Тиа Атрейдес - Сумрак и Гитара

Для пущей надежности Лунный Стриж аккуратно отрезал Пророку голову собственными когтями, больше похожими на длинные кинжалы, попутно возмутившись столь неудобной для нормальной жизни формой рук. К его удивлению, стоило ему подумать о том, что лучше бы обыкновенные пальцы, руки вернулись к изначальной форме. Весьма кстати — засунуть голову Пророка в заплечный мешок с помощью десятка острейших кинжалов вряд ли кому-нибудь бы удалось. Облив тело ламповым маслом и гномьей водкой, нашедшимися тут же, Лунный Стриж с сожалением кинул последний взгляд на гитару. Опрокинув горящую лампу, он отпустил с трудом удерживаемую Тень.

Тут же в ноздри ударил сладкий запах крови и страха. Послышалось манящее биение жизней.

— Много! Вкусно! Все мое! — проснулся голод Темного божества.

Вмиг выросли когти и зашуршали готовые к полету крылья. Первые листочки огня застыли в тягучем воздухе, разговоры за стенками шатра превратились в низко урчащее бормотание.

— Хисссс… ессссть… — он зашипел в предвкушении.

Вместе с трескучими языками пламени Стриж взлетел, прорывая крышу шатра, и издал душераздирающий крик, подобающий настоящему демону. Вопль жажды, требование крови и жертвы — проснулись все, вплоть до деревенских собак, завывших в ужасе. Сотни сонных людишек внизу, исправно служивших истинному божеству, готовых накормить его своими душами, напоить жизнями. Сотни жертв, призывавших его — дождались. Воплощенный завыл ещё раз, оповещая стадо о своем явлении, и волны паники и животного ужаса ответили ему — и все замерло.

— Мне… всссе мне…

Хилл опомнился, когда в когтях забилось очередное тело с прокушенной шеей и забрызгало ему глаза кровью. Он хотел утереться, поднес к лицу руку — блестящую мокрой черной чешуей, с клочьями плоти на когтях. И услышал смех. Довольный, ледяной… божество на мгновенье оторвалось от трапезы, сыто рыгнув.

— Хватит! Все! Достаточно!

На мысленный вопль покровитель ответил недовольством и недоумением. Хисс не желал отказываться от законной жертвы — а кем ещё могут быть эти людишки?

— Отпусти меня! Своих ты все рано получишь.

— Обещаешшшь?

— Да.

Тень отступила, всего на шаг, возвращая Лунному Стрижу полный контроль над телом. Труп в белом балахоне, выпущенный из когтей, медленно полетел вниз, ускоряясь и догоняя дюжину предшественников. Звуки возникли где-то на границе слышимости, из тяжелой вибрации и басового рычания превращаясь обратно в крики и собачий вой.

Внизу занимался шатер, суетились фигуры в белых балахонах, пинками и криками поднимая растерянных разбойников и задирая головы вверх — откуда на них свалились окровавленные тела. За те несколько секунд, что понадобились Темному для трапезы, мятежники не успели ничего понять. Но теперь паника распространялась со скорость пожара.

Божество, подчиняясь древнему договору, больше не требовало смерти всех живых. Только фанатиков — и лишить Хисса положенной доли не осмелился бы никто. Лунный Стриж и не собирался. Но сливаться с Темным снова не хотел. Свою работу он сделает и без принуждения.

Он завыл ещё разок, чтобы привлечь внимание публики, и, заложив крутой вираж, чуть не врезался в ближайшее дерево. Демоновы крылышки плохо слушались с непривычки, но исправно держали в воздухе. Ему же требовалась хорошая маневренность, так что с дивным приобретением пришлось пока распрощаться.

Хилл спрыгнул на землю и сосредоточил все внимание на носителях белых тряпок. Их оказалось не так уж и много, всего десятка четыре. Правда, за последними пришлось немножко погоняться. Они успели-таки сообразить, что явившиеся за Пророком демоны собираются захватить к Хиссу и всех его верных последователей, но вот убежать достаточно далеко уже времени не хватило.

Оглядев напоследок учиненный разгром и разбегающихся в панике бандитов, Лунный Стриж подобрал упавший мешок, выцепил из кучи барахла у одного из костров кусок рогожи и завернул голову в него. А заодно обругал себя болваном безмозглым — кто же в здравом уме сует свежеотрезанную голову просто в мешок! Вся рубашка изгваздана, и вообще, что за вид! Вспомнив, что неподалеку есть река, Лунный Стриж снова превратился в демон знает что с крылышками, и, поднявшись над деревьями, довольно быстро её нашел.

Устроившись на другом берегу, он старательно отстирал одежду, помылся сам и залетел на самое высокое и раскидистое дерево, поспать немного. Как ни странно, в эту ночь Лунному Стрижу снились светлые и приятные сны. Про беззаботных птичек и вкусных паучков.

Глава 8. Туман и солнце, день чудесный…

239 год. Суард, за две недели до Осенних гонок.

Туман и косые солнечные лучи, и рассветная тишина… кружевная мелодия флейты и прозрачный силуэт над янтарной рекой… смеющаяся туманная дева танцует на воде, протягивает руки…

Золотая пыль на коже, прикосновение — теплое и дразнящее…

Мимолетный поцелуй, вздох… аромат речных кувшинок в молочной дымке, ускользающее тепло… танец, трепет дыхания, биение сердца — совсем рядом…

Прохладная трава, горячие губы… порыв… крепко оплетенные травой руки — и снова её смех…

— Тигренок, — услышал он знакомый голос.

Хилл проснулся. Вспомнил вчерашний день, и сон, и множество подобных снов. И узнал её — девушку золотой реки и тумана. На миг и в её глазах мелькнуло узнавание… но исчезло, растворилось в колдовском пламени.

В облачно-серых очах разгорались сиреневые и золотые огни. Бледные струи тумана, окутавшие её, расцвечивались сизым и розовым, росли и тянулись к нему. Тонкое лицо, бледные губы, беспорядочный поток черного шелка и упоительное прикосновение прохладных пальцев к виску… волшебный свет, стекающий с хрупкой фигуры.

— Тигренок?

Она смотрела, словно спрашивая… и улыбалась. Хилл улыбнулся в ответ и бережно поймал её руку, поднося к губам.

Едва он коснулся запястья, Шу задрожала и вспыхнула обжигающим золотым жаром. Гибкое тело светилось сквозь полупрозрачную сорочку, манило терпким запахом лесного меда, и он с пронзительной остротой почувствовал собственную наготу.

Осторожно потянувшись к ней, Хилл хотел привлечь прекрасную деву ближе, но сон не отпускал. Нежно и настойчиво она прижала его руки к постели, и, как во сне, он оказался беспомощно распятым.

Только во сне он пытался вырваться, а сейчас… расслабившись и не отрывая взгляда от полыхающих лиловым пламенем глаз, он улыбнулся, соглашаясь с игрой. Магические путы надежно удерживали кисти, но Хилл знал, что прямо сейчас ему ничего не угрожает.