Ксения Чайкова - Теневые игры
К счастью, Торин вскоре свернул свое повествование, и придворные облегченно зашевелились, явно надеясь на скорое окончание этого фарса. Даже королева Родригия, видимо разбуженная прекращением монотонного бормотания, изволила поднять голову и воззриться на моего подопечного так, словно силилась вспомнить, что этот благороднорожденный здесь делает. Надо признать, память ее величество не подвела:
– Значит, вы признаете, что нарушили королевский указ?
Торин скорбно опустил голову. Попробуй тут не признай!
– А вы знаете, что неподчинение королевской воле карается смертью? – продолжала сладко ворковать Родригия, всем своим видом показывая, как огорчена и раздосадована таким пренебрежительным отношением подданных к воле ее венценосного супруга.
Судя по тому, как побелел Торин – он этого не знал. Или просто не давал себе труда задуматься. Или считал, что к благороднорожденным это не относится. Или со свойственным ему легкомыслием надеялся, что его пронесет.
– Надо бы вас казнить, ой, надо,- тем временем как бы сама с собой рассуждала королева, явно наслаждаясь испугом стоящего перед ней графа. Ее некрасивое лицо, освещенное искренней удовлетворенной улыбкой, заметно оживилось и сделалось почти хорошеньким,- Но королевская кровь – не вода. Так просто проливать ее нельзя. Вот что, благородный лорд: ваш проступок, конечно, значителен и серьезен. Но правители никогда не забывают тех, кто служит им верой и правдой. Поелику ваш отец зарекомендовал себя как славный воин и преданный слуга нынешней правящей династии, да и вы тоже стараетесь соответствовать семейной традиции, то, я думаю, наказание, назначенное вам, будет похоже скорее на вознаграждение.- Родригия на мгновение умолкла, тонко улыбнулась, что сделало ее похожей на гадюку, заглатывающую мышонка, потом тщательно выверенным движением, которое ей самой наверняка казалось грациозным и изящным, а на самом деле было манерным, поправила прическу и продолжила: – Повелеваю вам принять участие в рыцарском турнире, что состоится через два дня. Думаю, столь мягкая кара пойдет вам на пользу, но ни в коей мере не сподвигнет на дальнейшее нарушение королевских указов.
Его величество Лиард Третий рассеянно шмыгнул носом, подтверждая правоту супруги. Судя по его виду, королю было глубоко наплевать на все нарушения и неподчинения его приказам. И без того индифферентный и равнодушный ко всему, при своей экспрессивной жене он и вовсе превратился в кусок мягкой глины, послушно принимающей любые угодные окружающим формы.
Несмотря на сладкоречивые напевы Родригии, Торин в восторг от пожалованного ему наказания отнюдь не пришел. Скорее наоборот – впал в неописуемый ужас. Казалось, еще секунда – и аристократенок сам запросится на плаху, лишь бы не принимать участия в том безобразии, что именуется ежегодным рыцарским турниром.
Я его понимала. Да еще как! Самой мне на ристалище, разумеется, выходить не случалось, не тот у меня пол да социальный статус, чтобы в доспехах перед зрителями красоваться. Но вот участников видеть доводилось, и я готова поклясться своей Тьмой, что беднягам, проигравшим в поединках, не позавидуешь. Правилами вполне разрешалось добивать или калечить их, да так, что никакой маг не поможет потом на ноги встать.
Увы, кому-кому, а королю да королеве свое негодование высказать не получится, ибо у них разговор короток: не устраивает что-то – на виселицу. Или на плаху, что почетнее и солиднее. Моему подопечному пришлось кланяться и благодарить. Родригия милостиво кивнула, брезгливо понюхала надушенный платочек и махнула им, явно приглашая Торина выйти вон. Что тот и сделал с превеликой готовностью.
Дурак… Ой, дурак! – Гнев наемнице шел, да еще как: щеки под слоем пудры раскраснелись, грешные карие глаза загорелись диким подспудным огнем, обычно надменно-на- смешливый голос хлестал, как боевой кнут, а демон, чувствуя эмоции своей хозяйки, подпрыгивала у нее на плечах так, словно собиралась пуститься вприсядку. Карету с Лорранским и его телохранительницей время от времени подбрасывало на ухабах, и тогда Тень принималась браниться еще ожесточеннее и образнее, словно черпая в толчках и тряске вдохновение, необходимое для поношения всего мира подлунного,- Ты хоть понимаешь, что… О боги! За что мне это? Вы все знаете, вам из мира надлунного все видно! Ну неужели я заслужила столь тяжкое наказание?!
Увы, у хранителей Сенагорны явно нашлись более важные и неотложные дела, чем ответы бранящейся, стенающей и взывающей к ним хране. Так что поддержки от них Тень не дождалась и стала браниться еще ожесточеннее и злее. Слов, которыми она честила своего подопечного, невозможно было найти ни в одном словаре или справочнике. Тем не менее Торин почему-то отлично ее понимал. Более того – испытывал сильное, почти непреодолимое желание забраниться в унисон со своей телохранительницей.
Очередная гадость, которую подбросила ему жизнь, совсем выбила Лорранского из колеи. Казалось, все, начиная от демонов Мрака вековечного и заканчивая богами в мире надлунном, только и думают, как бы его, Торина, извести. Да еще наемница тут эта – только и знает, что насмешничать, ругаться да с какими-то подозрительными тинами шептаться. Небось думает, что Торин, если отчет королеве, великой любительнице продемонстрировать свою верность закону, давал, так и не заметил, как она с каким-то подозрительным прощелыгой, облаченным просто и непритязательно, переговаривалась. Как такого сомнительного человека вообще во дворец пропустили – загадка. По мнению Лорранского, подобным дурно одетым типам место на конюшне или в хлеву. Но никак не в королевских покоях.
Торин в очередной раз покосился на вдохновенно ругающуюся наемницу. Откровенно сквернословить она уже перестала и теперь с удовольствием выражала свое негодование такими завуалированными и образными фразами, что они казались почти комплиментами. Ишь лается. Такое ощущение, что ее для воспитания, а не для охраны наняли. Нет бы утешить Торина, ободрить его как-нибудь, обнять, притянуть голову на грудь, поворковать ласково да нежно, как она это умеет… А то сам Лорранский не понимает, что вляпался в большие проблемы! Из-за наемницы этой и вляпался, между прочим. Князь Варракский теперь надолго запомнит, что оскорблять девушек, да еще сопровождающих графа Лорранского,- непозволительная для него роскошь. Убить его Торин, конечно, не убил, но напугал здорово, до грязных штанов и нервного заикания. А нечего связываться с магом, пусть и недоученным!
Своей склонностью к чародейству Торин гордился, и немало. Ну как же – быть могущественным и непобедимым, творить сложные заклинания, мановением ресниц воздвигать неприступные крепости, небрежным шевелением мизинца рушить города – да кто об этом не мечтает?! К сожалению, на сем славном и ответственном пути Торин столкнулся с серьезными препятствиями. Звание мага сулило не одни только розы. Оно требовало усидчивости, терпения, самоконтроля, трудолюбия и прочих качеств, проявлять которые Лорранский приучен не был. Вскоре он понял, почему Тень с самого начала отнеслась к его идее заняться чародейством весьма недоверчиво и скептически. Стало ясно и то, почему наемница утверждала, что магические способности из дара очень часто превращаются в проклятие. Порой Торин чувствовал, как нечто почти живое, странное, но родное толкается и буянит в нем, требуя выхода. Поначалу он даже не сообразил, что это его склонности к чародейству, пробужденные парой уроков, данных темноглазой наемницей, просят внимания и развития. Потом сообразил, да только легче от этого не стало. Способности да склонности – они ж не просто так. Их развивать надо. А для этого требуются регулярные занятия и очень много труда.
Короче, магическая нива так и осталась непаханой. Правда, кое-что Торин умел и без долгих и нудных занятий. Например, щиты ставить. Удавались они, правда, не всегда, но уж если получались, то получались на славу! Кроме того, граф освоил мороки. Они-то и помогли одержать блистательную победу на дуэли – Торин спустил с цепи свою недобрую фантазию и придал ближайшему валуну вид такого чудища, что бедный Варракский и оглянуться не успел, как… Лорранский едва заметно удовлетворенно улыбнулся, вспоминая о посрамлении своего противника. Как хорошо, что дуэлянты не стали приглашать секундантов! Прилюдного позора князь бы точно не пережил. Впрочем, похоже, что им обоим недолго осталось но миру подлунному гулять, ибо Варракский был наказан точно так же, как и его противник.
Торин прекрасно понимал, что его шансы уцелеть в бою с обученным рыцарем даже при равном вооружении невелики. Скорее даже смехотворно малы. Поэтому он сам был готов, позабыв о своем высоком происхождении и отличном воспитании, браниться, как последний наемник. Но, как показала жизнь, переругать храну просто невозможно. В сем непреложном факте Торин убедился, попробовав и сразу же бросив гиблую затею посквернословить в унисон с Тенью.
