Павел Корнев - Жнец
— И что ты предлагаешь? — заинтересовался Дюмиль, — Вот, помнится, у нас в тюрьме комендант таких пыточных дел мастеров подобрал, любо-дорого на их работу смотреть было. Но это ж уметь надо…
— А вы ботинки с него снимите да пятки и подпалите, — указал на разведенный прямо во дворе костер писарь, — Ну или не пятки. Или еще чего. Сам все расскажет.
— Толково придумано, — заулыбался фельдфебель.
— Вы только спросить не забудьте, зачем тут такая шобла собралась и кто их нападать на армейские обозы надоумил, — посоветовал Карл и зашагал к карете.
— А может, ты сам… — окликнул парня Эдмунд, — его поспрашиваешь, значит?
— Не, у меня и своей работы по горло, — отказался писарь, забрался в карету и помахал на прощанье рукой: — Бывайте!
К своему хозяйству Карл Вадер вернулся в приподнятом расположении духа. А почему — и сам толком объяснить бы не мог. Полдня потеряно, дел невпроворот, комендант так и не объявлялся, и тем не менее парень выбрался из остановившейся во внутреннем дворике крепости кареты вполне довольный жизнью.
Впрочем, благодушного настроя хватило ненадолго. Тут же прибежал дежурный и все испортил:
— Господин Вадер, господин Вадер, — зачастил он, — торгаши волком воют. Один так и вовсе жаловаться грозится, если ему немедленно пропуск не оформят…
— Пошли глянем на твоих торгашей! — тяжело вздохнул писарь, рассчитывавший для начала заморить червячка. Не вышло.
— С тех бы, кто поближе едет, начать, а, господин Вадер? — заканючил не отстававший от него дежурный, — Просили очень…
— Просили, говоришь? — усмехнулся писарь, прикидывая, на какую мзду расщедрились хитрые торгаши в этот раз.
— Так и есть, господин Вадер. Да и нервничают они…
— Посмотрим, что можно сделать…
А торговцы и в самом деле заметно нервничали. Ну еще бы! Некоторые со вчерашнего вечера тут застряли. И если тем, кто частенько таскался с товарами по этой дороге, еще удавалось сохранять спокойствие, то первый раз попавшие в такую переделку рвали и метали.
— Кто на Ронев? — не повышая голоса, поинтересовался писарь, и в тот же миг наступила тишина. Купцы разом перестали галдеть, один из них, на ходу доставая бумаги, подбежал к Карлу.
— Я, ваша милость.
— Товар проверен? — изучая подорожные документы, уточнил писарь у дежурного.
— Так точно! — бодро отрапортовал тот.
— Отведи в канцелярию. Скажи, пусть пропуск оформляют.
— Так уже оформлено все, — вытащил пройдоха из-за пазухи слегка помятый документ. — Вот!
— Чернила и перо тащи. — Карл отошел под навес и уселся на придвинутую к столу лавку, — На Сарин кто?
— Но позвольте! — с возмущенным видом зашагал к писарю толстяк в не по погоде теплом плаще, — Что это получается?! Я здесь с ночи стою, а передо мной всех кого ни попадя пропускают! Вы вначале мне пропуск оформите, а потом уже…
— Вы плохо слышите? Я сказал: подходят те, кому на Сарин, — безмятежно глянул в небо Карл.
Толстяк не понравился ему с первого взгляда. И сложением, и беспардонными манерами он напоминал бургомистра Мерна, а тот был той еще сволочью. Да и сынок его ничуть не лучше.
— Я буду жаловаться! — завопил торгаш.
— Святые в помощь.
Писарь раскрыл принесенную дежурным чернильницу, поставил отметку на пропуске в Ронев и принял документы у знакомого купца, везшего ткани на ярмарку в Сарин. Следом подошли еще трое торговцев, но толстяк не унимался, от навеса не отходил и что-то тихонько бурчал себе под нос.
— Кто на Магрев, подходите!
Дежурный сунулся было к возмущенному толстяку, но тот даже слушать его не стал, с презрением что-то процедил и отвернулся. Старый служака сплюнул и вернулся под тент.
— Тупой жирдяй! — фыркнул он, и подписывавший очередной пропуск Карл Вадер ухмыльнулся. Именно что тупой. Не хватает ума договариваться, как все нормальные люди, пусть ждет. На час-другой позже в путь отправится, глядишь, в другой раз пасть свою открывать не будет.
Очередь толстяка подошла к двум часам пополудни. Шумно отдуваясь, он выложил на стол подорожные документы и скрестил на груди полные руки.
— Огюст Грамине? — уточнил Карл. — Следуете из Акраи в Ольнас?
— Так и есть, — буркнул купец.
— Товар досмотрен? — обмакнув перо в чернила, уточнил писарь. Тратить время на толстяка ему уже расхотелось.
— Никак нет! — радостно заявил дежурный.
— Как так? — бросил перо обратно в чернильницу Карл. — Это еще почему?
— Говорит, там фарфор дорогущий из Пахарты, — подмигнул старый служака. — Как бы мы, вскрывая упаковку, не повредили чего…
— Так и есть, — важно подтвердил толстяк. — Это очень-очень дорогой заказ нашего постоянного партнера. Если вскрыть упаковку, мы просто не довезем фарфор по таким дорогам!
— А я тут при чем? — фыркнул Карл и отправил дежурного в караулку: — Беги, парней позови.
— Упаковку нарушать нельзя, — продолжил гнуть свою линию толстяк, потом тяжело вздохнул и предложил: — В подтверждение своих слов я могу компенсировать ваше беспокойство…
— Беги-беги, чего встал? — одернул писарь замершего при этих словах на месте дежурного. Брать деньги у странного толстяка не хотелось. Как-то это все дурно попахивало. — Ничего с вашим фарфором, господин Грамине, не случится. После досмотра спокойно поедете дальше.
— Я хотел по-хорошему, — оскалился вдруг оглядевшийся по сторонам купец. — Но ты, мальчишка, намеков не понимаешь. Немедленно оформляй пропуск или пожалеешь!
— Что?! — От изумления даже привстал со скамьи парень. Чисто машинально он взял сунутый ему Огюстом листок и скрипнул зубами от досады.
Протянутый толстяком документ оказался охранной грамотой, подписанной лично начальником армейской контрразведки графом Нармильи. «Огюсту Грамине, уроженцу Стильга. Не чинить препятствий, не досматривать груз, оказать содействие…»
— Выписывай пропуск, щенок, — без приглашения уселся на лавку купец, спутавший задумчивость писаря с испугом, — И кто тебя только на службу взял?! Я такому коровьи лепешки собирать бы не доверил!
— Закрыли бы вы рот, господин Грамине, — совершенно спокойно попросил Карл, — А то плетей огребете.
— Что?! — в голос заорал толстяк, — Да как ты смеешь, Ублюдок?!
— Вы плохо слышите? — глянул на подошедших караульных писарь.
— Ты пожалеешь! Немедленно позовите представителя контрразведки!
— Боюсь, это невозможно, — вновь начал разглядывать грамоту Карл. На подделку она не походила, да и датирована была прошлым месяцем. Как раз обоз успел до Акраи добраться и обратно обернуться.
— Тогда коменданта! — попытался подняться с лавки Грамине, но вставшие позади дюжие парни усадили его обратно.
— И это тоже.
— У тебя что, уши дерьмом забиты? Ты меня не слышишь? Или человеческую речь понимать разучился?! Если немедленно не оформишь пропуск, я позабочусь, чтобы тебя на рудниках сгноили!
— Не надо так волноваться, — с трудом сохраняя спокойствие, ответил писарь. Оформить пропуск? Для начала толстой сволочи придется землю жрать. Будь они наедине, Карл еще мог бы пойти на попятную, но только не теперь. — Сейчас отправим запрос, не подделана ли грамота…
— Ждать, пока придет ответ из Магрева? — взвыл толстяк.
— Из Ронева ответа будет достаточно, — составляя запрос в контрразведку, пояснил писарь.
— Ты совсем с ума сошел?! — завопил Огюст, — Мальчишка, ты хоть понимаешь, какие будут последствия? Да тебя прилюдно высекут!
— В камеру его. — Карлу захотелось со всего маху шибануть чернильницей по жирной физиономии, и удержать себя в руках ему удалось с величайшим трудом.
— Стоит ли, господин Вадер? — указал на грамоту дежурный.
— Отправь с курьером, — сунул ему запрос в контрразведку писарь и повторил: — А господина Грамине в камеру. В камеру, я сказал!
— Да ты!.. — заорал было толстяк, но тут один из караульных ткнул ему под ребра кулаком, и Огюст моментально умолк.
Карл тяжело вздохнул и отправился обедать. Что он будет делать, когда придет ответ по грамоте, парень пока не решил. Как не решил, стоило ли заваривать эту кашу вообще. Но слово не воробей — раз уж взял карты в руки, придется сыграть партию до конца.
Главное, чтобы не вернулся комендант.
Но комендант вернулся. Более того, именно он и привез известие о том, что охранная грамота является подлинной. И ладно бы просто привез, так нет — господин Мааваль был бесовски зол. То ли ему пришлось по такому случаю покинуть застолье, то ли контрразведчики хвост накрутили, но от криков начальника у Карла моментально зазвенело в ушах.
— Где он? Где этот торгаш? — наконец выдохся комендант, предварительно помянув родственников писаря вплоть до согрешившей с ослом прабабки.
