Наталия Московских - Нити Данталли (СИ)

«Подумать только, какие громкие слова! Беспомощен, значит?» — ухмыльнулся про себя Мальстен. Самодовольный тон незнакомца сумел на удивление быстро вывести данталли из себя, и желание преподать наглецу урок, тут же захлестнуло его сознание.

Теперь, увидев противника, демон-кукольник применил невидимые человеческому глазу нити, на этот раз намеренно заставив свою марионетку почувствовать давление чужой воли.

Мужчина изумленно уставился на собственную руку, убирающую кинжал за пояс, повинуясь желанию кукловода: данталли позволил ему выразить это удивление, не взяв мимику под контроль — он хотел посмотреть, как реагирует охотник на свое превращение в жертву. На лице Мальстена мелькнула кривая усмешка.

— Тебе следовало подготовиться лучше, — хмыкнул он.

Оплетенное нитями демона-кукольника тело послушно сделало шаг назад. В глазах мужчины мелькнул страх, и Мальстен моментально придал лицу своей марионетки спокойное выражение.

— Теперь ты даже дышать будешь под моим контролем, — угрожающе произнес данталли. — Ты тут бросался громкими словами о монстрах. Что ж, пойдем, я тебя с ними познакомлю.

Представляя, что придется пережить после этой демонстрации силы, Мальстен едва не содрогнулся всем телом, однако заставил себя успокоиться и повел пойманную в ловушку жертву ко дворцу своего покровителя.

Вальсбургский лес, Гинтара

Четырнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

— О чем вы говорили тогда? — спросила Аэлин, вырывая Мальстена из раздумий. Данталли вздохнул и пожал плечами.

— Немного о представлении. Грэг интересовался обстановкой в цирке. В какой-то момент мне показалось, что он даже хочет вступить в труппу.

«Да простит меня Нила̀са за эту ложь», — подумал Мальстен, с трудом сохранив невозмутимое лицо.

— Мой отец? Вступить в труппу циркачей? — изумленно переспросила охотница.

— Говорю вам, леди Аэлин, не думаю, что я чем-то смогу помочь вам.

На лице молодой женщины отразилась искренняя досада. Полтора года она искала Мальстена О., который мог знать что-то о ее пропавшем отце, и теперь, найдя его, она лишь поняла, что потеряла время зря.

Бессилие всей своей тяжестью навалилось на плечи Аэлин. Она вдруг поняла, как устала за эти полтора года, пока ей приходилось сталкиваться с иными, отбиваться от нескончаемых групп наемников и всюду натыкаться лишь на тупики в деле об исчезновении ее отца.

Грэг Дэвери был ее единственным родным человеком, Аэлин знала, что обязана найти его живым или мертвым, однако теперь и вовсе не представляла, как это сделать. Мальстен О. оказался совершенно бесполезен, зацепок больше не было, а дневник, который молодая женщина перечитывала столько раз, что помнила наизусть каждое слово, не желал дать более ни одной ниточки, которая могла бы привести к Грэгу.

Не в силах справиться с собой, Аэлин прикрыла руками лицо и отвернулась от данталли, пытаясь унять отчаяние, накатившее на нее. Впервые за столько лет она понимала, что вот-вот расплачется от осознания собственной беспомощности.

Мальстен сочувственно наблюдал за охотницей, не произнося ни слова.

«Проклятье, а ведь Грэг все еще там. Он уверял, что закончит дело и покинет Малагорию. Возможно, в его планы не входило давать мне знать о своем благополучии, но ведь собственную дочь он должен был хоть как-то поставить в известность!»

Тело Аэлин начала бить заметная дрожь. Мальстен приблизился, снял плащ и накинул его на плечи охотницы, хотя понимал, что вряд ли ее дрожь вызвана холодом осенней ночи. Данталли не сумел удержать себя от того, чтобы заботливо положить руку на плечо молодой женщины.

На вкус Мальстена она была до невозможности красива. И хотя ему встречались женщины, нисколько не уступающие Аэлин Дэвери внешне, в охотнице было нечто особенно притягательное.

«Не теряй головы», — приказал себе Мальстен.

— Леди Аэлин… — обратился он, стараясь скорее нарушить тягостное молчание. Охотница вздрогнула под его прикосновением и спешно повернулась, небрежным движением утирая лицо.

— Простите, — качнула головой она. — Простите, Мальстен. Вы правы. Я доставила вам неприятности одним своим появлением, из-за меня погиб ваш знакомый. И все ради одной прокля̀той строчки в дневнике моего отца. Вы действительно не можете помочь.

Данталли вновь ощутил укол вины.

«Проклятье, я могу. И должен. Кхалагари все равно не оставят ее в покое, а если Аэлин при этом прекратит поиски отца, Грэг рано или поздно погибнет пленником в Малагории… если еще не погиб».

Мальстен виновато посмотрел на охотницу, глаза которой блестели от слез, и понимал, что не может поступить с ней так же, как поступил с ее отцом. Не может оставить ее, даже если она об этом просит. Она в опасности по его вине. Как и Грэг. Казалось, в тот момент он твердо решил для себя, что должен помочь охотнику выбраться из плена. Быть может, богиня справедливости Ниласа таким образом дает ему шанс искупить вину за свое бегство? Или это проказник Крипп заводит его в ловушку? Трудно было сказать наверняка. Информация о том, жив ли еще Грэг Дэвери, существенно упростила бы задачу.

— Скорее всего, нам действительно не по пути, — с печальной улыбкой произнесла Аэлин, прерывая тяжелые раздумья данталли. — С рассветом я покину вас и более не побеспокою.

Намереваясь таким образом закончить разговор, охотница сбросила плащ мужчины со своих плеч и с благодарным кивком протянула его владельцу.

— Леди Аэлин, постойте, — Мальстен задержал молодую женщину, взяв ее за руку. Несколько секунд Аэлин непонятливо смотрела на свою ладонь в огрубевшей руке данталли, лишь потом подняла глаза.

— Вы намерены продолжать поиски самостоятельно? — поинтересовался Мальстен. Поняв, что недопустимо долго держит охотницу за руку, он поспешил отпустить ее.

— Я… не знаю, где искать, — неопределенно повела плечами Аэлин. Мальстен кивнул.

— Да, мне… многое не известно об особенностях работы вашего отца, но, возможно, я все-таки сумею вам кое-чем помочь. Для начала потребуется вещь Грэга. Она у нас есть — это его дневник. А дальше… придется вам немного поступиться своими принципами и не набрасываться с парангом на иное существо.

Охотница округлила глаза. Мальстен бегло надел плащ и приподнял руки, с улыбкой понимая, что могло прийти Аэлин в голову.

— Я имею в виду, что нам следует обратиться к трѝнтелл.

Черты лица охотницы едва заметно расслабились, что лишний раз дало данталли понять: ему не стоит ей рассказывать правду о себе.

Идея обратиться к лесной ведьме или колдуну явно не вызывала у Аэлин особого восторга.