Дарья Снежная - Артефактика. От теории к практике

Глава 5

Великое Противостояние, или О плюсах и минусах ночных прогулок

Каких бы трудов мне ни стоило заставить себя встать, проститься с теплым кроватным гнездом под самой крышей и вытолкнуться на промозглый утренний холод, чтобы прийти на работу пораньше, оно того стоило. Мастерская мастера Шантея мне нравилась всем — там царила какая-то удивительная атмосфера, словно даже заставляющая творить. Всем, кроме наличия в ней, собственно, мастера Шантея. Поэтому я и совершила сегодняшний подвиг в надежде, что в отсутствие артефактора смогу спокойно поразмыслить над своей работой на соискание третьей категории, не отвлекаясь ни на рутинные требования, ни на язвительные замечания.

Я уже предвкушала, как засяду, обложившись книгами и справочниками, буду задумчиво грызть карандаш, качаться на стуле, скользить взглядом по перманентно царящему в любой мастерской рабочему бардаку, натыкаться им на заготовки, ящики с ингредиентами. Мечтать, что однажды у меня тоже будет такой же огромный сейфовый шкаф, расписанный «защитками» и «запретками» не хуже знаменитых лидийских свистулек, а в нем…

— О! Мальчик мой, чудно, что ты пришел пораньше, — хмыкнул мастер Шантей, стоило мне шагнуть в мастерскую, стягивая шарф. — Давай ты теперь шустренько начертишь схему заготовки, которую мы вчера обсуждали, а то Дейдрэ с меня не слезет, пока ее не получит, а мне некогда. Покажешь, прежде чем отнести.

Все мечты, во имя которых я совершила утренний подвиг, не просто лопнули мыльными пузырями — еще и создалось ощущение, что среди них затесалась навозная бомбочка. Или мне примерещилось, что неимоверно любезно улыбающегося прима-вредителя сопровождает запах серы? Утро мгновенно перестало быть добрым, день заранее получил статус одного из самых незадавшихся в жизни, я уныло пробурчала: «Да, мастер Шантей», и нога за ногу уплелась к своему столу, на ходу избавляясь от верхней одежды.

Время на причесывание я сегодня не тратила, пытаясь сберечь драгоценные минуты, зато теперь мстительно закрутила непослушные кудряшки в как можно более тугой пучок, чтобы уж ни одна наверняка не досталась на поругание этому тирану и обламывателю великих мечт.

Испепелив взглядом спину мастера, склонившегося над своей работой, придумав на его голову тысячу и одну кару, я слегка успокоилась и со вздохом принялась за дело, притянув к себе бумагу и карандаши. Вообще делать чертежи мне нравилось, а если учесть, что этот — для заготовки артефакта самого прима-мастера, то можно было даже на мгновение саму себя представить примой. Вот лет через десять-пятнадцать и я смогу такой разработать! И тоже нахально вручить его подмастерью, а сама продолжить придумывать что-нибудь, вне всякого сомнения, гениальное.

Я задумчиво постучала кончиком карандаша по губам, на мгновение отрываясь от рисунка, завлекающего четкостью линий, почесала им затылок, размышляя, куда двинуться линией дальше… щелк! Я даже вздрогнула, когда стягивающая волосы заколка вдруг отскочила в сторону, рассыпав их по моим плечам непокорной волной.

Да чтоб вас всех!

Мастер заинтересованно обернулся на звук и с ядовито-предвкушающей усмешкой оглядел открывшийся ему простор для ненавистного «боммм-к». Я поджала губы, подхватила предательницу с пола и мстительно снова стянула волосы.

День не желал становиться хорошим, несмотря на все мои усилия. Не прошло и четверти часа, как заколка снова отпрыгнула с легким щелчком. И снова. И снова. Пришлось скрипя зубами осмотреть бессовестную и признать, что от постоянной нагрузки у нее ослабли крепления. Вопрос «куда деть волосы?» вставал ребром. И пусть на мою дальнейшую борьбу с заколкой и ее предательскую капитуляцию Макс внимания не обратил, расслабляться и думать, что это продлится вечно, не стоило. Я решительно достала из сумки два карандаша и скрепила пучок ими. И пусть только попробует выдернуть, сказав, что это собственность мастерской и они ему позарез нужны! Мои карандаши! Личные! Что хочу с ними, то и делаю.

Чертеж мастер одобрил, причем почему-то со страшно довольной улыбкой, будто я ему не его же проект визуализировала, а собственное изобретение вручила со словами, что именно он меня на сие вдохновил. Я отнесла бумаги Дейдрэ, воспользовалась этим, чтобы чуточку передохнуть, выпить чаю и пожаловаться на мою сегодняшнюю невезучесть. Мастер-ювелир от души посочувствовала, и в мастерскую я вернулась в приподнятом настроении.

Вообще-то дальше я по плану должна была отправиться за верстак и заняться подготовкой костяной пыли, которой ограничивают линии пентаграмм при силовом наполнении артефактов. Но Макс отмел это занятие как несущественное и снова усадил меня за стол, торжественно вручив несколько папок и кипу разрозненных листов, оказавшихся эскизами, чертежами и техническими описаниями разнообразных артефактов. Абиес требовала немедленно, сейчас же, еще вчера, привести в порядок документацию по заказам, выполненным с начала этого года, а заниматься этим Великому прима-мастеру самому, естественно, недосуг.

— Это очень познавательное занятие. — Он ободряюще похлопал меня по плечу, едва не заставив шарахнуться, — я-то думала, к карандашам полезет.

Впрочем, как выяснилось позже, это было совершенно необязательно. Спустя несколько минут один из них от неосторожного движения головой вылез из пучка и звонко покатился по полу, а за ним тут же второй, не выдержав в одиночку непосильной ноши.

— Ты чего сегодня разбуянился? — веселился мастер Шантей. — Хватит уже вещи по мастерской раскидывать.

Я непримиримо поджала губы, скрутила новый пучок и вонзила в него карандаш, как меч в грудь заклятого врага, с твердой уверенностью, что уж теперь-то прическа просто не может развалиться. В ответ на этот мой жест артефактор только усмехнулся одним уголком рта и вернулся к прерванной работе.

Полчаса прошли в тишине, нарушаемой только шелестом переворачиваемых мной бумаг и шорохами, доносящимися от рабочего стола прима-мастера. А затем я не поверила своим ощущениям, когда почувствовала, как карандаш медленно и неотвратимо вываливается из волос, и те — в который раз! — стремительно разворачиваются, рассыпаясь по плечам подпрыгивающими кудряшками.

На этот раз Макс шанса не упустил, качнулся на стуле, поставив его на две ножки, откинулся на спинку и протянул руку, чтобы ловко подцепить кончиком пальца один из самых крупных локонов, оттянуть и… Боммм-к! Тот мгновенно вновь свернулся в тугую спиральку, несказанно развеселив мастера. Ножки стула стукнули об пол, возвращаясь в первоначальное положение, и мужчина как ни в чем не бывало вернулся к работе, оставив меня едва ли не рычать от злости и бессилия.