Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий
Не иначе рассуждал и Дабуг Авданец. По ночам ему снились скрытые помещения крепости Вроцлавии, наполненные золотыми монетами и серебряными гривнями, кольчугами, мечами, щитами, наконечниками для копий и стрел. Крепость была маленькой и тесной, размещалась она на песчаном мысу острова, окруженного ответвлениями и разливами Вядуи, теперь называемой Одрой. Вал, высотой с десяток человек окружал тесный дворик и еще более тесный двор князя Кизо. Это именно там скрывались бессчетные богатства, которые повелитель этого купеческого города постоянно копил. Богатыми были купцы, двухэтажные дома, склады и маленькие дворики занимали весь остров. Из града два моста вели через реку в сторону двух берегов, и там тоже — под защитой палисада и крепостного рва — стояли жилые дома, склады для товаров, торжища. Весь град и посады не казались способными устоять перед нападением хорошо вооруженного противника. У Кизо не имелось больше стражей и солдат, чем было нужно для поддержания порядка в городе и защиты перед какой-нибудь ватагой разбойников. Когда-то Вроцлавии угрожали висуляне и проходящие здесь через Моравскую Браму хорошо вооруженные отряды князя Ростислава. Но после того висулян победил великий князь Сватоплук и наложил на город громадную дань, распались малюсенькие государства дзядошан, тшебовян и ополян. Могучий князь Сватоплук позаботился о том, чтобы купцы могли свободно прибывать сюда даже из Майнца и спокойно отъезжать в города на берегах Понта, в Византион, а также на север — к курам и эстам. Купцы выплачивали пошлины, которые собирал Кизо, а потом ежегодно выплачивал дань Сватоплуку. Взамен за это, многочисленные вооруженные Сватоплука дважды в год проходили через Моравскую Браму, вылавливали разбойников, вводили порядок между поссорившимися между собой ополями Шлёнжан. Тогда одну комнату в крепости Кизо опорожняли от золота и других ценностей.
Князь Кизо казался человеком мудрым и серьезным. К северу и к югу от гор Карпатос не было более могущественного повелителя, чем Сватоплук. Вместе с двумя сыновьями и дочкой Аске совершил он поездку в град Валы, называемый еще Микулицами, и там, в одном из двенадцати построенных костёлов дал себя окрестить Мефодию, которого затем изгнал Сватоплук, пригласив тевтонского епископа Вичинга.
Князь Кизо обещал распространять христианскую веру так же и себя, во Вроцлавии. Он разрушил несколько купеческих домов и на острове, неподалеку от крепости, начал возводить каменные фундаменты под святилища для сторонников Христа. На этом же все и закончилось, поскольку у Вичинга не было достаточного количества священников и миссионеров, чтобы он мог прислать их во Вроцлавию, а здешние люди, преимущественно Шлёнжане, с неохотой глядели на эти каменные фундаменты. Впрочем, ни Вичинг, ни Сватоплук близко к сердцу этого не принимали; было достаточно того, что после крещения Кизо, его сыновей и дочери, Вроцлавию признали страной христовой веры и брали дань — невообразимо громадную.
Рассказывают, что когда-то три длинных ладьи аскоманнов, которые добрались по одре до самой Вроцлавии, коварным ночным нападением попытались овладеть посады и захватить крепость на острове. Половину нападавших перебили стражи и воины Кизо, который сам был родом из старинного и великого рода Яроминов. Таким вот образм попала в неволю красавица Сигрида, норманнка, командующая одним из аскоманнских кораблей. Именно ее взял в жены молодой Кизо, и у них родились два сына, Дегнона и Одилена, и дочку Аске. Именно воинственная Сигрида вызвала, что был отменен действующий до сих пор обычай, что повелителя Вроцлавии избирали каждые десять лет. Кизо объявили наследственным властителем, после него должен был править его старший сын, Дегнон, не слишком-то расторопный силач, зато первородный; Одилен, хотя и моложе, был более умелым в бою, похитрее — только не ему должен был достаться град Вроцлавия, потому скрыто ненавидел он старшего брата и даже, вроде как, через тайных посланцев искал у Сватоплука помощи против Дегнона. Вот только отклика у князя Моравы не нашел. Была еще и дочка, Аске. Было ей пятнадцать лет, и Кизо только начал выискивать достойного ее мужа, жалея, что Сигрида уже умерла, так что никакого совета от нее дождаться было нельзя.
Так было до того дня, когда на Одре тронулись льды, люди делали глиняные яйца и красиво их расписывали, чтобы достойно почтить день умерших и приветствовать весну. Знал князь Кизо от пребывающих в городе купцов, что в дни торжеств народу позволялось позабавиться. Ему хотелось, чтобы и его, владыку Вроцлавии, купцы тоже прославляли во время дальних поездок. Так что приказал он доставить могучих и мускулистых монгольских силачей и постановил, что для народа на торжище над рекой в день приветствия весны состоится показ борьбы. В том числе и Одилен желал похвастаться перед всеми своей способностью владения кистенем, мечом и топором. Пускай отец убедится, кто лучше, он — Одилен — или старший брат, Дегнон. Пускай и другие покажут свои умения в сражении на мечах, кистенях и топорах, а так же искусством стрельбы из луков. Задумал Одилен вызвать на бой своего брата, Дегнона, и убить его. Но Дегнон знал об этом и потому объявил, что недостойно, чтобы будущий повелитель Вроцлавии выходил на боевой плац публично, словно обычный наемник или ищущий славы воин. Когда было принято такое решение, не мог уже и Одилен, как второй сын властителя, вступать в бой с наемниками, что его еще сильнее разъярило.
День вставал хмурый, задувал снег с дождем. На берегу Одры, на перекрестье дорог из Вроцлавии, разожгли десятки костров, чтобы возле них могли согреться пребывающие в Нави умершие.
Так что костры горели, а люди закапывали в землю цветастые писанки, чтобы яйцо дало плод, чтобы земля в этом году дала хороший урожай, чтобы никто из людей не голодал. На обширную площадку торжища прибыл десятки купцов, а вместе с ними — странные типы, одетые в разноцветные одежды и скачущие словно зайцы, с барабанчиками и колокольчиками. Купцы прибыли с самых разных концов земли, и с ними были странные животные, подражающие людям, прозываемые обезьянами.
