Принцесса пепла - Лора Себастьян
— А чего хочешь ты? — спрашиваю я Элпис.
Девочка стреляет глазами по сторонам, пытаясь увидеть, не подслушивает ли кто-то наш разговор; ее взгляд останавливается на разбитых окнах домов. Нас никто не слышит, уверяю я себя, мы слишком далеко от этих окон. И всё же я сама не верю, что мы сейчас в безопасности. Слишком часто я прежде ошибалась.
— Это какая-то ловушка, моя госпожа? — спраши-вает Элпис, вновь переходя на кейловаксианский.
Девочка мне не верит, да и с чего ей верить? Она годами наблюдала, как я водила дружбу с Кресс. Нуж-но быть дурочкой, чтобы мне поверить, а Элпис жи-вет слишком трудной жизнью, чтобы позволить себе такую глупость.
Как бы то ни было, поняв, что рабыня мне не ве-рит, я начинаю ей доверять.
— Нет, это не ловушка. — Я смотрю по сторонам и наконец замечаю мерцание в воздухе: призрачный, едва различимый силуэт перебегает дорогу и ныря-ет в тень покосившегося дома футах в двадцати поза-ди нас. С такого расстояния Тени меня не услышат, но я заставляю себя мило улыбнуться и издаю весе-лый смешок.
Элпис косится на меня, она в замешательстве.
— Улыбайся, — велю я ей, и девочка тут же пови-нуется, хотя в ее глазах мелькает страх. — Они пыта-лись меня сломить, Элпис, и им это почти удалось. Я позволила страху взять над собой верх, позволила им себя запугать. Но с меня довольно. Я заставлю их заплатить за всё, что они сделали с нами и с нашей страной, с нашими отцами и матерями. Ты мне по-можешь?
Риск велик. Элпис выросла в этом мире и никог-да не знала иной жизни. Она могла бы выдать меня в обмен на свою свободу и еду для ее семьи, и я да-же не смогла бы ее за это винить. В нашем мире ас-трейцам выжить трудно, а ведь я даже не сталкивалась с его дном. Для Элпис я ничем не лучше кайзера, так зачем ей меня покрывать, если вместо этого можно жить под кровом, в тепле и сытости?
Однако, взглянув в глаза девочки, я вижу в них жгучую ненависть, обращенную вовсе не на меня. Ярость Элпис подпитывает мой собственный гнев, мы смотрим друг на друга с пониманием.
— Да, моя королева, — шепчет девочка, с запинкой выговаривая астрейские слова. Удивительно, что она вообще помнит родную речь.
Моя королева. Кейловаксианцы не используют это обращение, поэтому на моей памяти им называли лишь одного человека — мою мать. Знаю, Элпис не хотела ничего плохого, но это слово действует на ме-ня как оплеуха.
Хочется сказать: «Никакая я не королева». Мне не нужно от Элпис почтения и клятв в верности, это я должна ее защитить. Это мой долг, и никак не нао-борот.
— Есть ли кто-то, кому ты всецело доверяешь? — спрашиваю я.
— Да, — без колебаний отвечает девочка.
— Неправильный ответ. Не верь никому, пока тот, кому ты хочешь довериться, не заслужит этого. Я уже совершала эту ошибку и поплатилась, но кайзеру бу-дет мало наказать тебя за предательство, он тебя убь-ет. Понимаешь?
Элпис прикусывает губу, потом, очевидно, вспо-минает, что за нами наблюдают.
— Да, я поняла, в чем соль этой шутки, — говорит она и весело смеется, на удивление правдоподобно. На этот раз она говорит громко и по-кейловаксиан-ски. Хорошая девочка, понимает, что наблюдателей нужно дурачить.
— Я хочу, чтобы ты доверяла только одному чело-веку, юноше, он прислуживал вчера на пиру. Постар-ше меня, черноволосый, коротко стриженный, очень высокий, глаза ярко-зеленые. И шрам вот тут, — до-бавляю я, проводя пальцем от виска до уголка рта, де-лая вид, будто у меня вдруг зачесалась щека.
Элпис медленно кивает.
— Кажется, я его знаю.
— Кажется или знаешь?
— Я... знаю. — На этот раз девочка говорит уве-реннее. — Во дворце работает не так много молодых людей, а этот поступил два дня назад. У него ведь есть бумага, освобождающая его от работы на рудниках?
Документ скорее всего поддельный, и фальшивку наверняка очень скоро обнаружат. С рудников нико-го не отпускают, покинуть их можно исключительно по причине смерти.
— Это он, — говорю я по-кейловаксиански.
Элпис робко улыбается.
— Могли бы просто сказать, что это тот красавчик. Все девушки по нему с ума сходят.
Я подавляю смешок.
— Сможешь передать ему весточку?
— Да, это будет нетрудно. Леди Крессентия почти не обращает на нас внимания, особенно если погло-щена новой книгой, а вот ее отец держит нас в ежо-вых рукавицах, да только он вчера утром уехал ин-спектировать рудники.
Еще крупица полезной информации, хотя новость скорее неприятная. Могу только догадываться, какие дополнительные меры предосторожности последуют за этой поездкой, но одно можно сказать наверняка: погибнут люди.
— Хорошо, — говорю я. — Познакомься с ним, скажи, что это я тебя послала. — Стоп, Блейз ни за что ей не поверит... Именно так шпион кайзера по-пытался бы втереться к Блейзу в доверие, чтобы нас погубить. — Мы с ним вместе росли во дворце, до Вторжения. Нашу няню звали София, но мы ее назы-вали Берди, потому что у нее был дивный голос. Если он тебе не поверит, скажи ему всё это.
— А что мне ему передать? — спрашивает Элпис.
— Скажи ему... Скажи, у меня есть новости, и мне нужно увидеться с ним лично.
САД
Проходит несколько дней, наполненных страхом: я боюсь, как бы мои Тени не рассказали кайзе-ру, чтру, что ярговорилапс Элпис по-астрейски. Не ва что самого разговора они не слышали, мне всё равно придется заплатить за такую неслыханную вольность. Знаю, игра стоила свеч, но всё равно меня ни на миг не покидает ощущение, что мне на шею вот-вот опу-стится топор. Я мало сплю, а когда удается задремать, мне снится, как я убиваю Ампелио, снова, и снова, и снова. Иногда его место занимает Блейз, порой — Элпис. Иногда у моих ног лежит Крессентия, умоляя о пощаде, а я держу меч у ее горла.
Вне зависимости от того, кто становится моей жертвой, сон неизменно заканчивается одинаково, и я просыпаюсь от собственного крика. Мои Тени никак не реагируют, им не привыкать.
Проходят четыре дня со
