Антон Грановский - Война демонов

Завязалась кровавая драка. Огромный волколак почти играючи раскидывал псов. Каждый удар волколачьей лапы стоил очередному псу жизни, каждый щелчок зубов означал, что еще один собачий хребет перекушен насмерть.

– Этак он нам всех псов перережет! – гневно закричал Самоха.

Волколак был не просто огромный, он, казалось, совсем не знал усталости. Вся лужайка была покрыта темными собачьими телами. Три уцелевших пса, окровавленные, с перебитыми лапами и прокушенными боками, поджали хвосты и кинулись прочь.

Волколак стоял посреди поляны, со всех сторон окруженный разбойниками.

– Вот это зверюга! – восхищенно проговорил атаман Самоха. – За такого Бава мне отвалит полпуда серебра – не меньше! Малыга! Гладыш! Растягивайте сеть!

Два рослых угрюмых разбойника мгновенно растянули проволочную сеть.

Волколак стоял посреди поляны, нервно постукивая себя по бокам огромным хвостом. Самоха глянул на небо. Темные мороки заволокли солнце, и волколак, судя по всему, чувствовал себя на свету вполне сносно.

– Гладыш! Малыга! – хрипло окликнул атаман. – Обождите малеха! Щас солнце выскочит, забьет глаза зверю, тогда и накинете!

Однако подлый волколак не стал ждать, когда солнце выйдет из-за туч. Оглушительно рыкнув, он ринулся вперед. Ходок Воропай взмахнул было мечом, но лезвие заговоренного меча переломилось, как сухая ветка, и обломок шмякнулся на землю.

Еще два разбойника попробовали преградить чудовищу путь, но волколак взмахнул на бегу лапой, и разбойники разлетелись в стороны, словно костяные бабки, сбитые камнем.

– Лови! – заорал Самоха и сам бросился с саблей на волколака.

Он рубанул саблей. Кривой клинок чиркнул волколака по плоской темной морде. Зверь быстро обернулся и рыкнул на Самоху. Атаман поспешно отскочил в сторону и спрятался за дуб. Волколак побежал дальше.

Стрелок Баташ пустил ему вслед две стрелы. Обе угодили чудовищу в загривок, но оно даже не заметило этого. Мгновение – и огромное тело волколака скрылось за кустами.

– Сволочь! – со злостью проговорил атаман.

Он повернулся к разбойникам и увидел, что ходок Воропай держит в руке обломок меча. Встретившись с Самохой взглядом, Воропай глухо проронил:

– Не волколак это был.

– Как не волколак? – не понял Самоха.

– А вот так. Мой меч-всеруб выковал кузнец Вакар. Выковал и заговорил от лесной нечисти и темных злыдней. А тут он сломался, лопнул, как глиняная черепичка!

Самоха нахмурился:

– О чем ты говоришь, не разумею.

– То был не волколак, – мрачно изрек Воропай. – То был Глеб-Первоход. И он ушел.

В глазах Самохи замерцал лютый огонек.

– Ты что несешь, чудило? Как это Первоход превратился в волколака? Он что, по-твоему, оборотень?

– Есть такая штука – перелиц, – объяснил Воропай. – Сунешь ее в рот и в кого хочешь обратишься.

Самоха сдвинул брови и недовольно спросил:

– Отчего ж у меня такой штуки нет? Почему не добыл ее для меня?

– Добыл бы, коли б мог. Но вещь редка. Можно сто лет по Гиблому месту ходить и ни разу не найти.

Самоха обдумал его слова, затем спросил:

– А как насчет ловушек? Мы ведь можем загнать волколака в ловушку.

Воропай качнул головой:

– Нет. У этого волколака только ноги волколака, а разуменье – человека. Первоход пять лет ходит в Гиблое место, в ловушку он не попадется.

Атаман сдвинул брови:

– Что ж нам, вертаться назад?

– Это как ты сам скажешь, – ответил ходок.

Несколько секунд атаман размышлял о чем-то, мрачно и как-то странно поглядывая на Воропая. Затем сказал:

– А ведь вы с ним похожи, ходок.

– С кем? – не понял Воропай.

– С Первоходом. Рост, размах плеч… Да и волосы такие же. Лица, конечно, разные, но ведь это легко поправить.

Глаза Воропая широко распахнулись.

– Куда ты клонишь, атаман? – недоуменно спросил он.

– Куда клоню? А вот куда.

Самоха молниеносно выхватил из ножен саблю и ударил ходока по лицу плоской голоменью. Воропай упал, а Самоха вновь поднял саблю и снова ударил. И еще раз. И еще.

Он бил до тех пор, пока лицо Воропая не превратилось в черно-красную маску из смеси запекшейся крови и земли. Затем опустил окровавленную саблю, отер ладонью потный лоб, глянул на труп и удовлетворенно проговорил:

– Вот теперь похож.

Самоха поднял взгляд и только сейчас увидел, что окружен разбойниками. Лица их были угрюмы, а в руках они сжимали мечи.

– Чего уставились? – грубо спросил Самоха. – Вы же сами хотели, чтобы охоте пришел конец. Ну, вот – теперь ей конец! Я убил Первохода! Хватайте его и тащите к стану!

Самоха вложил саблю в ножны, повернулся и устало побрел назад.

Дождавшись, когда разбойники уйдут и утащат с собой уцелевших псов, Глеб вынырнул из-за кустов и зашагал к оврагу. Шел он медленно, прихрамывая на правую ногу и поморщиваясь от боли.

Стрелы, пущенные разбойником Баташом, он уже вынул из спины. Раны, благодаря тому, что волколачья шкура была толще человечьей раз в пять, оказались неглубоки. И все же они доставляли Глебу много боли.

Мучила его и царапина на щеке. Алый рубец, оставленный саблей атамана Самохи, все еще кровоточил, и Глебу приходилось все время отирать щеку лопухом.

Сидя за кустами, он молил Бога, чтобы собаки не учуяли запах крови. Но те были настолько измочалены, что не думали ни о чем, кроме возвращения домой и вожделенной миски со жратвой.

Доковыляв до оврага, Глеб медленно спустился вниз, достал из-под лапника одежду и неторопливо, стараясь доставлять ранам на спине поменьше мучений, оделся.

Перелиц, который он нашел в коробке для сигарет, совсем истаял, оставив после себя крошечную косточку, от которой уже не было толку. Глеб швырнул косточку в кусты, выбрался из оврага и огляделся.

Он был один посреди Гиблого леса. Безоружен и голоден. Страшно голоден. Есть ягоды, грибы и коренья Гиблого места Глеб опасался. Он намеревался вернуться к меже и попытать счастья там.

Еще немного передохнув, Глеб отправился в путь. Пройдя десять верст и оказавшись вдали от сердца Гиблой чащобы, он остановился у реки и решил, что здесь можно полакомиться дарами леса.

Гарпун он сладил за пять минут.

Сидя у воды, Глеб не обращал внимания на маленьких щук. Они приплывали и уплывали, а он продолжал ждать. Ему нужна была большая рыба с жирным и мясистым брюхом. И вот щука пришла. Глеб молниеносно швырнул гарпун.

Брызги воды разлетелись радужным веером. После броска Глеб смотал сплетенную из травы веревку и подтянул загарпуненную щуку к берегу.

Жаренная на углях щука насытила его. Напившись воды из ручья и еще немного отдохнув, Глеб решил сделать себе хоть какое-нибудь оружие.