Метаморфозы Катрин (СИ) - Ром Полина
— Слушаю, господин граф.
— Вы лично проследите за исполнением моей воли. При малейшей попытке сопротивления — на конюшню. Понятно? Не взирая на лица. Даже управляющих.
Тишина была гробовая.
Марк повернулся к толпе спиной, предложил мне руку и повел в наши покои.
— Я оставлю тебе ключи от комнат и кабинета. Следи, что бы мать не шарила в документах.
— Марк, а почему ты не взял ее с собой?
— Катрин, я дважды после смерти отца ездил с ней в Грижск. Первый раз в качестве нового графа, второй раз мне просто нужно было по делам. Ехать с ней — нужен обоз. Ты берешь одну служанку и сундук с одеждой. Она — шесть фрейлин, каждую со своими тряпками, двух личных горничных и еще двух для фрейлин, портниху и повариху и целую телегу сундуков с одеждой и обувью. Оба раза мы добирались по четыре дня. И там, во дворце герцога, она без конца пытается сделать из меня комнатную собачку. "Марк, принеси… Марк, унеси… Марк, подай…" — передразнил он мать. — Честно, у меня нет ни столько времени, ни такого терпения! Пусть я плохой сын, но с ней невозможно!
Я погладила его по плечу.
— Не волнуйся. Я очень-очень постараюсь справиться!
— Тебе будет сложно, малышка. Ты совсем еще ребенок. А я бросаю тебя, да еще и матушку на тебя оставляю. Постарайся писать мне почаще. Раз в два месяца герцог отправляет почту ко двору короля. Курьером быстрее, но на много дороже. Это только если что либо очень срочное. Договорились?
— Конечно! Скажи, Марк, а кто из фрейлин матери самые… ну, скажем — забитые, не любимые? Мне нужно двух в сопровождение. Но я не хочу нанимать новых.
— Я, так то, особо и не присматривался. Но мне кажется — леди Русса. Она самая молчаливая. А вторую — даже не знаю. Выбери любую. Иди, мойся первая. Я зайду в кабинет и подпишу на тебя доверенность на ведение дел. Мало ли, понадобится в Ромске или Грижске. Потом поужинаем и спать. Честно говоря, я промерз и устал…
— Марк, а свидетели нужны?
— Я попрошу капитана Кирка и капрала Фара. Они оба немного знают грамоту.
Фица помогала мне мыться, а я размышляла на тему, как мне, все же, повезло с мужем. Пусть нет любви, гораздо важнее порядочность и адекватность. Влюбиться можно и в полного козла. Стоит вспомнить мою единственную любовь в той жизни. А Марк, к тому же, еще и не мамсик. При такой свекрови, если бы он был мамкин сын, мне проще было бы повесится сразу, хоть это и грех. Кстати, о грехах… Нужно выяснить, где у них молельная комната и ходить туда по утрам, например. Много не нужно, но пятнадцать-двадцать минут посидеть и подумать о своем всегда полезно. А остальные пусть думают, что я нереально набожна.
Вообще то меня радовало, что здесь не принято держать церковных служащих при богатых домах. Но, думаю, стоит еще завтра съездить с Марком в город, тут всего то час езды. И посетить мэра и церковь. Пусть Марк там и там подтвердит мои полномочия.
Глава 34
Ромор.
Замечательный город. Просто — замечательный! Все, что я здесь увидела — мне понравилось. Грижск рядом не стоял! Почему я не подумала сразу о торговле здесь? Да, знаю, что крестьяне в графстве разорены. Но они и не будут покупать косметику! А вот в почти ста дворянских семейства подрастают дочери, есть матери, которые будут не против выглядеть лучше. Сюда заходят торговые корабли. Я смогу некоторую часть косметики продавать "на вывоз", большими партиями. А самое главное — моя торговля здесь не будет облагаться таким бешеным налогом. Десять процентов я отдам в городскую казну. И то — добровольно! Это — мой город! А если дамы из герцогства захотят быть красивыми — милости просим. Два дня пути от Грижска до моей лавки. После того, как я им покажу, что дает краска для лица — да они пешком, впереди карет, побегут ко мне! Ну, и у меня есть еще одна мысль. И, думаю, тут я заработаю не меньше. Правда с этим товаром я, всё же, через годик поеду в столицу. Ну, заодно и мужа проведаю. Сейчас, конечно, ему об этом знать не стоит.
Как же я раньше то не сообразила, что у себя торговать выгоднее?
Просто я никогда раньше не имела собственного герцогства. Как-то вот не случилось!
Ромор стоял на спуске старой, пологой горы и шел ярусами. Порт, и хижины рыбаков, летом — вонь тухнущей рыбы, опасные трущобные кварталы… Трактиры для моряков, дома терпимости — куда же без них! И рыбный рынок, где торгуют свежей рыбой и прочими дарами моря.
Чуть выше — кварталы ремесленников. Гончарные мастерские, мебельные и скорняжные, пекарские и сапожные, ткацкие и швейные, шорные и кузнечные,
плотницкие и бондарные.
Отдельно ютились красильщики и кожевенники. Их маленькие кварталы были самые крайние. Недалеко от них распологались три скотобойни.
Дальше, уступом выше, шел рынок. Очень длинный, вытянутый вдоль всего города. И рядом, но еще на ступеньку ближе к вершине начинались лавки. Сперва победнее, чем выше — тем дороже. Продуктовые и кондитерские, ювелирные и портняжные. К ним примыкал купеческий квартал. Здесь уже вместо хижин стояли добротные дома, у многих в нижней части дома располагались лавка или торговый склад. Возле некоторых даже были палисадники или крошечные сады на 5-10 деревьев. В этом же квартале жили дворяне победнее.
Следующая ступень — элита! Дворяне, особнячки. Пусть и не сильно большие, не замки, но вполне симпатичные. По два-три этажа, со стеклами в окнах, пусть во многих домах и в один ряд стекло, но всё же — оно есть! И довольно ровное.
Тут же городская площадь со зданием мэрии, небольшой парк. Церковь и при ней пара лавочек, где торгуют свечами, воском и мёдом. У этой церкви есть своя пасека, а церковная торговля не облагается налогом. Ну, до определенных пределов, конечно. Но, как я поняла из объяснений священника, падре Доменика, каждой церквушке выделяют или кусок земли "на прокорм", или, если городишко уж
совсем маленький, отдают какое-то ремесло в единоличное пользование. Например его брат служит при церкви святого Георгия в крошечном городке. Там местный барон отдал им на прокорм шорное дело. Ну, грех жаловаться — сытно живут, еще и на приют хватает. И то сказать — служители отменные шорники. К ним даже с других мест ездят покупают.
А у нас вот пасеки и мед, какой хотите, сиятельная графиня. И гречишный, и липовый, и разнотравный. И всяк по своему хорош! Но городок больше двух тысяч населения, потому есть еще два торговца. А больше мэр не разрешает торговать медом никому! А мы на эти деньги приют содержим, кто например погорелец, или пострадал от мародеров, а калеки постоянно живут. Кормим их. Ну, и кто из богатых если пожертвует за спасение души — принимаем с благодарностью.
В приют я заглянула, хотя Марк и морщился. Здание за церковью, похоже на казарму — длинное и одноэтажное.
Да, калеки. Некоторые работают. В общем зале большой камин и широкие лавки с тряпьем вдоль всех стен. Здесь же, похоже, и спят. Комнату делит пополам длинный массивный стол. Точнее — несколько столов, составленных вместе. Вдоль стола — еще ряды скамеек.
Женщина без ног чистит овощи — целая корзина рядом стоит. Пожилой мужчина без ступни что-то чинит на сапожной лапе. Две пожилых тётушки вяжут. Люди все чем-то заняты. Бегает несколько детей. Худощавые, но не истощенные. Ну, грязновато тут, да… И запах не очень. Мыться не слишком принято. Но что порадовало — на столе, под сероватой холстиной — хлеб нарезанный. Лежит просто так.
— А это, графиня, если кто из детишек до обеда проголодается. Ну, вот и можно хлебушком перекусить.
Падре Доминику я вручила десять двойных салемов.
— Надеюсь, падре, вы лучше меня сможете их употребить. Но пожалуйста, потратьте хотя бы одну монетку на лакомства для детей.
— Благослови Бог вашу щедрость, графиня, благослови Бог… Обязательно так и сделаю.
— Вы их обучаете хоть чему то?
— А как же! Кто к чему склонность имеет — тому и учим. Ну, кто мал еще совсем — просто кормим. На улице то погибнуть всегда успеют. А тут у нас, всё же, тепло и не голодно! А подрастут — и их будем учить.
