Александра Руда - Ола и Отто 1
— Это без меня! — вернул меня в реальность Отто. — Я от тебя пьяных троллей в процессе обновления оттягивать не буду! Так и знай!
— …И наши спонсоры решили, что вас нужно культурно развивать! — четверокурсники сонно слушали лекцию ректора. — И руководство Университето согласилось, — ректор сделал паузу, чтобы студенты прониклись важностью момента.
— Какое заботливое у нас руководство, — пробурчала я. Половинка грейпфрута на завтрак держала меня в стойком злобном настроении.
В тишине зала мои слова прозвучали как удар колокола в полночь.
— Кто это сказал? — встрепенулся ректор.
— Ольгерда, мы рады, что вы так высоко нас оценили, — проскрипел Декан.
Опознал! Будет мне наука — не надо садиться так близко от начальства!
— Ольгерда? Встаньте, пожалуйста, — попросил ректор.
Сокурсники встрепенулись. Скучная лекция о культуре превращалась в развлечение, поэтому растолкали даже спящих.
Я встала, ощущая себя грешницей на приеме у злобного демона Ешки.
— Ольгерда, — ректор улыбался словно всеобщий папа. — Как давно вы посещали культурное мероприятие?
А распитие самогонки с тремя гномами культурным мероприятием считается?
— Я не знаю, пан ректор.
— А когда планируете?
— Через две недели, — хихикнул в зале кто-то из рядов практиков.
— Что будет через две недели? — шепотом спросил ректор.
— Стриптизерша столичная приезжает, — ответил некромант Партик. Вот хрыщ старый! Небось, тоже туда намылился.
Отеческая улыбка ректора померкла.
— Вы собираетесь идти на стриптиз? — спросил он.
— Да, — сказала я жалким голосом. — Культурное мероприятие. Там музыка будет. Танцы…
Народ в зале заржал, как табун лошадей. Отто, фыркая в бороду, ободряюще пожал мне руку.
— Вот до чего дошло ваше бескультурье! — вывернулся из ситуации ректор. — Уже и студентки считают стриптиз культурным мероприятием!
Я села, красная как рак. Двухминутное стояние перед очами Университетского начальства сожгло у меня калорий больше, чем недельная голодовка.
— Вы! — рявкнул ректор, указывая рукой на какого-то студента. — Вы в каком музее были?
Студент изобразил работу мысли, после чего изрек:
— В анатомическом.
— На голых баб ходил смотреть, — раздался крик из рядов некромантов.
Теперь смеялись даже преподаватели.
Ректор разозлился, отчего полностью утратил сходство со всеобщим папой и стал похож на тролля, страдающего похмельем.
— Все студенты четвертого курса идут на следующей неделе в музей, а потом в театр. И если я кого-то увижу на стриптизе, считайте, что вы вылетели из Университета! Все свободны!
— Значит, вы пойдете на стриптиз? Надо же как-то нас проконтролировать, — промурлыкал кто-то в толпе, и четверокурсники Университета Магии, сгибаясь от хохота, покинули лекцию о культурном развитии студентов.
Трохим вошел в кабачок «Больше пей» с выражением вселенской скорби на лице. Ни говоря ни слова, сел за наш столик и уставился куда-то в пространство.
— Что случилось? — взглядом спросил меня Отто.
Я пожала плечами. У Трохима везде были свои источники информации, поэтому нам еще предстояло выслушать плохую новость.
— Ну, хватит уже, мы прониклись печалью, выпей, — полугном подсунул Трохиму кружку с пивом.
— Все пропало, друзья, — печальным тоном сказал мой одногруппник, осушив кружку двумя большими глотками. — На стриптиз никто уз студентов не попадает.
Народ за соседним столиком услышал реплику и зашумел. Дождавшись, когда в кабачке установится тишина, Трохим драматическим голосом сообщил:
— Ректор нанес оградительную линию. Никто из студентов, даже заочники в «Острую стрелку» не пройдет. Линия просто откидывает желающего на пару метров.
Народ приуныл. Каждый маг на своей ауре носил печать, своеобразное удостоверение личности. Именно к студенческой печати привязал ректор оградительную линию. Попасть в клуб теперь можно было двумя путями: взломав заклинание архимага первой степени, действительного члена Академии Магических наук и прочая, прочая, либо официально отчислившись из Университета.
— Хозяин «Стрелки» подал ноту протеста, но кто его слушать будет. Плакали наши деньги, теперь нам одна дорога — в музеи.
— А мы пойдем другим путем, — сказала я. Последнюю неделю два раза в день я по полчаса бегала по лестнице общежития вверх-вниз. Килограммы таяли, как весенний снег. Неудачливый букмекер Ряк уверенно шел к разорению, а я — к новой юбке из эльфийского шелка. Настроение у меня было великолепное. Его не портил даже сок, который я пила вместо пива.
— Ты взломаешь заклинание ректора? — свистящим шепотом спросил у меня Трохим. — Нет, ну я знаю, что ты гений начертательной магии, но чтобы настолько гений! Как?
Студенты в кабачке оживились. Я поймала ошарашенный взгляд Отто и пожала плечами:
— Так я все и рассказала!
К моменту возвращения в общежитие весь студгородок знал, что я собираюсь попасть на стриптиз. Таинственно улыбаясь, я королевской походкой проследовала к себе. Отто с Трохимом составляли почетный эскорт. Как только за нами захлопнулась дверь, полугном сказал:
— Если ты это сделаешь, то покроешь себя неувядающей славой бывшей студентки.
— Отто, я, конечно, специалист по начертательной магии. Но неужели ты думаешь, что мне хватит сил и знаний сломать защиту ректора? Ты мне льстишь, дружище.
— Золотце мое, что ты собираешься сделать?
— Завтра пойдем смотреть что там поставило наше руководство, — сказала я, доставая из шкафа книги. — Отто, мне нужна твоя помощь, возьмешь оборудование. А теперь, не мешайте, мне нужно подумать.
— Один вопрос, — сказал Трохим. — Если мы все-таки попадаем на стриптиз, может, нам стоит народ провести с собой? За отдельную плату?
Я заколебалась. У полугнома алчно загорелись глаза. К юбке из эльфийского шелка я вполне могла добавить блузку.
— Моя мама учила, — я вздохнула, — что быть слишком жадным — это вредно. Я права, Отто?
Друг помедлил, но кивнул.
В Университете меня выловил Беф.
— В какую авантюру вы собираетесь влезть на этот раз? — спросил он.
Я изобразила вид «школьница-скромница».
— Попадетесь под руку ректора, я защищать не буду, — предупредил Наставник. — Как вы собираетесь взломать его заклинание?
— Никак, — призналась я. — Я собираюсь его обойти.
Беф улыбнулся.
— Ваша работа по направлению потока магической энергии должна быть сдана не позже понедельника, — кивнув, Наставник удалился, оставив меня в раздумьях — поддерживает он меня или нет.
Процесс черчения линий напротив «Острой стрелки» был прерван некромантом.
— Приивет, — пропел он мне в ухо. — Не могу понять, зачем тебе нужен стриптиз? Есть менее трудоемкие способы вылететь из вуза.
— Твоей одинокой извилине, направленной в сторону кладбища, не понять желаний женщины, — сказала я, не отрываясь от чертежа.
— Почему ты меня оскорбляешь? — спокойно спросил Ирга. — Давай поспорим, кто умнее? Или кто сильнее магически? Ты этого добиваешься?
Ага, сейчас же. Зачем ввязываться в поединок, который я заведомо проиграю? Просто какой-то злой дух тянет меня за язык, когда рядом эта самодовольная личность, но некроманту этого же не объяснишь!
— Просто ей нужна сильная мужская рука, и тогда она станет смирной, как овечка, — «помог» мне Отто. Кинуть бы в него чем-то, да жалко инструмент портить. — Покажи ей, кто здесь главный.
— Кто-то нарывается, — сообщила я полугному, заканчивая чертеж.
Итак, что у нас тут? Линия, проведенная ректором, засияла синим цветом. Ага, он просто обвел довольно кривым кругом помещение клуба. Замечательно!
— Мог бы попросить начертить окружность кого-то из гномов, — проворчал Отто. — Я бы не позорился этой линией. А еще ректор!
— Не критиканствуй, — сказала я. — Давай инструмент собирать, я уже все увидела, что хотела. Сейчас пойдем в наш кабачок договариваться.
— Отто, будь добр, собери линейки сам, мне с Олой поговорить надо.
Полугном с готовностью подчинился. Предатель.
— Я не понимаю желаний женщины? — спросил меня Ирга, медленно наступая. — Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО так считаешь?
Я пятилась, лихорадочно пытаясь придумать, что сказать.
— Ола, — низкий мурлыкающий голос заставлял дрожать мои коленки. — Давай поговорим о желаниях.
Я помотала головой, продолжая пятиться.
— Зачем ты бежишь от меня?
Стена. Ну кто дома так тесно друг к другу строит! Ирга подошел близко — близко, так что я уже могла ощутить его запах — немного терпкий, острый запах сильного здорового мужчины. Одежда его пахла травами — опять где-то валялся на полянке, закинув руки за голову и мечтательно уставившись в небо.
