчетливо видно в его глазах, полных участия и сопереживания.

— Спасибо вам, Мальстен… — произнесла женщина, и голос ее предательски дрогнул.

Данталли пожал плечами, продолжая улыбаться.

«Проклятье, я ведь пожалею об этом», — подумал он, но вслух произнес лишь:

— Я еще ничего не сделал.

— Вы предложили помощь, это уже много. Вы ведь не обязаны…

— Возможно, просто такова воля богов, как знать, — неопределенно качнул головой Мальстен.

— И все-таки спасибо, — с искренней благодарностью кивнула охотница.

Данталли качнул головой, спеша закончить этот разговор.

— Пока действительно не за что. Леди Аэлин, предлагаю располагаться на ночлег. Я покараулю первым, если не возражаете. Обещаю быть внимательным.

— Хорошо, — согласилась спутница.

«Воистину, я пожалею об этом», — подумал данталли, так и не сумев прогнать с лица улыбку.

Прит, Гинтара.

Пятнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

Поутру, когда первые прожилки солнечного света пронзили еще темные облака, три человека в ярко-красных одеяниях верхом на серых, похожих, как близнецы, кобылах, остановились у кузни в Прите. Один из всадников спешился, небрежно погладив лошадь по брюху.

— Ждите меня здесь, — скомандовал человек своим спутникам, остававшимся в седлах. — Я поговорю с кузнецом. Будьте наготове.

Всадники одновременно отозвались кивками. Серая кобыла, оставшаяся на время без седока, недовольно фыркнула.

Спешившийся мужчина скинул широкий капюшон плаща, расправил его по твердым красным плечевым накладкам дорожного одеяния, и направился к дому кузнеца. У двери он небрежно потер ноющую после долгой скачки поясницу и пригладил начавшие седеть волнистые волосы цвета вороного крыла, лишь после этого громко и настойчиво постучав в дверь.

Открыли быстро: кузнец не спал. При виде незваного гостя на заросшем густой бородой лице отразилось неприкрытое недовольство.

— Чем обязан? — пробасил грузный кузнец, оценивающе окинув взглядом посетителя и его спутников, ожидавших в отдалении.

Гость кивнул, заменив этим незатейливым действием приветствие. Его глаза — один карий, другой голубой — внимательно изучили хозяина дома.

— Грегор Шосс? — поинтересовался он вместо того, чтобы ответить на вопрос.

— Спрошу еще раз: чем обязан? — грозно сдвинул брови Грегор, также игнорируя вопрос незваного гостя. Мужчина в красном одеянии понимающе прикрыл глаза.

— Прошу простить за столь ранний визит, господин Шосс. Но обстоятельства вынудили меня и моих братьев приехать в Прит незамедлительно, и дело наше не терпит отлагательств. Вы позволите войти?

Грегор качнул головой. И не думая пускать незнакомца за порог, он демонстративно расправил плечи, заняв своей грузной фигурой почти весь дверной проем.

— Безотлагательное дело можно решить и здесь.

— Как вам будет угодно, — кивнул визитер. Голос его оставался спокойным и ровным, однако отчего-то звучал угрожающе. — Мы действительно можем поговорить здесь.

— Может, представитесь для начала? — хмуро пробасил кузнец. — И объясните, какого беса Красному Культу понадобилось от меня, да еще и в такую рань?

Человек в красных одеждах улыбнулся лишь уголком рта.

— Вы правы, господин Шосс, — нарочито миролюбиво согласился он. — Воистину, представиться стоило. Мое имя Бенедикт Колѐр. И, как вы уже, думаю, догадались, сюда меня привел след одного демона.

Глаза последователя Красного Культа нехорошо сверкнули. Грегору стоило огромных усилий не попятиться от человека, вот уже шесть лет обладавшего славой самого жестокого палача Арреды.

— В моем доме. Никаких демонов. Нет, — нарочно разделяя свой ответ паузами для пущей убедительности и строгости, отозвался кузнец, прилагая огромные усилия, чтобы не допустить дрожи в голосе.

— Однако у нас есть сведения, что прошлой ночью он здесь был. Повитуха из деревни Гофтен по соседству с Притом сообщила, что в процесс рождения вашей дочери, вероятнее всего, вмешался данталли.

Грегор набрал в грудь воздуха, чтобы довольно грубо ответить незваному гостю, куда тому следует отправляться со своими подозрениями, но Бенедикт, прикрыв глаза, приподнял руку в останавливающем жесте и продолжил:

— И, как вы понимаете, услышав его имя, я не мог не приехать. Явился бы из любого уголка Арреды, но, волею богов, оказался неподалеку отсюда. Видите ли, Зелинда Мейер назвала данталли, посетившего ваш дом, Мальстеном Ормонтом. А ведь демона по имени Мальстен Ормонт я казнил лично шесть лет тому назад.