Елизавета Левченко - Цвет неба

… защищу от всего мира…

… я ведь твой Страж…»

Два голоса — мальчика и маленькой девочки.

Мое… утраченное воспоминание?

Сколько мы просидели вот так? Кто знает…

Зачем считать время, когда совсем не хочется, чтобы оно уходило.

Но тут я вспомнила о своих размышлениях. Все спокойствие пропало. Меня снова начали мучить эти вопросы.

Словно что-то внутри меня требовало поскорей, без промедления узнать правду. Ну почему именно сейчас?? А моему разуму все равно — чуть успокоилась, и он опять за свое.

Высвободив нос, но стараясь больше никак не двигаться, я начала издалека:

— Демм, вчера приходил странный нечеловек.

— Ты уже успокоилась? — Он словно не слышал вопроса.

— Э-э-э, да, но…

— Тогда помолчи, — прозвучало, как приказ.

Он снова устроил голову на моей макушке.

Почему он так старательно увиливает? Что такого страшного он скрывает?

Так… с меня довольно.

Поднырнув под его руку, и таким образом освободившись, указательным пальцем ткнула его в лоб.

— Попрошу вопросы мои не игнорировать. Вы, товарищ, расскажите все здесь и сейчас, и отговорки «завтра», «потом» или «не сейчас» категорично не принимаются, — я повертела пальцем. — Товарищу все ясно?

Демм расхохотался.

— Что смешного я сказала? — я вопросительно выгнула бровь, искренне не понимая причину его смеха.

— Нет, ты невыносима… — простонал он. — Такое ощущение, что у тебя в одном месте свербит моторчик, не дающий настроению продержатся и минуты. Только ты за десять минут успеешь погрустить, поорать, позлиться и после всего еще и шутить; и главное, от чистого сердца… определенно, с тобой невозможно соскучиться!

Я демонстративно выгнула бровь.

— Ну и где у меня этот моторчик?

— Там, где ты старательно ставишь мне синяк.

Я намека не поняла и ткнула посильнее.

— Так, не отвлекаться от поставленной задачи. Шаг в сторону и я начинаю пытки.

А теперь отставим игры в сторону. Я хочу, чтобы ты рассказал мне все. Но прежде всего — что за нечеловек приходил вчера вечером? Ты ведь знаешь, кто он, верно?

Демм прекратил смеяться и серьезно посмотрел на меня. Потом вздохнул, развел руками.

— От тебя не отвяжешься. Но прежде чем я расскажу, ответь: почему ты решила, что он не человек?

— Чтение мыслей — раз, — я загибала пальцы, — необычные глаза — два, странные разговоры — три, невозможность его рассмотреть — четыре, то, что он упоминал тебя — пять.

Он подогнул под себя одну ногу, а другую отставил, согнув в колене.

— По-моему пятое не доказательство. Меня знают многие.

— Отнюдь. Ты тоже не простой человек.

Я говорила это спокойным тоном, внимательно наблюдая за его реакцией на каждое слово. При фразе «ты не простой человек», его брови срослись с веками. Он ничего не говорил, просто смотрел на меня.

— У тебя проявлялся странный окрас радужки, ярко-алый, перечеркнутый вертикальным зрачком. Ты каким-то невиданным образом управляешь огнем, что никто из людей не может делать — ты не можешь быть простым человеком. Ты что-то еще. Также как и вчерашний незнакомец. Ваши глаза подобны.

Тяжелый, сверлящий кожу взгляд пропал. Он усталым движением откинул голову и лишенным всяких эмоций голосом сказал:

— Тогда кто мы по-твоему?

Я давно подготовила ответ.

— Можно было бы предположить, что Элементалы. Но, по крайней мере ты не похож на лишенного воли и чувств.

— А может я новая, усовершенствованная модель?

Я помотала головой.

— По закону на левой стороне шеи любого элементала должно быть имя хозяина-аристократа. А до обретения хозяина там стоит клеймо Лаборатории.

— Надо же, — откликнулся он, — А кто я, если не Элементал и не человек?

— Я хочу услышать от тебя.

Он громко фыркнул.

— Скажи мне, кто же ты. Я должна знать, кто на самом деле мой… Страж…

Я с трудом выговорила это простое слово — Страж. И снова ощущение как на плато. Воспоминания, которые я не могу вспомнить.

Резко повернувшись, он все-таки посмотрел мне в глаза. Усталый и грустный взгляд.

— Кто ты, кто ты… Могла бы уже и догадаться, родившаяся в начало резни между двумя расами. Что ты так смотришь на меня? — Губы его изогнулись в ухмылке, но не такой как раньше… Более тоскливой.

Но то, что он сказал… это значит…

— Т-ты говоришь о войне четырехсотого года? Войне между людьми и…

— Демонами, — докончил он. — И я — один из них. Демон.

В груди разлился первобытный страх.

Демоны… Монстры. Убийцы. Можно называть их как угодно, но смысл не изменится. Истребители людского рода. Хоть они появились единожды, их помнят до сих пор. Зная только рассказы и слухи, я боялась их, как и все. Родители, которые видели этих «посланников смерти», как их называют, рассказывали, что демон одной лишь рукой без помощи оружия мог разорвать человека на части. Когда мы убегали из рушащегося горящего дома, на их глазах демон разорвал голову у нашего соседа. Легко и непринужденно. И посмотрел в глаза маме. Полные презрения глаза маньяка, жаждущего вновь и вновь проливать кровь — вот какими они были. Он не стал нас преследовать. Почему, никто не знает. Но если бы… нет, я не хочу думать об этом.

Демм… демон.

Звучит как приговор мне и моим чувствам. Он все это время играл, так правдоподобно, что я бы никогда не подумала, что за маской прячется холодное чудовище…

Что на меня нашло???

Почему я боюсь его? Потому что он — демон. Логичный ответ. Я боюсь демонов. Но он не дал мне повода бояться. Никогда. Его глаза: смеющиеся, лукавые, наполненные болью, задумчивые, бывало разъяренные, презрительные… глаза чувствующего человека. Не демона.

Демм, демон — эти два слова не могут быть совместимы друг с другом!

Я уверена. И эта уверенность настолько сильная, что удивляет меня.

Хотя пора уже привыкнуть, ведь когда он рядом это чувство постоянно.

— … не так, как в прошлом. Я знал, что все будет по-другому…

Демм сидел спиной ко мне. Пока я размышляла, он, похоже, что-то говорил. Короткие, едва прикрывающие уши пряди, растрепались, более длинные были распущены и теперь свободно расплескались по напряженным плечам.

И я опять ощущала его чувства. Тоска… такая же сильная, как и тогда.

Он открыл мне очень важную часть себя. А я позволила предрассудкам захватить себя, тем самым предав его. Да все эти предрассудки не про него… Демм не монстр.

Мне стало больно. За него. Внезапно захотелось что-то сделать, чтобы… Чтобы что?.. Наверно, чтобы ему стало легче. Хоть немного.