Роберт Сальваторе - Король Призраков

Этот факт не ускользнул от Кэддерли, который сидел в дальнем конце комнаты за столом, тоже заваленным пергаментами. На одном из них жрец Денира пытался свести всю совокупность странных случаев использования магии к математическим уравнениям и таким образом разгадать их закономерность.

Однако хоть Кэддерли и скрывал свое разочарование, результаты работы его совершенно не радовали, поскольку совокупность рассматриваемых случаев все меньше и меньше походила на разворачивающуюся последовательность и наводила на мысли о настоящем коллапсе логики, которая поддерживала Пряжу Мистры. В отличие от Смутных Времен, не все боги склонились на сторону Тьмы и не все они замолчали, но наличествовали ощутимые трудности в общении с богами и непредсказуемость в использовании магии, как со стороны жрецов, так и чародеев.

Кэддерли встал и направился к столу, где сидели гости из Врат Бальдура. Он двигался неспешными, неторопливыми шагами и с самой обезоруживающей улыбкой на лице.

— Мы приносим свои извинения, брат Бонадьюс, — сказал ему Далебрентия. — Мой друг очень молод и очень обеспокоен.

Ванабрик бросил в сторону Кэддерли встревоженный взгляд и, несмотря на благодушный кивок, держался очень напряженно.

— Я не виню ни тебя, ни Храм Парящего Духа, — заговорил Ванабрик. — Мой гнев, как мне кажется, так же не сфокусирован, как и моя магия.

— Мы все испытываем разочарование и тревогу, — сказал Кэддерли.

— Мы оставили троих членов гильдии в различной степени безумия, — пояснил Далебрентия. — А четвертый — друг Ванабрика — был уничтожен собственным огненным шаром, когда по просьбе крестьянина расчищал клочок земли. Он посылал заряд на большое расстояние, я в этом уверен, а шар взорвался, едва успев сорваться с его руки.

— Пряжа Мистры существует вечно, — выпалил Ванабрик. — Она должна быть… стабильной и бесконечной, а иначе все труды моей жизни обратятся в злую шутку!

— И жрецы с этим согласны, — вмешался гном, последователь бога Гонда.

Его поддержка говорила о многом. Приверженцы Гонда, предпочитавшие логику и механизмы, дымный порошок и хитроумные изобретения, полагавшиеся скорее на свой ум, а не на магию, меньше других пострадали от неожиданных бедствий.

— Он молод, — сказал Далебрентия Кэддерли. — Он не помнит Смутных Времен.

— Но я не так молод, — заметил Кэддерли.

— Внутренне, — добавил Далебрентия и рассмеялся, частично снимая напряженность.

Еще двое чародеев из Врат Бальдура — один средних лет, как жрец Денира, а второй даже старше Далебрентии — тоже рассмеялись.

— Но те из нас, кто ощущает боль в коленях перед каждым дождем, не так склонны к сочувствию, мой добрый обновленный брат Бонадьюс!

Эти слова вызвали улыбку и у самого Кэддерли, поскольку его отношения с возрастом были и в самом деле очень странными. Он начал строительство Храма Парящего Духа после того, как ужасное Проклятие Хаоса разрушило стоящую здесь Библиотеку Назиданий. Используя магию, данную ему богом Дениром — нет, не данную, а направляемую через него, — Кэддерли страшно постарел и уже считал, что умрет с завершением строительства. И он, и Даника смирились с такой судьбой ради храма, который должен был стать величественным вкладом в дело просвещения.

Но, как оказалось, трагические изменения были временными. Возможно, так испытывалась его преданность богу Дениру и делу, которое он для себя выбрал. После завершения строительства Храма Парящего Духа Кэддерли начал молодеть физически и стал выглядеть моложе, чем был на самом деле. Ему недавно исполнилось сорок четыре года, а выглядел он так, словно ему еще не было и двадцати, — моложе своих детей-близнецов. Но впоследствии это странное омоложение стабилизировалось, и со временем Кэддерли стал стариться с обычной скоростью.

— Да, я проделал самое странное из путешествий, — сказал Кэддерли, дружески похлопывая Ванабрика по плечу. — Боюсь, что постоянными могут быть лишь перемены.

— Но не такие же! — воскликнул Ванабрик.

— Будем надеяться, — промолвил Кэддерли.

— Нашел ли ты какие-нибудь ответы, добрый жрец? — спросил Далебрентия.

— Только один: Денир, как и я, напряженно работает, выстраивает собственную логику, ищет причины хаоса и применяет законы к неуправляемым процессам.

— И все безуспешно, — с оттенком пренебрежения произнес Ванабрик.

— Терпение, друг мой, — сказал Кэддерли. — Необходимо найти ответы на вопросы и правила, которые можно будет применить. Как только мы узнаем их, мы сможем определить рамки их применений, и тогда можно будет изменить ход мыслей и наши заклинания.

После этих слов гном, сидящий за соседним столом, начал хлопать в ладоши, а потом аплодисменты распространились по всему залу, и многие посетители встали. Кэддерли понимал, что они приветствуют не его, а луч надежды, блеснувший среди туч тяжких испытаний.

— Спасибо, — негромко сказал Далебрентия Кэддерли. — Нам необходимо было это услышать.

Кэддерли перевел взгляд на Ванабрика: молодой жрец по-прежнему стоял со скрещенными на груди руками и искаженным от гнева и тревоги лицом. Но и он тоже кивнул Кэддерли.

Кэддерли снова похлопал его по плечу и пошел к выходу, кивая и улыбаясь всем, кто молча его приветствовал.

За дверью зала жрец тяжело вздохнул. Он не солгал, говоря Далебрентии, что Денир упорно трудится, пытаясь объяснить необъяснимое, но и не открыл всей истины.

Денир, бог знаний, истории и здравомыслия, на настойчивую мольбу Кэддерли ответил не откровением, а всего лишь ощущением мрачной тревоги.

— Сохраняй веру, друг мой, — обратился Кэддерли к Ванабрику в тот же вечер, когда группа жрецов из Врат Бальдура покидала Храм Парящего Духа. — Я уверен, это лишь временная турбулентность.

Ванабрик не согласился и, не став спорить, вышел за дверь.

— Будем надеяться, — сказал Далебрентия, подойдя к Кэддерли, и протянул на прощание руку.

— Почему бы вам не остаться хотя бы на ночь и не уехать на рассвете?

— Спасибо, брат, но мы и так слишком долго отсутствовали, — ответил Далебрентия. — В нашей гильдии несколько жрецов после контакта с нитями Пряжи впали в безумие. Мы должны вернуться и, используя полученные знания, попытаться им помочь. Позволь еще раз поблагодарить тебя за такую чудесную библиотеку.

— Это не моя библиотека, друг Далебрентия. Эта библиотека принадлежит всему миру. Я всего лишь хранитель знаний, заключенных внутри храма, и смиренно выполняю свои обязанности, возложенные на меня великими мудрецами.