Эльтеррус Иар - Витой посох

«Ты где?» — послал юноша мысленный зов карайну.

«Охочусь, не мешай, — проворчал в ответ тот. — Я запах горных козлов учуял, свежее мясо ни мне, ни тебе не помешает».

Что ж, пусть себе охотится, и Кенрик расслабился возле костра. Думать ни о чем не хотелось, слишком много событий для одного дня, сознание было просто перегружено. Когда похлебка оказалась готова, юноша с удовольствием поел, затем повесил на палках вокруг костра одежду, чтобы просушить ее. Развернул походный спальный мешок Невидимок, стоящий, если бы такой можно было найти в свободной продаже, больше сотни золотых, влез в него и мгновенно уснул.

Утром Посох разбудил Кенрика, едва рассвело, требуя срочно отправляться на поиски. Юноша послал его по известному адресу, снял высохшую одежду с палок, побросал эти палки в костер и осторожно раздул его. Невдалеке он обнаружил ляжку какого-то не слишком крупного животного — Черныш позаботился о своем всаднике. Свежее мясо оказалось очень кстати. Кенрик поджарил несколько кусков над огнем и с удовольствием их съел, несмотря на всю их жесткость — молодые зубы справились.

Терять времени все же не стоило, поэтому юноша быстро уложил седельные сумки и надел на безжалостно разбуженного и недовольно ворчащего из-за этого Черныша упряжь. По привычке, вбитой наставником на уровне рефлексов, скрыл все следы своего пребывания здесь, даже разровнял песок. Вздохнул, забрался на карайна и двинулся вдоль берега.

«Стой!» — заставил Кенрика вздрогнуть возглас Посоха.

Они как раз проезжали мимо неширокой расщелины.

«Здесь, что ли?» — спросил юноша.

«Да, в расщелине, но где-то глубже под землей. Забирайся внутрь, поищем».

Кенрик пожал плечами, но повернул карайна. В расщелину из-за множества осыпавшихся камней оказалось не так-то просто пробраться. Однако она оказалась совсем не длинной, вскоре они уперлись в стену.

«Надо разобрать эту кучу камней! — возбужденно заявил Посох. — Там вход в подземелье».

«Да я месяц буду их разгребать!» — возмутился Кенрик.

«А магия тебе на что? Простейшее заклинание переноса, которому я тебя учил!»

«Точно!» — хлопнул юноша себя ладонью по лбу.

Быстро сформировав нужное плетение, он отпустил его, и камни потоком поплыли над головой в сторону выхода из расщелины. Вскоре стало ясно, что Посох прав — перед ним чернел вход то ли в пещеру, то ли в пересохшее русло подземной реки. Попросив Черныша посторожить, Кенрик спустился вниз, цепляясь руками за неровности скалы — и не такое на тренировках делать приходилось.

Пещера оказалась очень разветвленной, без помощи Посоха юноша заблудился бы здесь через десять минут. Следуя указаниям, он сворачивал то влево, то вправо, пока, наконец, не добрался до небольшого тупичка посреди которого лежал большой круглый валун.

«Ура! Нашли!» — заорал Посох.

«Что нашли? — недоуменно спросил Кенрик. — Алтарь где?»

«Перед тобой?»

«А почему он круглый?»

«Вода обточила. Вон, видишь, наверху в стене отверстие, через него-то она и текла. Когда-то алтарь находился за небольшим водопадом».

Пожав плечами, Кенрик достал кинжал, порезал руку и стряхнул несколько капель крови на алтарь. Все произошло, как и раньше: невидимый глаз посреди алтаря вспыхнул белым светом, раздался тяжелый гул, со стен посыпался песок, прозвучали несколько слов на незнакомом языке. И посреди камня появилось нечто напоминающее толстый витой жезл — очередная часть Витого Посоха. А сам Посох возник в руке юноши словно из ниоткуда. Кенрик наклонил навершие Посоха к жезлу, и они слились воедино.

«Я стал сильнее!» — удовлетворенно заявил Витой.

«Вот и хорошо, — буркнул Кенрик, заживляя рану. — А сейчас пора к своим».

Выбравшись из подземелья, он взобрался на Черныша, снова представил себе лицо Марка и повернул этрайт. В глазах, как и в прошлый раз, потемнело, и тишину сменил шум большого лагеря.

— А ты здесь откуда взялся?! — встретил Кенрика потрясенный голос наставника.

Ведя друзей, а этих троих он уже считал друзьями, к воротам базы, Нир то и дело поглядывал в сторону Халега, так и оставшегося для него загадкой. За прошедшие несколько дней юноша часто пытался понять, что же представляет из себя виконт, но мало что понял. Человек чести — это однозначно, никогда не предаст, что бы не случилось. Очень много знает и умеет — слишком много для сына провинциального графа из забытого богами уголка. Очень немногословен, говорит только тогда, когда считает нужным, и то, что считает нужным. Но при этом выясняется, что двумя-тремя словами он четко формулирует проблему и показывает пути ее решения. Нира, который сам был неплохим аналитиком, эта способность Халега приводила в восторг. Он сам еще не умел так быстро и четко проводить анализ по внешне не связанным между собой фактам.

Виконт замечал бросаемые на него взгляды, но не подавал виду. Он до сих пор не понимал с какой стати эти трое столичных молодых дворян стали ему в чем-то близки, но принимал это, как данность. Каждый из них имел свой характер, интересы, не похожие на интересы большинства — именно этим они, похоже, заинтересовали Халега. Но важнее всего, что Нир, Дарлин и Меллир видели в человеке его сущность, а не обертку, тогда как для остальных столичных хлыщей значение имели, прежде всего древность рода, титул и богатство. И будь человек хоть семи пядей во лбу, но если он не соответствовал их критериям, уважения добиться было невозможно. Понятно, что не все являлись такими, но очень многие не решались идти против установленных обычаев, в отличие от этих троих.

Снова на память пришел утренний разговор, и Халег с трудом сдержал досадливую гримасу. Ну почему Мертвый Герцог никак не хочет оставить его в покое? Почему никак не желает понять, что служить во втором аррале виконт не будет. Понадобится помощь — окажет, но ограничивать себя одним делом он считал неправильным, чувствовал, что сможет принести много пользы и в другом. Почему же Герцог так прицепился именно к нему? Неужели только потому, что Халег сыграл большую роль в той истории с пиратами? Может быть. Но уже третий раз за время его пребывания в столице ло'Верди вызывал виконта к себе и отеческим тоном уговаривал пойти к нему на службу, обещая золотые горы. В отличие от подавляющего большинства, Халег абсолютно не боялся Мертвого Герцога, просто не понимал, почему нужно бояться. Ну высший зорхайн, ну глава всесильной службы безопасности. Ну и что? Бояться-то зачем? Герцога такое отношение явно удивило, он даже выглядел удивленным во время их первого разговора и, похоже, не понимал, что происходит — слишком привык к всеобщему страху перед собой. Возможно, это стало дополнительной причиной его заинтересованности в Халеге. Но что бы там Герцог себе не думал, служить во втором аррале виконт не собирался. Не его это.