Рэй Брэдбери - Темный карнавал

– О чем ты, – рассмеялась Норма. – Я за тебя переживала, только и всего. Давай поторапливайся. Уже девять. А что у нас с телефоном?

Он замер.

– С телефоном?

– Розетка, похоже, сломана. Может быть, стоит вызвать мастера?

Он посмотрел на лежавший на ковре телефон и покачал головой:

– Не надо.

В полдень у себя в кабинете он достал из кармана измятый клочок бумаги.

– Чувствуешь себя последним идиотом… – пробормотал он и набрал тот же номер.

После двух гудков раздался голос оператора: «Набранный вами номер больше не существует».

– Не существует?!

В тот же миг заработал факс.

PL4-4559.

Ни подписи, ни обратного адреса.

Он позвонил Смиту.

– Ну и сукин же ты сын, Смит! Во что ты меня втянул!

– Этот только начало, – ответил Смит, торжествуя. – Старый номер уже не работает. Годится только на один раз. Попробуй позвонить по новому. Мы можем встретиться в ресторане.

– Ублюдок! – крикнул Конуэй и повесил трубку.

– Можешь называть меня сукиным сыном, – довольно усмехнулся Смит. – Садись. Вот тебе мартини. Возьми соломинку.

Конуэй перегнулся через стол, сжав кулаки.

– Садись-садись.

Конуэй сел и разом выпил свой мартини.

– Вон мы как пить хотим! – усмехнулся Смит. – Ну, расскажи обо всем папочке. Выкладывай. Признавайся.

– Не будет тебе никаких признаний.

– Хорошо. Но что-то почти произошло? Ты виновен или сохранил невинность? Или просишь пощады?

– Заткнись! – буркнул Конуэй. – Пей свой джин.

– Именно это я и делаю. Праздную успех.

– Успех?

– Насколько я понимаю, тебе стал известен новый номер, не так ли? Старый ты получил бесплатно. Если же ты наберешь новый номер, тебе придется выложить за это пятьдесят долларов. Завтра номер сменится еще раз, и стоить он будет уже не пятьдесят, а двести долларов.

– Но почему?

– Тебя зачаруют. Ты попадешься на крючок. Не сможешь остановиться. На той неделе номер будет стоить уже восемьсот долларов. И ты их заплатишь.

– Ни за что на свете! – воскликнул Конуэй.

– Тебе просто не останется ничего иного. Невинность ничего не стоит. За грех же приходится платить. Когда Норме станет известно состояние твоего банковского счета, будет уже поздно.

– Ничего подобного со мною не произойдет!

– Поздно, ты уже одержим, как когда-то Жанна д'Арк. Та тоже слышала голоса.

– Это были голоса ангелов, а не телефонных шептунов!

– Верно, но это ее не спасло. Официант! Принесите нам еще по мартини! Согласен?

Конуэй отрицательно покачал головой.

– Что это ты так нервничаешь? – спросил Смит. – Мы только-только сели обедать, а ты…

– Ты мне так ничего и не объяснил, – в сердцах воскликнул Конуэй.

– Ну, хорошо. Ты готов слушать?

Методично расчерчивая скатерть ножом, Смит начал рассказ.

– Надеюсь, тебе известно, что под Лос-Анджелесом находится система дренажных туннелей? Они спасают город от затопления во время дождей.

– Разумеется, я знаю об их существовании.

– Если ты откроешь любой смотровой люк – такие люки есть на каждой большой улице, ты попадешь в систему туннелей протяженностью в двадцать миль, которая, как ты сам понимаешь, идет к морю. В засушливые годы эта система больше похожа на пустыню. Когда-нибудь я обязательно повожу тебя по ее закоулкам. Ты меня слушаешь?

– Продолжай.

– Минуточку. – Смит сделал большой глоток мартини. – Представь, что ровно в три часа ночи двери всех домов откроются и из них на улицы выйдут, как тени, люди среднего возраста, откроют люки и направятся к далекому морю, которого пока не слышно. Но чем ближе будут они к нему подходить, чем больше будет этих теней, скользящих под городом к морю в три часа ночи, тем явственнее будут слышны вдохи и выдохи, шепот и вздохи в темноте, и свет им будет не нужен, жар от их разгоряченных лиц будет освещать им стены туннеля, и они пройдут все новые и новые туннели под домами, а город будет спать, не подозревая об этой гигантской волне теней, хлынувшей к теплому морю, бормочущей, томящейся, тоскующей по любви – к чему? Эдакий безумный Интернет из плоти и крови.

– Интернет – нет. Безумный – да.

– Но это происходит на самом деле! Это не компьютерный фильм. Темная, голодная, мятущаяся, бормочущая масса, стремящаяся к дальнему берегу ночи, туда, где не светят ни луна, ни звезды, где лениво плещется горячее море, обжигающее раскаленными волнами тех, кто стоит на берегу.

– Но им-то это зачем?

– Ты спрашиваешь зачем?! Они бросаются в эти горячие воды, стремясь забыться, мечтая утонуть в них навеки! Вдох, выдох – ты слышал! Ты придешь. Твои волосы встали дыбом, во рту у тебя то холод, то ты задыхаешься в пламени, так?

– Нет!

– Ты лжешь!

– Нет, я говорю правду, – покачал головой Конуэй. – Но кому принадлежали эти голоса?

– Не находящим пристанища либидо, снедаемым страстью маньякам, одержимым одной и той же навязчивой идеей…

– Чего же они хотят?

– Они хотят быть вместе. – Смит помешал свой напиток мизинцем. – Хотят слиться воедино.

– Каким образом?

– Неужели ты этого не понял? Они хотят стать составной частью этой гибнущей души, хотят ввергнуть себя в океан страсти. Ты когда-нибудь читал Торо[2]? Он говорил, что большинство мужчин в глубине души терзаются безысходным отчаянием.

– Печально.

– Да, печальнее некуда. Помнишь комикс «Несчастный Амброз»? Таких Амброзов в мире – пруд пруди. Тело борется с разумом, а разум – с телом. Мужчины хотят одного, женщины – другого. Ты помнишь себя четырнадцатилетним?

– Ох, и давно же это было…

– В тебе просыпаются желания плоти, но исполняются они далеко не сразу. Долго ты ждал?

– Шесть лет.

– Это же целая вечность! Две тысячи мучительных одиноких ночей! Позвони по новому номеру и приходи сюда завтра.

– Ты так ничего мне и не рассказал.

– Я рассказал тебе все. Не медли! Если ты пропустишь хотя бы одну ночь, за звонок тебе придется выложить сразу шесть сотен!

– Почему ты думаешь, что так и будет?

– Сужу по тому, как ты дышал во время разговора, как раздолбал свой телефон. Кстати, компания «Белл» его уже починила.

– А ты-то откуда об этом знаешь?

– Я предпочел бы не отвечать на этот вопрос.

– Смит?

Смит ухмыльнулся.

– Кто ты – ангел Господень или Его темный сын?

– Да, – ответил Смит и вышел.

Конуэй позвонил Норме и попросил ее отключить телефон.

– Это еще зачем? – поразилась Норма.

– Не надо ничего спрашивать. Отключи его, и только.

– Ты сошел с ума, – бросила она и повесила трубку.

Он вернулся домой в пять и принялся ходить из комнаты в комнату. Норма не отставала от него ни на шаг.