David Eddings - Часовые Запада

- Пол знает, что ты уезжаешь так далеко от дома? - спросил горбун, не обращая внимания на вежливое приветствие Эрранда.

- Вообще-то нет, - сознался Эрранд. - Она знает, что я отправляюсь верхом на прогулку, но ей, видимо, неизвестно, какое расстояние мы можем проехать.

- У меня есть дела поинтереснее, чем целый день за тобой следить, - раздраженно проворчал старик.

- Ну и не надо.

- Да нет, к сожалению, надо. В этом месяце мой черед.

Эрранд недоуменно уставился на него.

- Разве ты не знаешь, что кто-нибудь из нас обязательно следит за тобой всякий раз, когда ты уходишь из дому?

- Зачем?

- Ты что, не помнишь Зедара?

Эрранд печально вздохнул.

- Помню.

- Не стоит его жалеть, - сказал Бельдин. - Он получил по заслугам.

- Такого никто не заслужил.

Бельдин злобно усмехнулся.

- Ему повезло, что его настиг Бельгарат. Тот просто замуровал его в скалу. Я бы на его месте еще и не такое сотворил. Но это к делу не относится. Ты помнишь, почему Зедар нашел тебя и взял с собой?

- Чтобы украсть Шар Алдура.

- Верно. Насколько нам известно, ты единственный, не считая Бельгариона, кто может, прикоснувшись к Шару, остаться в живых. Другим это тоже известно, так что тебе, видимо, придется свыкнуться с мыслью, что за тобой все время следят. Мы не позволим тебе бродить в одиночку там, где тебя может кто-нибудь сцапать. Но ты не ответил на мой вопрос.

- Какой вопрос?

- Что ты делаешь так далеко от дома?

- Я должен кое-что увидеть.

- Что именно?

- Я не знаю. Это находится где-то впереди. Что это вон там такое?

- Там только дерево.

- Значит, это оно и есть. Оно хочет меня повидать.

- Повидать?

- Может, это не совсем подходящее слово.

Бельдин бросил на него хмурый взгляд.

- Ты уверен, что это и есть вон то дерево?

- Нет. Совсем не уверен. Мне известно лишь, что некая сущность где-то вон там... - Эрранд заколебался. - Я хочу сказать, приглашает меня зайти. Это подходящее слово?

- Она с тобой говорит, а не со мной, называй это, как тебе нравится. Ну ладно, тогда пошли.

- Ты не хочешь поехать верхом? - предложил Эрранд. - Конь может вынести нас обоих.

- Ты еще не дал ему имени?

- Пока я зову его просто "конь". Хочешь прокатиться?

- Зачем мне ехать, когда я могу лететь?

Эрранд вдруг почувствовал любопытство.

- Что ты при этом чувствуешь? - спросил он. - Когда летишь?

Взгляд Бельдина внезапно изменился, он сделался каким-то отрешенным и почти мягким.

- Ты даже представить себе не можешь, - сказал он. - Следи за мной. Когда я долечу до дерева, я сделаю круг, чтобы показать его тебе.

Он пригнулся к траве, расставил руки в стороны и ринулся вперед. Поднявшись в воздух, он покрылся перьями, вновь обернулся ястребом и бесшумно полетел.

Огромное дерево одиноко стояло посреди широкого луга, ствол его был больше дома какого-нибудь сендарийского крестьянина, широко расставленные в стороны ветви затеняли десятки акров, а крона поднималась вверх на сотни футов. Оно было невероятно старым. Корнями оно доставало до центра земли, а ветви его касались неба. Оно стояло, одинокое и молчаливое, словно связующая нить между небом и землей, значение которой было непостижимо для человеческого разума.

Когда Эрранд приблизился к обширному затененному пространству под деревом, туда же влетел и Бельдин, на мгновение застыл в воздухе и камнем упал на землю, мгновенно приняв свое привычное обличье.

- Ну вот и оно, - изрек он. - И что теперь?

- Сейчас увидим. - Эрранд соскользнул с коня и прошел по мягкому упругому дерну к огромному стволу. Ощущение чьего-то присутствия теперь усилилось, и Эрранд с любопытством приблизился к дереву, все еще не до конца понимая, чего от него хотят.

Затем он вытянул руку и дотронулся до шершавой коры; дотронувшись, он в то же мгновение понял все. Он обнаружил, что может мысленно проникнуть взглядом сквозь многие миллионы дней в те времена, когда мир только что возник из первобытного хаоса, из которого его слепили боги. В одно мгновение он узнал, на протяжении какого невероятно долгого времени земля пребывала в молчании, ожидая появления человека. Он увидел бесконечную смену времен года и почувствовал, как по земле ступают боги. Эрранду передалось знание дерева о том, как ошибочны представления человека о природе времени. Человек расчленил время, разбил его на удобные в обращении кусочки: эры, века, годы и часы. Но это вечное дерево понимало, что время неделимо, что это не просто бесконечное повторение одних и тех же событий, а движение от самого начала к некой конечной цели. И для того, чтобы сообщить ему эту простую истину, дерево вызвало его сюда. И когда он это понял, дерево подарило ему свою дружбу.

Рука Эрранда медленно скользнула вниз по коре, он повернулся и зашагал к тому месту, где стоял Бельдин.

- Ну и что? - спросил горбатый волшебник. - Это все, чего оно хотело?

- Да. Это все. Мы можем отправляться назад.

Бельдин пронзил его взглядом.

- Что оно сказало?

- Словами этого не передашь.

- Попытайся.

- Ну... вроде того, что мы слишком большое значение придаем годам.

- Очень полезная информация, Эрранд.

Эрранд напряг все свое воображение, стараясь выразить словами то, что он только что узнал.

- Все происходит в свое время, - наконец выговорил он. - И не имеет значения, как много или как мало лет, как мы их называем, прошло между событиями.

- О чем это ты?

- О важном. Ты что, и правда собираешься провожать меня до самого дома?

- Я должен за тобой присматривать. Даже не пытайся спорить. Ты сейчас домой?

- Да.

- Я буду вверху. - Бельдин указал в направлении голубого небесного свода. Содрогнувшись, он принял облик ястреба и, несколько раз сильно взмахнув крыльями, взмыл в небо.

Эрранд взобрался на спину гнедому. Его задумчивое настроение каким-то образом передалось животному; вместо того чтобы скакать галопом, конь повернулся и неторопливо побрел по направлению к приютившемуся в лощине дому.

Обдумывая то, что сообщило ему вечное дерево, мальчик медленно ехал по золотистой, залитой солнцем траве и, погруженный в свои мысли, не замечал ничего вокруг. Поэтому он не заметил и фигуры, завернутой в накидку с капюшоном, которая стояла под разлапистой сосной, пока не подъехал к ней вплотную. Его вывело из задумчивости отрывистое ржание коня.

- Так, значит, вот ты какой, - прорычал голос, мало походивший на человеческий.

Эрранд присмирил коня, погладив его уверенной рукой по дрожащей шее, и взглянул на стоявшую перед ним темную фигуру. Он почувствовал исходящие от нее волны ненависти и понял, что эта темная тень - самое опасное из всего, с чем ему приходилось встречаться в жизни. И все же самому себе на удивление он оставался спокойным.