Олег Борисов - Рассвет над Майдманом

— Мы похоронили проект Мима, не успел он еще толком начаться. Основная толпа охотников даже не добрались до его шкуры, а претендента уже списали.

— Я же говорил, что кандидаты из чужих миров не способны выдержать испытание. Странно, что он сумел продержаться целых полтора месяца.

— Хорошо, с этим неудачником все понятно. Но меня начинает беспокоить сам Мим. Он стал слишком самостоятельным, смеет думать над отданными ему приказами. Еще немного и мы получим очередного Мятежного барона.

— Не беспокойся. Мим сейчас по уши зарывается в дела Драконьевого королевства. Пусть и дальше роет там. Избыток желания здесь не повредит.

— Что у нас там сейчас?

— Драконы собираются пустить кровь оркам и активно сооружают достойный повод, чтобы решить раз и навсегда «орочью проблему». Я так понимаю, Мим будет им помогать, чтобы заодно решить и нашу проблему. Он не первый, кто свернет себе на этом шею.

— Но он нам пока еще нужен, слишком многое завязано на нем лично в Поххоморане.

— Тогда выдернем его перед самой катастрофой. Сломаем на крушении его желания поквитаться с нами. Не волнуйся, все идет как намечено. Марионетки продолжают плясать на нашей сцене, не догадываясь о том, что готовит им Рок.

— Хорошо, мне нужно решить ряд проблем в Вольном Халифате. Я отлучусь на какое-то время. Держи меня в курсе.

Фигура, чернее мрака, склонилась в ритуальном поклоне и исчезла из неназванного места. Потревоженная тьма укрыла собой истертые вековые плиты и напоила заново все окружающее тишиной.

Капля медленно собирается на кончике железного держателя для факела. Влага сочится из малозаметных щелей и рождает мутную при свете каплю. Проходит почти целая вечность, пока капля соберется с силами и звонко щелкнет по каменному полу. После чего следующая странница начинает процесс рождения на ржавом держателе. Но свет появляется здесь лишь рано утром, когда часовой заходит вывалить еду в щербленную миску и обновляет воду в старом мятом жестяном кувшине, черпая затхлую воду из стоящей в коридоре бочки. Каждое утро в вылизанную до блеска миску выливают черпак вчерашней каши с волокнами мяса и недоеденными кусками бараньего жира. К чести коменданта, безглазого заключенного не морят голодом. В субботу или воскресенье ему перепадает и кусок лепешки, а то и рыба. В припортовых каменоломнях рабов и осужденных преступников кормят куда хуже.

Солдат в подбитой мехом потертой куртке зябко ежится и закрывает за собой дверь. Сколько он несет тут стражу, ни разу не видел, чтобы заключенный выбирался из вонючего угла. Все время лежит свернувшись клубком и вздрагивает от малейшего шума. Говорят, что иногда он воет по ночам, но этого стражник лично не слышал. После утренней раздачи пищи, он поднимается и занимает пост рядом со складами, где беспощадно сквозит. Какой смысл охранять единственного полумертвого заключенного, все равно не сбежит.

В кромешной тьме человек напряженно вслушивается в затихающие шаги по винтовой лестнице. Иногда солдаты что-то забывают внизу и возвращаются. Но это бывает очень редко. А камеру заглядывают лишь затем, чтоби принести пищу. В наступившей тишине он по-собачьи семенит к еде и начинает жадно глотать. Каждый день слепцу приходится бороться с гложущим его голодом. Только несколько утренних часов скрашены приятным ощущением набитого желудка, но уже к обеду возникает желание поесть, а ночью голод терзает его во всю силу. В сыром каменном мешке жажда не мучает, воды хватает с избытком. Но вот голод беспощаден. Эти муки повторяются каждую ночь, изо дня в день, из ночи в ночь.

После трапезы, когда жадные губы собрали последнюю крупинку и все капли жира слизаны с миски, человек возвращается на место и осторожно устраивается на остатках соломы. От подстилки остались лишь сгнившие расползающиеся клочья, но это все лучше, чем лежать на голом холодном каменном полу. Незаживающие язвы по всему телу вынуждают долго приноравливаться, как улечься в этот раз. Через некоторое время в камере наступает полная тишина, сквозь которую почти неслышной нитью струится слабое дыхание заснувшего…

— А я говорю, ушастый урод, что этого не может быть! Орки никогда не склонялись перед людьми, даже во времена служения Владыке. Даже тогда, в Темные времена, орки подчинялись не магам, а самому повелителю!

— К сожалению, уважаемый Громыхатель, тут ты не прав. Не совсем прав, позволю себе заметить. Ровно сто пятьдесят лет тому назад отряд орков под предводительством Мятежного барона с Малых Холмов прибыл на Перешеек, где его настигли отборные наемники Зур. В завязавшемся сражении все орки полегли как один. Лишь барон смог уйти по Перешейку в Южную Империю.

— Вранье! Чтобы орки защищали человека? Вздор, мы бы сожрали его еще на завтрак!

— И все-таки, я продолжаю настаивать на сказанном. Мало того, я не буду отвлекаться на вашу излишнюю горячность и не буду обращать внимание на обиду, вызванную вашим недоверием. Должен признать, что моя позиция выигрышнее вашей, уважаемый, так как вы скончались еще при пра-пра-прадедушках Драконов, а я покинул мир на сотню лет позже. Вы просто не слышали ничего про поведанную вам историю.

— А я повторяю, что этого не может быть! Эти никчемные людишки не смеют приказывать истинным хозяевам степей! Они опускают глаза, когда встречаются с нами взглядом! О каком командовании может идти речь?!

— Все меняется в этом мире, все меняется… А вы за твердолобость уже поплатились, когда раскидали лапы по всем углам помоста под топором палача.

— Замолчшшшите, вы, галдяшшшие сороки… Вы отвлекаете меня от размышшшления о сушшшности бытия в новом мире…

— О, ваше хвостатое благолепие, мы так рады, что вы проснулись. Наконец-то, а то мы остро нуждаемся еще в одном собеседнике.

— Вот именно, только старого гвардейца нам и не хватало! Скажи мне, зубастое рыло, разве могут мои соплеменники служить человеку?! По совести скажи, ты же врать не умеешь, не обучен!

— Я ушшшел во мрак вместе с тобой, пожиратель конины, поэтому не могу ушшшаствовать в обсуждении этой истории. А шшто касается людей, то более хитрых созданий не видывал еще свет! И я сошшшалею, что Владыка не смел их с лица земли, когда мы встали под его знамена. Раньшшше мы делили с людьми этот мир, но им все мало. Они хватили («хватали»?) земли, болота и леса, не ошшштавляя нам выбора: умереть или воевать. Я не удивлюсь, если кто-то из этих падшшших созданий сумел обманом заставить орков служить себе…

— Ха-ха-ха, какое блестящее замечание! От него легко признать, что кто-то из Диких мог служить и по собственной воле!

— Да пожрет проказа вашшшии тела, хитрозадые мерзавцы!!! Я сам сожру вашшшу печень, не будь я орком по воле богов!!!