Алекс Орлов - Золотой пленник

— Нешто города бывают злыми? — усмехнулся кто-то из соседнего ряда.

— Не знаю, как другие... — Густав огляделся. — А эти пыльные стены, этих баб, замотанных в тряпки, выводки грязных детей — ненавижу я их всех, ненавижу!

Вокруг замолчали, невольники стали присматриваться к улицам, по которым шли, к домам и глинобитным стенам, к осликам с поклажей, к замиравшим у ворот женщинам в бесформенных одеждах.

Скоро вышли за город, началась бескрайняя степь.

— Подтяни-и-ись! — прокричал спереди гарнизонный сержант.

— Подтянись, сволочи! — повторил Гудьир и побежал вдоль колонны, щедро раздавая удары плетью.

Невольники недовольно загудели, закрываясь от ударов руками, что раньше делать запрещалось. Гудьир с приспешниками чувствовали, что теряют власть, и ярились еще сильнее. Все закончилось тем, что гарнизонным сержант приказал своим солдатам не подпускать их к колонне.

На последней из двух телег везли три мешка распаренных накануне кукурузных зерен и две бочки воды, маршируя по разогретой степи, казенные люди все чаще оборачивались: время первой кормежки уже прошло, и все испытывали голод.

Наконец в одной из сухих балок сделали привал — чахлые кустики давали мало тени, однако это было хоть что-то. Кукуруза слегка подсохла, и ее, сваленную из мешка прямо на телегу, кромсали деревянной лопаткой и раздавали прямо так, в руки.

Пока одни получали кукурузу, другим давали воду — по мерке на брата, поэтому кто-то давился сухой кашей, в то время как другие лили воду в пустой желудок. Впрочем, никто не жаловался, главное — не били.

После еды сразу тронулись в путь. Скоро колонна вышла на широкую наезженную дорогу, где стали попадаться повозки. Чаще это были простые возы, опасливо съезжавшие на обочину, их пассажиры смотрели на невольников с любопытством, но без сожаления. Если показывался экипаж с охраной, сворачивать на обочину и глотать пыль приходилось казенным людям.

Вскоре после полудня солнце стало так припекать, что трое невольников упали. К ним бросились Гудьир и его помощники, чтобы плетьми заставить упавших подняться, но гарнизонный сержант остановил негодяев.

— Что вы их бьете, они же без сознания!

— Так путь сдохнут! — проорал Гудьир. Во время привала он не только вкусно поел, но и выпил, отчего почувствовал в себе прежнюю силу.

— Их нужно положить на телегу, — сказал сержант, обращаясь к своим солдатам.

— Только не на ту, где лежат мои веши! — возразил Гудьир.

— Положите туда, где будет место, — не глядя на него, уточнил гарнизонный сержант.

Упавших уложили на жесткие доски телеги и обмотали головы мокрыми тряпками. Колонна тронулась дальше, однако было ясно, что следует переждать час-другой в каком-нибудь укрытии. Для этого подошла попавшаяся по пути группа скал, здесь сделали второй привал и снова покормили невольников совсем уже затвердевшей кашей.

После привала шли до самой темноты, а на ночь остановились в роще с кривыми деревцами, где рабов согнали в круг и обвязали длинной веревкой.

Ночью, тявкая от голода, к людям подбирались шакалы, их красноватые глаза светились в темноте, то приближаясь, то удаляясь.

Гудьир и его приспешники долго не успокаивались, они возились возле своей телеги, о чем-то споря и договариваясь. Когда Питер уже уснул, скрючившись на голой земле между Крафтом и Густавом, ему приснился сон, будто в сумраке, сквозь текущий туман он увидел сгорбленный, нелепо подпрыгивающий силуэт. Питер чувствовал свой страх, желание убежать, но ноги ему не повиновались, а существо выходило из тумана прямо на него, и все отчетливее Питер узнавал в нем чудовище, что заглянуло в пещеру тогда в овраге.

Разомкнулись клыки, и Питер закричал что было сил, его кто-то толкнул, и он проснулся. Эхо крика еще носилось между деревьями, и всполошившиеся солдаты звенели оружием.

— Что там такое? — сонно произнес Спирос.

— Да кто ж его знает? Кажется, орал кто-то, — ответил Густав.

— Точно-точно, я слышал! — подтвердил один из соседей. — Жутко орали, жутко!

По лесу с факелами ходили солдаты, было слышно, как они переговариваются, а рядом с ними, истерически всхлипывая, причитал кто-то из людей Гудьира.

Вскоре все вернулись назад, и Питер услышал фразу гарнизонного сержанта:

— Завтра найдем.

— А шакалы-то, смотри, разбежались, — заметил кто-то из солдат.

Все стали успокаиваться, рядом захрапели Густав и Крафт. В их окружении Питер не чувствовал страха и тоже стал засыпать, возвращаясь к продолжению сна, однако теперь видел происходящее со стороны.

Черный силуэт на дереве изготовился для прыжка, негромкие голоса, шаги, потом стремительный рывок, хруст костей и бульканье крови. А мгновение спустя — затихающий вдали крик.

32

Он проснулся от голосов, открыл глаза и увидел, что светает. Гарнизонный сержант что-то говорил пятерым солдатам, указывая рукой в глубь леса. Солнце должно было вот-вот показаться, а со стороны телег раздавался храп напившегося накануне Гудьира.

Позвякивая амуницией, пятерка солдат исчезла в тумане. Питер поднялся на ноги.

— Тебе чего? — строго спросил часовой.

— Мне бы отлить, ваша милость.

— Давай вон под тот куст — чтобы я тебя видел.

Перешагивая через спящих, Питер подошел к кусту. Голоса солдат все еще доносились из рощи.

— Вон, смотри! Великие небеса, что же это?

Сделав свои дела, Питер вернулся на место.

— Ты куда ходил? — спросил Спирос.

— Под куст.

— М-м, понятно.

Солдаты возвращались, эмоционально обсуждая увиденное, сержант поспешил им навстречу. Питер стал прислушиваться.

— Может, принести сюда?

— Там нечего нести, сержант.

— Хорошо, возьмите двоих из колонны и копер с телеги. Пусть закопают на месте.

Солдаты подошли к невольникам.

— Эй ты, — указал один из них на Питера. — Вставай, пойдешь с нами, и прихвати еще одного.

— Спирос, поднимайся.

— Ты чего? — Спирос недоуменно уставился на Питера, но, заметив солдат, немедленно вскочил.

— Надо сделать какую-то работу, — пояснил Питер.

— Надеюсь, не стену строить, — пробурчал Спирос.

Солдаты повели их в глубь рощи, солнце уже поднялось над горизонтом, и его лучи насквозь прошивали слабые кроны.

— Какие страшные деревья, — негромко сказал Питер, глядя на неровные стволы и узловатые искривленные ветви.

— Это акации.

— Разве акации вырастают такими большими?

— На моем острове акации растут еще больше.

Внезапно шедший первым солдат остановился. Питер осторожно выглянул из-за его плеча.