Восхождение мага призывателя. Том 1 - Дмитрий Ангор
— Как вы смеете оскорблять наших детей? — вскочил отец одного из них.
— Здесь нет оскорблений, только факты, — холодно отрезала Милана Гордеевна. — Мой студент — отличник и популярен среди девушек, что подтвердят сами студентки. Так что, женского внимания, ему с лихвой хватает. Он также из знаменитого сильного рода и на соревнованиях всегда лучший. Ему незачем самоутверждаться за счёт каких-то баронов. И встречный вопрос к вам, в таком случае, — какое право имеют ваши дети, запугивать толпой студентку, склоняя ее к сексуальному контакту?
Я даже рот открыл от удивления. Этой женщине надо в суде работать, а не в Академии сидеть. Железная леди за словом в карман не полезет.
— Это не факты, а чистейшая ахинея, — решительно заявил второй куратор. — У нас четверо пострадавших. Слова четырех аристократов, против одного, и трех простолюдин. Двое — даже не студенты Академии, их мнение вообще не в счет!
— Прошу прощения, — поднялся следователь, — но закон так не работает и их показания тоже учитываются. А ваше особое ударение на слове «простолюдины,» весьма не к месту. — Макар Тимофеевич, похоже, не страдал сословными предрассудками. — Корректнее сказать — показания обеих сторон имеют равную силу.
Но куратор баронской своры не унимался.
— Это ничего не меняет. У нас студенты с ранениями, значит, мы — пострадавшая сторона. То, что Царев из древнего рода и носит графский титул, не делает его правым! Доказательств попытки изнасилования нет, по закону, Царев и Стрельникова должны вылететь за клевету.
— Тогда поговорим об исчезнувших записях с некоторых камер наблюдения, — вмешалась Гордеевна, заставив всех замолчать. — Знаю, вы очень старались всё подчистить, защищая своих драгоценных студентов, — она пронзила взглядом двух кураторов. — Но, к вашему несчастью, мои подчиненные души успели сделать копии раньше, чем вы уничтожили оригиналы.
— Что за бред! На корте нет никаких камер! — Евгений Морозов побагровел, как вареный рак, а я мысленно открыл пачку попкорна. Представление только начиналось.
— Верно, — равнодушно кивнула Гордеевна. — Но они есть в коридорах и снаружи, где видна часть аллеи, ведущая к корту.
— Мы… мы разве будем смотреть какие-то отрывки, не относящиеся к делу? — начал понемногу сыпаться этот идиот. — Но мы всё равно не увидим, что происходило на самом корте.
— Это, как посмотреть, — мой куратор передала флешку секретарю, который не дотягивался до телевизора и безуспешно подпрыгивал. Завучу пришлось помочь вставить ему флешку. — Я пересмотрела архив и выяснила, что ваши подопечные студенты, уже не раз приставали к Стрельниковой. Вот, они прижимают её к стене, пытаются залезть под юбку, разбрасывают учебники, пинают рюкзак.
Вот мрази! Оказывается, они давно её терроризировали, а она спасалась от них только в людных местах, или рядом с преподавателями. Но теперь, эти ублюдки специально подловили её там, где нет камер.
— Вы считаете, что из-за такого пустяка нужно отчислять наших студентов? — всплеснул руками Морозов-отморозок. — Подумаешь, немного подурачились. Да, некрасиво, но это заслуживает лишь выговора, а не отчисления.
— Лезть под юбку к студентке вы называете «подурачились»? — декан не выдержал, и от него повеяло такой зловещей аурой, что Морозов мгновенно вжал голову в плечи, словно черепаха. — Отвечайте на вопрос! — Денис Владимирович уже загнал его в угол, как дичь на охоте.
— Я… не совсем верно выразился, — промямлил куратор. — Они поступили неподобающе, за что заслуживают выговора. А отчисление — лишь в случае повторения.
— Здесь я решаю, кого и когда отчислять, — отрезал декан и обратился к секретарю, — Борис Сергеевич, перемотайте, пожалуйста, на тот момент перед потасовкой, где видна аллея, ведущая к корту.
Гном прокрутил запись. На экране Даша убегала от четверых преследователей. Камеры, четко записывающие звук, зафиксировали, как студенты выкрикивали пошлые непристойности и угрозы, швыряя в нее бананы и какие-то объедки.
— Мы просто шутили! — попытался оправдаться Зайцев, с трудом ворочая сломанной челюстью. Видимо, говорил он только благодаря целителям, нанятым родителями за большие бабки.
— Отчислены! Все четверо! — вынес резко приговор декан. — И точка! А вы двое, — указал он на кураторов, — уволены.
— Как вы смеете! — вскочил отец Зайцева. — Это не доказательства! В вашу Академию после такого никто поступать не будет!
— Нам такие и не нужны, — декан Владимирович был непоколебим. Да, этого человека, аристократия могла подкупить с тем же успехом, что и горный хребет.
Гордеевна — просто красотка, блестяще выполнила свою работу. И раз уж все высказались, пора заканчивать этот цирк, пока аристократишки окончательно не обнаглели.
— Вам ясно дали понять — забирайте своих забинтованных отпрысков и покиньте территорию, — я привстал со стула. — Но если решение вас не устраивает, предлагаю альтернативу — дуэль насмерть. Пусть все четверо выходят против меня одного, когда поправятся. Выживут — останутся в Академии. Нет — вы оставите нас с Дарьей в покое.
Даже декан, на мгновение, застыл с таким выражением лица, будто проглотил ежа. Но я не останавливаясь продолжил.
— Напомню лишь одно — двоих из них отделали три простолюдина, один из которых, даже магией не владел. Разве что, пара средних големов им помогала. Остальных двух, я сам голыми руками переломал, что уже достаточно позорно для вас, — глаза родителей нервно забегали. — Так что, с радостью испытаю себя против всех четверых. Но учтите, что в смертельном бою я призову больше големов. От ваших сыновей останется лишь мокрое место — именно так сражаются призыватели.
В зале повисла тишина, словно в склепе. Многие застыли в шоке, ведь против четверых одновременно, на дуэль ещё никто не выходил. Все мои предыдущие смертельные поединки были классическими — один на один.
— Мы хотим отчислиться добровольно!
— И мы! — первыми сдались родители двух баронов.
А виконт Зайцев сверлил меня взглядом, в котором ненависти было больше, чем воды в океане. Но, думаю, он понимал — тот, кто предлагает смертельную дуэль, явно в себе уверен. А я был уверен, как никогда! Зайцева от этого трясло, будто он стоял голым на морозе. Моя репутация непобедимого дуэлянта говорила сама за себя. В итоге, и третий барон, и виконт сдались, впрочем, декан в любом случае, не позволил бы их отпрыскам
