Елена Кочешкова - Болтливые куклы

Стефан писал ночь. Приземистые деревянные домики на дальнем берегу широкого озера, над которым всходит луна. Шаткий деревянный причал, теплые огни окон, лунная рябь на воде…

Красиво.

Он работал быстро и легко, будто не наносил краску на холст, а, проводя кистью по полотну, высвобождал уже существующие детали.

Прежде мне никогда не приходилось видеть художника за работой. И я даже не подозревала что наблюдать это действо так интересно.

Но вот, наконец, кисть отложена в сторону, палитра убрана в ящик, и Стефан стоит у любимого окна, пуская в форточку длинные струи сизого ароматного дыма.

— Извини, — сказал он и улыбнулся краешками губ. — Увлекся. Хочется уже закончить эту работу. Давно стоит, просится, но я все ждал, пока отлежится…

— Да ничего, мне понравилось смотреть, — я тоже позволила себе улыбку.

— Танцора принесла?

— Конечно…

Докурив, Стефан кивнул мне на стол.

— Клади его туда, — а сам подошел к другому окну и взял с подоконника небольшую коробку. — Вот, — сообщил он с плохо скрытым удовольствием в голосе: — Тут ему приданное. Все, как положено. Как и должно было быть.

Я открыла коробку и тихо пискнула от радости.

Кроме протезов там лежала аккуратная стопка крошечной одежды. Очень простой и очень похожей на ту, что пыталась придумать для Шена я сама. Только на этот раз настоящей, его собственной.

Белые штаны и рубашка из нежной, тонкой ткани… Штаны — длинные. Я расправила их на ладони и перевела взгляд на аккуратные маленькие протезы из гладкого светлого дерева. Теперь Шен сможет носить такую одежду, не укорачивая ее.

— Давай примерим, — сказал Стефан и взял у меня Шена. Он быстро и ловко приладил деревяшки к его ногам и застегнул на крошечные ремешки. Натянул штаны и поставил моего танцора на стол.

Шен стоял ровно и прямо. Мне, наверное, показалось… мне конечно же показалось… будто его мягкая полуулыбка стала чуть ярче и заметней.

— Ну а что… — Стефан задумчиво покачал куклу вперед-назад, проверяя, как работают шарниры, соединяющие деревянные лодыжки со ступнями. — По-моему, хорошо!

Я не удержалась и тихонько захлопала в ладоши.

Да, это было ХОРОШО.

— Спасибо… — выдохнула, стесняясь взглянуть Стефану в лицо.

— Да пожалуйста! — он, похоже, и сам был весьма доволен работой. — Ну, пускай стоит, наслаждается. А мы пока по чайку, а?

Пока Стефан ходил на кухню и возился там с чайником, я робко прошлась по его мастерской. Рассмотрела вблизи влажную от свежих красок картину на мольберте, потыкалась носом в другие холсты, расставленные и развешанные вдоль стен. Картины были… странные. На первый взгляд мрачноватые, но если присмотреться (и причувствоваться), становилось понятно, что написаны они с любовью и о чем-то хорошем. Вот как эта незаконченная, про ночь у озера.

Больше всего мне понравилось высокое — в потолок — полотно с тремя седыми грустноглазыми старцами. Они были похожи на иконописных персонажей, но живые, ОЧЕНЬ живые. Как и все, что рождают руки Стефана. А рядом со старцами начинались полки. Те самые, на одной из которых жил Зар.

Я быстро пробежалась глазами по этим широким стеллажам из некрашеного светлого дерева, и почти сразу взгляд зацепился за небольшой футляр из дерева. Его размеры точь-в-точь подходили для маленькой шарнирной куклы.

Значит, Стефан предпочитает держать своих 'детишек' взаперти…

Немного странно, но все же понять его я могла. Очень уж они своеобразные и — да — живые. Таких проще сразу в коробку и забыть. Проще… для других, но не для меня.

Зато теперь понятно, почему Шен не видел своего друга в нашем мире: наверное, тоже сидел вот так целыми днями в темноте своего футляра… Бедняга.

Я задумалась о том, могут ли эти живые куклы что-то чувствовать, испытывать эмоции, хотеть, бояться… Если да, то, наверное, это ужасно — вот так все время оставаться взаперти.

И хорошо, что Шен попал ко мне.

Руки сами собой тянулись к коробке, но я сдержалась и не стала так по-хамски лезть в чужие вещи и чужие дела.

Зар… Что же мне делать?

Я лишь осмелилась провести пальцем по гладкой стенке этого 'гробика' для куклы, которая была слишком хороша, чтобы ей позволили просто сидеть на полке.

Когда Стефан вернулся, я уже прилежно сидела на своем месте за столом и пыталась открыть упаковку с печеньем, которое купила по дороге.

— А вот и чай! — весело сказал Стефан, водружая чайник — обычный металлический, со свистком — на широкую деревянную подставку. Я поняла, что сегодня он в хорошем настроении. И испугалась вдруг, что сейчас наступит та самая неловкая пауза, которая всегда повисает между двумя едва знакомыми людьми. Особенно, если один из них — это я, неумеющая найти удачную тему для разговора. Но потом мне в голову пришла отличная мысль, которую стоило озвучить с самого начала.

— Стефан… — я не была уверена, с какого краю лучше подойти к этому вопросу. — Скажите, а вы могли бы продать мне вторую куклу? — спросила и замерла внутренне.

Он, похоже, удивился.

— Пожалуй, мог бы. Если вы готовы выложить за этого красавца всю свою зарплату. Ну или половину, не знаю, сколько вам там платят.

Вот теперь пауза повисла. В полный рост.

Я открыла и закрыла рот. Подумала. И спросила:

— А Шен столько же стоил?

— Поменьше немного. Он все же первый, не без косяков.

Немного…

Я вздохнула. Оценила размах сумасшествия моей подруги. И размах дыры, которую проделает такая покупка в моем бюджете.

— А зачем он вам, если не секрет? — спросил Стефан.

Я удивилась.

— Разве не понятно? Я хочу узнать, что было дальше в этой истории. Почему он оказался здесь и как им обоим помочь…

Стефан присвистнул.

— Благородные мотивы, — и, придвинув поближе кружки, стал наливать в них кипяток. — Конечно, я догадался, просто хотел услышать из ваших уст, — он вытряхнул печенье в стеклянную миску и поставил одну из кружек рядом со мной. — А Шен все еще болтает с вами по ночам?

— Ага, болтает, — я с теплотой посмотрела на своего дружочка, радостно стоящего на новых 'ногах'. — Каждую ночь.

— Забавно… — Стефан задумчиво покрутил в пальцах одну из печенюшек. — Я такой чести почему-то не удостоился, — казалось, мысль об этом удручает его или даже вызывает досаду. — Значит, вам нужно остаться на ночь в комнате с одним из них, — кивок в сторону Шена.

— Можно просто в одной квартире.

Стефан отправил в рот одну за другой три печеньки, прежде, чем заговорил снова.

— Может быть, это прозвучит довольно двусмысленно, но вы можете остаться у меня на ночь. Обещаю не лишать девственности, — наверное, в моем лице отразилось что-то не очень доброе, потому что он тут же виновато рассмеялся и добавил: — Шучу, шучу… Но правда, Яся, вы можете остаться. Я не домогаюсь девушек без их согласия.