Стивен Эриксон - Дом Цепей (litres)

Предводитель направился к коням под деревьями. Рядом, среди собак, сидел Дэлум, по-прежнему с трёхногой самкой на руках. Одной рукой теблор бездумно поглаживал её по голове. Карса ещё некоторое время пристально смотрел на Дэлума, затем отвернулся и принялся готовить себе спальное место.

Звёздное колесо медленно проворачивалось на небе, единственным звуком вокруг оставался несмолкаемый плеск реки. Среди ночи ветер переменился, принёс запах дыма и скота, и один раз послышалось, будто вдали лает собака. Карса без сна лежал на мягком мху и молился Уругалу, чтобы только ветер вновь не переменился на рассвете. На нижеземских фермах всегда были собаки — их держали для тех же целей, для которых теблоры разводили своих псов. Острый слух и тонкий нюх позволят вовремя узнать о приближении чужаков. Правда, эти собаки, наверное, нижеземской породы — куда меньше теблорских. Клык со своей стаей быстро с ними разберётся. И атака будет внезапной… если только ветер не переменится.

Предводитель услышал, как Байрот поднялся и подошёл к тому месту, где спала свора.

Карса покосился туда и увидел, что Байрот присел рядом с Дэлумом. Псы вопросительно подняли головы и теперь смотрели, как Байрот гладит лицо Дэлума.

Карса не сразу понял, чему стал свидетелем. Байрот наносил на лицо Дэлуму боевую раскраску — чёрно-бело-серую, в цветах племени уридов. Так украшали себя лишь те воины, что осознанно ехали искать смерти в бою: знак того, что мечи их уже не вернутся в ножны. Но по традиции, обряд этот проводили стареющие воины, решив отправиться в последний набег, чтобы не умирать спиной на соломе. Карса встал.

Если Байрот и услышал шаги предводителя, то не подал виду. По широкому, грубому лицу воина текли слёзы, а Дэлум лежал совершенно неподвижно и смотрел в небо, не мигая, широко распахнутыми глазами.

— Он не понимает, — проворчал Карса, — но понимаю я. Байрот Гилд, ты бесчестишь всех воинов-уридов, которые носили прежде эту раскраску.

— Разве? Карса Орлонг, когда воин состарился, когда выезжает на последнюю битву — нет ничего славного в этом, ничего славного в боевой раскраске. Ты слеп, если думаешь иначе. Краска ничего не скрывает — отчаяние горит в его глазах. Ибо он пришёл к концу жизни и обнаружил, что жизнь эта была бессмысленна. Именно это понимание гонит их прочь из деревни, гонит на поиски быстрой смерти. — Байрот закончил наносить чёрную краску и перешёл к белой, размазал её тремя пальцами по широкому лбу Дэлума. — Взгляни в глаза нашего друга, Карса Орлонг. Всмотрись.

— Ничего не вижу, — пробормотал Карса, которого глубоко потрясли слова Байрота.

— Как и Дэлум, предводитель. Он вглядывается в… ничто. Но, в отличие от тебя, он не отворачивается. Смотрит со всем вниманием. Видит и ужасается.

— Ты бредишь, Байрот Гилд.

— Нет. Мы с тобой — теблоры. Мы — воины. Мы не можем дать Дэлуму утешение, и потому он пришёл за ним к этой собаке, самке с горечью в глазах. Ибо теперь он ищет утешения. И только его. Почему я дарую ему боевую раскраску? Он умрёт сегодня, Карса Орлонг, и, быть может, такого утешения хватит Дэлуму Торду. Молю Уругала, чтобы хватило.

Карса поднял глаза к небу:

— Поворот колеса почти завершился. Пора готовиться.

— Я почти закончил, предводитель.

Кони задрожали, когда Карса начал втирать кровь-масло в лезвие своего деревянного меча. Псы вскочили на ноги, принялись беспокойно расхаживать туда-сюда. Байрот закончил красить лицо Дэлуму и взялся за свой клинок. Трёхногая самка попыталась спрыгнуть с рук Дэлума, но тот лишь крепче прижал её к груди. Только тихий рык Клыка заставил его заскулить и выпустить собаку.

Карса закрепил на груди, шее и ногах Погрома броню из варёной кожи. Закончив, воин обернулся и увидел, что Байрот уже сидит верхом на своём скакуне. Боевой конь Дэлума тоже был облачён в полный доспех, но стоял без повода. Все животные мелко дрожали.

— Предводитель, описания твоего деда до сих пор не подводили нас. Расскажи мне о расположении фермы.

— Бревенчатая изба размером в два уридских дома, второй этаж под крутой крышей. Тяжёлые ставни с бойницами, в передней и задней части — толстые двери, которые легко закрыть на засов. Три других строения: к дому пристроен хлев для скота; чуть дальше кузня, потом — землянка, в которой, видимо, жили, прежде чем построили избу. У берега озера — причал со сваями. И загон для маленьких нижеземных лошадей.

Байрот нахмурился:

— Предводитель, сколько поколений нижеземцев сменилось со времён набега Палька?

Карса запрыгнул на спину Погрому. В ответ на вопрос Байрота лишь пожал плечами:

— Много. Ты готов, Байрот Гилд?

— Веди меня, предводитель.

Карса направил Погрома к тропе у реки. По левую руку показалось устье. Справа высилась, накренившись к берегу озера, большая скала, на вершине которой росли деревья. Между ней и водами озера раскинулся широкий пляж, усыпанный округлой галькой.

Ветер не переменился. В воздухе чувствовался запах дыма и навоза. Нижеземные собаки молчали.

Карса обнажил меч, поднёс блестящий клинок к ноздрям Погрома. Боевой конь вскинул голову. Перешёл с рыси в карьер, вылетел на каменистый берег, так что озеро осталось слева, а справа пронеслась скала. Позади урид слышал топот копыт скакуна Байрота, а за ним — собак, Дэлума и его коня, который сбавил ход, чтобы бежать вровень с прежним хозяином.

Нужно только объехать скалу, повернуть направо и тогда — обрушиться на ничего не подозревающих детей с фермы.

Из карьера — в галоп.

Каменная стена исчезла, показались плоские, распаханные поля.

Из галопа — в боевой аллюр.

Ферма — закопченные развалины, едва заметные за высокими стеблями кукурузы — и, сразу за ней, раскинулся вдоль берега озера и до самого подножия горы городок.

Высокие каменные строения, каменные же причалы, сколоченные из досок доки и множество лодок у самого края озера. Бо́льшую часть зданий на суше окружала каменная стена высотой примерно со взрослого нижеземца. Главная дорога, ворота в обрамлении двух приземистых, плосковерхих башен. Слой дыма над шиферными крышами.

Фигурки на башнях.

Ещё нижеземцы — просто не счесть! — все побежали прочь, как только начал звенеть колокол. Мчатся к воротам с кукурузных полей, бросают на землю нехитрые крестьянские орудия.

Позади Карсы что-то проревел Байрот. И это был не боевой клич. В голосе воина звенела тревога. Карса не обратил на этот крик внимания, поскольку уже догонял первого фермера. Предводитель решил прикончить нескольких на ходу, но так, чтобы не сбавлять темп. Этих детей можно оставить своре. Себе он хотел тех, что укрылись в городке, за быстро закрывавшимися воротами, за жалкими стенами.