Елена Белова - Вампир... ботаник?!

— Слушай, я не…

— Друзей похищают! — список претензий к неведомым «им» удлинялся на глазах. — В рабство… того…

— Продают? — с опаской подсказала я. Алкогольная веселость и расслабленность покинули вампира, на глазах заменяясь злой решимостью накостылять всем доступным обидчикам. И недоступным тоже. Знаю я такое состояние. Оно называется «море по колено, горы по плечо, а все враги по кулаку» и обычно гарантирует крупные неприятности.

— Продают! Вот именно! — вдохновился Джано. — Продают… Ну ничего, я им тоже…

— Эй-эй…

Куда там! «Златоглазый» (глаза вампира светились, как фары) лишь на миг притормозил:

— Сиди здесь! Я скоро! — и снова заметался по комнате, как странная хищная птица, стремительная, легкая, беззвучная. Подскочил к полке, сцапал сразу десятка полтора всяких «зарядов» и щедро сыпанул их по карманам. Рассовал какие-то порошки… А потом рванул к дверям. Я только и успела, что кусочек мантии ухватить. Так он у меня в руках и остался…

— Ты куда?!

Дверь хлопнула, рванувшие на шум сторожки имели счастье полюбоваться, как мимо них пронесся, пошатываясь и позванивая многочисленными флаконами, нетрезвый хозяин.

— Джано!

Без ответа. Уже из-за калитки донеслось восхищенное:

— Пнуть слегонца! Как здорово сказано…

И вампир исчез…

Глава 7

Друзья, все эти… выходные… я… пила зa ваше… здоровье!!!

Пилa тaк… что некоторые из вaс… теперь… просто… бессмертны!

Ну твою же швабру! Ну одори ёби! Ну что за жизнь!

Я закончила очередной круг по кухне и яростно прожгла взглядом бутыль со спиртом. Все из-за тебя, зараза!

Кто бы мне сказал, что я буду волноваться за вампира. А ведь волнуюсь… Вот куда он пошел, а?

Мститель непризнанный.

И где его искать? Уже три часа прошло…

А что это за шум во дворе?

Источник шума обнаружился у калитки — прилепился спиной к забору и пытался отбиться от сторожков.

— Так-так, — прохладно сказала я. — Цветики, стеречь. Далеко собрался… Алишер?

Мальчишка отвел руку от лица и глянул на меня не самыми добрыми глазами.

— Подальше отсюда.

— Соскучился по работорговцам?

— Тебе бы так соскучиться!

— Не зли меня, парень!

— Хозя-айка-а… — протянул Алишер. — Гро-озная… а ну вас к песчаным дэвам!

— Чего? Слушай, не нарывайся. Никто не собирается тебе ничего плохого делать, просто…

— И ваши обещания тоже к песчаным дэвам! В задницу, ясно? Обещали уже!

— Эй, послушай…

— Что — послушай? Он и тебя продаст! Или ты ему веришь? Вот так веришь-веришь, а потом открываешь глаза и новый хозяин тебе объясняет, какой ты доверчивый дурак. Простачок. Вампирам верить. Хоть бы в лицо сказал, так нет же! Не захотел себе настроение портить… Ненавижу!

А ведь он реально так думает. Думает — и тогда, во дворе, пытался меня защищать. А Джано обронил «друзей похищают»… Да уж, тут явно не отношения «раб-хозяин», тут другое.

— Значит, удрать решил? А друзей что ж бросил?

Как приятно видеть наконец человеческое лицо без узоров. И видеть настоящие эмоции. Мальчишка разрывался между желанием послать меня подальше и защитить ребят.

— Они не захотели бежать. Отказались. Не надо их…

— Но они ведь не позвали меня? — наугад спросила я. По идее должны были. — Не донес — так сообщник. Верно? Какое там наказание полагается сообщникам?

В синих глазах метнулось отчаяние.

— Я… я сам сбежал. Им не сказал. Я…

— Дурак ты, парень. Я вон тоже сегодня утром глаза открыла черте где. Только я поумней была и не «хозяина» слушала, а разговор своих похитителей. И будь уверен, нехило им заплатили, чтобы они у Джано Дары украли…

Молчание. Настороженное. Но уже без злости. Пристальный взгляд. Хочет верить… очень…

Я вздохнула:

— Сторожки, брысь. Вставай, малыш. Ты действительно веришь работорговцам больше, чем Джано? Вы ведь друзьями были.

Он шевельнул губами, но сказать ничего не сказал. Какая сволочь так задурила парнишке голову? Догадайтесь с одного раза. Думаю, Джано тоже догадался. Только бы он сегодня не туда пошел…

— Идем в дом. Идем… никто тебя больше не продаст. Клянусь… ну хоть пылесосом.

— Чем?!

—..Вот так и живем. Ты ешь-ешь. А ты сам откуда?

Алишер отложил лепешку.

— Сейчас или вообще?

— Вообще. Про «сейчас» это с Джано надо будет поговорить, когда вернется. Разберемся.

— Вернется? А он где? Опять старшие уволокли на изъятие?

Я поймала себя на том, что затаила дыхание. На изъятие, говоришь? Неужели я сейчас узнаю, куда моего вампира таскают по ночам?

— Он как-то по-другому говорил, — осторожно попробовала я. — Изъятие — это…

—..это когда забирают часть крови и сил, — не почуял ловушки подросток. — Кладут на специальный такой камень, и…

— Дарррррррья! — раскатилось по двору.

Джано!

На новогодней дискотеке в школе видала я пьяных одноклассников. При попытках моей мамы выйти замуж видала нетрезвых мужиков. Однажды даже наблюдала, как ныряли в фонтан пьяные десантники.

Но что я вам скажу — все это в подметки не годится нетрезвым вампирам.

Десантники не расшвыривают во все стороны салютики, от которых шарахаются сторожки, не зависают в воздухе, азартно вопрошая, на кого, мол, они похожи: на ворона или таки коршуна, и правда «замечательно сотворил экспериментальный полет-состав»? Не виснут на мне и не повествуют, как они прошлись по рабскому рынку еще раз, и теперь его надо уже не ремонтировать. Проще и дешевле построить новый. И не предлагают сто раз подтвердить, что «ну пррравильна все сде… сделал, да»?

Не пытаются поднять меня в воздух и отнести в дом. Не злорадствуют «Завтра увидишь, какой у Даиза роскошный этот… ну как его?». А когда, я не дождавшись ответа, пытаюсь узнать, что именно, удивленно интересуются: «А хто такой Даиз?»

На это способны только пьяные вампиры.

А потом они запускают в дом сторожков и скармливают им все попавшиеся под руку продукты…

Уложить его удается только с третьей попытки. Первая неудачна в абсолюте, потому что собственная постель Джано не устроила, а вот компания ящерки и ее ящик невесть с чего показался идеальными для здорового сна. Вторая тоже не блеск, потому что вампир отвлекся на Алишера и долго рассказывал, как он расстраивался, когда Шер сбежал, и как рад сейчас…

Третья удалась, и, покидая комнату, мы слушали, как затихающий голос вампира бормочет что-то о замечательной компании в постели, а рука нежно гладит притихшего сторожка…