Факультет Романтики. Ромфак (СИ) - Кира Тигрис
— О, мой хозяин — самый проклятый из проклятых, — зловеще прошептал хорек, облизав свой черный нос сухим розовым языком. Он ничего не собирался мне рассказывать, меньше всего сейчас ему нужна была моя жалость. — Лучше уж служить одному чародею всю жизнь, получать награды и терпеть побои с наказаниями, но жить в Зазеркалье среди магии, чем среди глупых никчемных смертных! Твой отец — позор для нас, истинных честолюбивых троллей! Он продал душу за золото джинну, и теперь живет среди этих допотопных смертных, как хитрый лис среди глупых кур!
— А ты откуда это знаешь?! — удивился я, твердо помня, что отец хранил подобную информацию в строжайшей тайне, в том числе и от меня. Но про «выгодную» сделку с джинном я все-равно однажды узнал.
— Да даже лосю безрогому понятно, что твой батя все отдаст за звон монет! — закатил свои разноцветные глаза незваный гость, — к слову сказать, яблочко от яблони не далеко падает! Интересно, что же твой отец сделает, когда узнает, что его единственный сын и наследник продал душу… за любовь? Ха, и тому же самому джинну!
Я резко дернулся от услышанного, в голове вихрем закружились сотни сложных вопросов. Как этот хорек узнал, что я действительно заключил сделку? Откуда вообще в стенах нашей общаги мог взяться джинн? И при чем тут вообще блондинка Стейси? Хотя джинны — это сильнейшие духи, обладающие коварством, хитростью и мощнейшей энергией. Они могут превращаться в кого угодно и когда угодно, а еще просто-напросто на время вселяться в различные предметы, животных и даже людей. Вполне возможно, что в стенах нашей академии обитают не только призраки и тролли, но и нечто такое могущественное, бессмертное и зловещее, как джинн.
Ведь главным корпусом нашей академии является отреставрированный замок, которому несколько сотен лет. Когда-то давно он принадлежал богатой и могущественной семье графов, самый последний из которых при живой жене завел молодую любовницу, продал все свои активы и земли, собрал все золото в просторную комнату и… затем все трое исчезли при самых странных обстоятельствах — и сам граф, и его несчастная жена, а так же, конечно, молодая невесть откуда взявшаяся прекрасная любовница и, естественно, тайная комната в замке, доверху наполненная драгоценностями. Кстати говоря, многие верят, что комната-то как раз никуда не пропала, а осталась спрятанной в замке, и тот, кто ее найдет, станет самым богатым человеком на Земле. Нет, увы, им не оказался мой отец, он не нашел тайную комнату с сокровищами, а вместо того просто заключил сделку с джинном. Неужели это был тот же самый исполнитель желаний, что забрал и мою душу? Возможно, он привязан древней магией к какому-то из сокровищ в тайной комнате, но иногда просыпается чтобы на время покинуть свою драгоценную ловушку и потешить себя исполнением желаний смертных.
Если честно, то сейчас мне было совершенно до лампочки — кто где обитает, и кто что кому продал и за сколько. В этот момент я был одним из сотен тысяч влюблённых дураков на Земле, пожалуй, самый влюблённый и самый дурак. Я бы мог немного напрячься и выяснить у этого разноглазого недотролля все — и кто его хозяин, и каким образом мой отец завладел одним из самых красивых старинных замков, который выгодно сдал в бессрочную аренду нашей престижнейшей академии. И, может быть, как снова вызвать этого самого местного джинна.
Но я думал лишь о девчонке, которая сейчас беззаботно спала на моей кровати, хоть и без меня.
— Как ты узнал, что я влюблён? — допытывался я шёпотом, не решаясь заявить об этом громко вслух, хотя, если честно, сейчас мне хотелось кричать об этом на весь спящий город. Пусть и сама Антонина нечаянно узнает о моих чувствах. Вдруг, она сейчас не спит, а притворяется? Или же стоит признаться ей прямо в лицо?
— Ха! Да блеск твоих влюблённых глаз видно с луны! Болван! — закатил к потолку свои разноцветные, горящие, как светофор, лупехи Дори. Ярко-желтый был скошен в мою сторону, точнее — на почерневший сухой браслет древнего папоротника, который, словно цепкий капкан, обвивал моё запястье. Нужно будет выкинуть эту дрянь, иначе сегодня в Зазеркалье все будут знать, что я втрескался по уши.
— Она… Тоня… она обо мне часто вспоминает? Что-то рассказывает? — спросил я почти дрожащим от волнения голосом. Мне хотелось говорить только о том, о чем я больше не мог молчать. Пусть она услышит сквозь сон и все поймет!
— Да, она частенько тебя проклинает и где-то раз в пару дней желает тебе смерти, — ответил, не раздумывая, тролль, будто действительно констатировал общеизвестный факт. От каждого его слова, словно от удара под дых, я сгибался все сильнее и сильнее от боли.
И тут я решил нанести себе завершающий удар, после которого я точно упаду в нокаут.
— У неё что… у неё кто-то есть, да? — чуть слышно пролепетал я, осторожно садясь на краешек своей же кровати…
— Шо? Да! Естественно, есть! — бесцеремонно нокаутировал меня белый.
— И… кто он? — мой хриплый голос утонул в отчаянии.
— Пфф… Я, конечно же! — ответил песец, явно недовольный тем, как при этих словах я глубоко облегчённо вздохнул. — Я — её любимейший и единственный друг в этом страшном мире смертных! Она доверяет только мне, только я знаю все её тайны! Только я её понимаю, даю советы, тепло и поддержку! И, конечно, она слушается только меня. Ясно?
— Что? Это почему? — воскликнул я, вскакивая с кровати.
— Почему? Хм… и почему я все это выношу от этой смертной дурехи? — всерьёз задумался зверёк. — Потому что взамен она покупает мне вкусняшки. Что не ясно?!
— Всего-то, блин! — облегчённо засмеялся я. Ну конечно же! Действительно! Этому хорьку нужен кто-то из мира смертных, чтобы ходить в магазины, поить и кормить, ведь у него теперь нет доступа даже к элементарной магии. Да еще и хвост оторвали. Ни одно заклинание не сработает, если у тролля нет хвоста. Он содержит в себе всю магию и работает в качестве волшебной палочки.
Ну уж с таким прожорливым соперником я справлюсь! Стоп! Я что, ревную Антонину к какому-то белому потрепанному хорьку? М-дас… Дожил, блин! Ну все, сейчас я утру его чёрный нос пуговкой!
— Значит, только ты её единственный друг, да? Только тебя она любит, ага? — ухмыльнулся я, вставив руки в боки. — И твою пушистую задницу ей никто не сможет заменить, говоришь? Ха! Спешу тебя огорчить, блохастый! Но ты ничего не
