Джонатан Уайли - Владычица снов. Книга первая

Алхимик продолжил монолог, расписывая роскошь предстоящего торжества и явно напрашиваясь на то, чтобы на этот пир пригласили и его самого, — напрашиваясь почти что бессовестно. Однако у него ничего не вышло, потому что Гален уже не слушал его. Он ломал себе голову над тем, как преподнести подобную новость Эмер. По целому множеству причин он любил дочь Рэдда; он вкушал интимную близость с нею, и это доставляло ему великое наслаждение, он знал также, как заботит ее и сколько значит для нее судьба Ребекки. «О Господи, как же мне рассказать обо всем, — беззвучно простонал он. — Она и без того вне себя». Парень уже сожалел, что согласился отправиться к алхимику за необходимыми сведениями. Но тут что-то в непрерывном монологе Клюни привлекло к себе его внимание.

— Простите, что вы сказали?

— Что свадьба станет великим событием для всех жителей Крайнего Поля, — повторил Клюни. — Что не часто у нас появляется повод повеселиться по-настоящему.

— Да нет, после этого.

Клюни замешкался, пытаясь вспомнить только что сказанное.

— «Далеко не каждый день собираются похитить Народную Королеву», — процитировал он самого себя.

— «Похитить Народную Королеву»? — вновь переспросил Гален. — Что это значит?

— Это старинная поговорка. — Клюни явно обрадовался тому, что речь зашла о столь безобидном вопросе. — Неужели вы ее никогда не слышали?

Гален покачал головой.

— Есть такой старинный обычай, который соблюдают на празднествах, посвященных бракосочетанию наследницы рода. Одновременно этот обычай является своего рода испытанием для жениха. Мы нашли ссылки на это, когда разыскивали…

— Расскажите об этом поподробнее, — перебил его Гален.

Клюни с радостью сделал то, о чем его попросили.

Глава 9

Ранним вечером того же самого дня имела место еще одна беседа, последствия которой оказались для Крайнего Поля и его будущего куда более серьезными. Двое мужчин, сидя в деревенском кабачке, негромко переговаривались, тогда как хозяин, уже много месяцев не принимавший у себя столь выгодных клиентов, сновал туда и сюда, стремясь выполнить любую прихоть обоих посетителей и их спутников. Двенадцать всадников прибыло к нему, а это означало, что все номера на постоялом дворе и все стойла на конюшне будут занятыми, а торговля съестным, вином и элем за нынешний вечер обещала превысить недельную в обычных условиях. Кабатчику не было дела до того, кем могли оказаться эти важные господа или куда они могли ехать в такой спешке, его занимали и радовали лишь предстоящие барыши. Будь он человеком более наблюдательным, он обратил бы внимание на то, что двое господ передавали большую часть кушаний своей свите, да и к напиткам едва притрагивались. Слишком уж их волновал ведущийся на приглушенных тонах разговор.

— Ну и сколько же нам осталось? — спросил тот, что был помоложе.

— Десять лиг, не больше, — ответил старший. Его пышная борода, обветренное лицо, усеянные шрамами и рубцами руки и ледяной взгляд металлически-серых глаз свидетельствовали о многих годах, проведенных на самой суровой службе. — Если хорошенько постараться, могли бы прибыть туда к полуночи.

В этих словах содержалось и нечто вроде обвинения, брошенного собеседнику.

— А мне так вовсе не хочется спешить встать с ними лицом к лицу, — возразил первый. — Богам ведомо, что мне было бы гораздо легче, если бы вся эта история уже закончилась.

Старший мужчина пожал плечами, на его суровом лице не отразилось никаких чувств. Отвага и ум молодого командира были ему по душе, но угрызения совести, которыми тот иногда терзался, оставались для него совершенно загадочными.

— Если с делом надо управиться, то сделать это следует как можно скорее, — твердо заявил он. — Для этого он нас сюда и послал.

— Как бы мне хотелось избежать кровопролития, — печально произнес младший, и на его гладко выбритом лице появилась гримаса неподдельного отвращения.

— Может, и удастся, — буркнул старший воин. — И если существует способ избежать кровопролития, то готов поставить все свое жалованье на то, что ты отыщешь его. А если нет…

Он умолк и завершил свою мысль жестом руки, сжавшей рукоять кинжала на поясе.

— Это понятно, — вздохнул молодой командир. — И если дело дойдет до схватки, я положусь на тебя как ни на кого другого. Но тебе известно, что дело обстоит куда сложней?

— Известно.

— Главное значение имеет точное следование расписанию. Чуть выйдем из графика — и нас ждут страшные неприятности.

Ветеран, улыбнувшись, кивнул.

— Не говоря уж о том, что нас просто-напросто могут убить, — добавил он.

Его командир ухмыльнулся.

— Тебя голыми руками не возьмешь, — фыркнул он. — Мы сделаем все, что от нас требуется, но если потом кто-нибудь что-нибудь сможет заподозрить…

— Решали мы задачи и потрудней, — заметил ветеран.

— Так или иначе, нам нужно успеть хорошенько прощупать почву. Все должно произойти послезавтра.

— Значит, начнем с утра пораньше, — решил старший по возрасту. — И надо проследить за тем, чтобы наши парни не слишком упились.

Он ткнул большим пальцем в сторону стола, за которым сидели их спутники; те уже малость расшумелись.

— Предоставляю их твоему попечению, — обронил командир. — Что касается лично меня, то от одной мысли о том, что нам предстоит сотворить, мне хочется нализаться, как свинья.

Он угрюмо ухмыльнулся, затем поднес ко рту полный кубок и от души отхлебнул.

Утро сменилось днем, а настроение Ребекки и ее мысли по-прежнему метались то туда, то сюда, пока она, наконец, не прониклась более или менее полным безразличием ко всему. Эмер делала все, что было в ее силах, чтобы приободрить подругу, но только долгожданное возвращение Галена принесло хоть какую-то ясность. Без умолку говоря, перебивая друг друга, подружки выработали определенный план действий; он, конечно, оставлял желать лучшего, но все равно это было лучше, чем ничего. Некоторые из второстепенных действий, с ним связанных, уже были начаты — и теперь все зависело от самой Ребекки. Безразличие сменилось страхом при одной только мысли о том, что ей предстоит предпринять, а возможные последствия удачи — если план чудодейственным образом сработает — заранее волновали ее.

Стоя у дверей отцовского кабинета, одетая в свой самый дорогой и самый женственный убор, Ребекка отчаянно боролась со страхом, заставляя его работать на вновь обретенную ею решимость. Она должна добиться своего! В прошлом ее артистический талант на полную катушку не раз эксплуатировала в своих интересах Эмер, теперь же дочь барона решила сыграть, возможно, труднейшую роль в своей жизни ради себя самой.