Олег Борисов - Рассвет над Майдманом

— Может, лучше отправить его сразу на Север?

— Нет, я вижу, что ему не пережить переезд даже до больницы милосердия в Полане. Пусть отлеживается здесь. Покой и необильное питание либо восстановят его силы, либо убьют. В первом случае, мы сможем его потом показать заказчику. Во втором, получим компенсацию с коменданта.

Фрайм с нескрываемой ненавистью разглядывал лежащего.

— Ты так сильно переживаешь неудачу, просто удивительно.

— Это — первая! Первый случай, когда я не смог выполнить приказ. И из-за кого?! Из-за куска дерьма, который не стоит для меня и тысячной доли затраченных на него сил!

— И как далеко заходит твое неуважение к нему?

— Как? Ну что ж, ты сам просил быть честным, — Наемник воткнул факел в стальной держатель и распустил тесемки на штанах. Струя ударила в стену, потом заплясала на лице лежащего. — Я ненавижу его за то, что он ничтожество. Но ради толики крови с рождения выбран для великих свершений. Ни за знания, ни за умения, ни за тяжкий труд. Всего лишь из-за прихоти судьбы, что пометила собой неудачника, посмеявшись над многими другими. Он даже постоять за себя не хочет. Я бы умирал, но не стерпел такого оскорбления, зубами бы вцепился, когтями бы рвал. А он способен лишь лежать и гнить тут. Именно из-за этого я схожу с ума от ярости. Все, ради чего я надрывался эти несколько месяцев, закончилось вонючей соломой и безглазым уродом. Эй, Глэд, безглазый орочьий ублюдок, скажи хоть слово в ответ!.. Нет, он даже говорить не хочет. Он молчит. Он сожрал и это и не подавился…

Фрайм отряхнулся и заправился. После чего снова взял факел и развернулся к Миму. Тот с интересом оглядел еще раз наемника и молча пошел к выходу из темницы. Поднимаясь по лестнице, через плечо бросил Фрайму:

— Я так помню, что ты остановился в «Веселом мельнике»? Хорошо, я буду там вечером, там и поговорим. Не забудь те бумаги, которые выдал тебе комендант по вашему приезду в Пять Сестер.

И уже выходя из подземелья, хохотнул про себя: — И впрямь, Глэд — безглазый. Надо же, как судьба пошутила.

— Брат моего брата — мой брат! Пусть мой брат разделит со мной эту скудную трапезу, что послали нам боги степей! — Вождь Многоголовый радушно чествует послов от Диких племен.

Сегодня хороший день, сегодня можно быть щедрым и радостным. Малое племя Восхода получило бесплатно хорошие земли на востоке. Дикие сами покинули их, не выдержав засухи, откочевав поближе к югу, вдоль Сонных Болот, к истокам Шепорота. Пусть пока свободные земли истощены засухой, но там встали заставы воинов Восхода и просто так Диким не вернуться обратно. А через год-другой дамбу можно будет разрушить, вода вернется на залитые солнцем пастбища, и тучные стада придут на богатые сочной травой просторы со скудных северных наделов.

Дикие племена на границе с Поххомораном, между Сестрами и Большим Шепоротом, прислали на днях сильных воинов и послов. Их земли уже не в состоянии прокормить всех, совет шаманов просит Разделенных оказать услугу и принять часть родов под могучее крыло. Крепкая сталь и сильная конница в латах вынудили их говорить так. Будь по-другому, накатила бы орда и смела сородичей, которые стали жить по новым законам, выбирать вождей и не слушать шаманские советы. Не даром их называют Разделенными, каждое из племен под руководством выбранного хана носит личный тотем, шаманы склоняют голову под взором вождя и камлают по его велению. А кто пытается противиться новой воле, тот или умрет на жертвенном огне в городе Павших, либо без языка будет изгнан к Диким родственникам. Где его примут, скорее всего, на пики. Прошли те времена, когда над верными слугами Темного повелителя смеялись остатки орков. Они предрекали быструю смерть посмевшим отринуть старый уклад. Но сменилось много поколений, а вожди так и меняются на выборных советах. Лучшие из лучших (или хитрые из хитрейших) занимают достойное место. Не забыты навыки работы с железом и тропы на северные пастбища.

Поднялись Разделенные, набрали снова силу и уже на равных говорят с Дикими братьями. Уже согласны принять стада и молодых орков в разросшиеся семьи, в сильные племена. Чем умирать в переселенной степи или под копьями могучих воинов с Западных границ, лучше прийти в дружину к соседним вождям или в семьи богатых скотоводов любимыми женами. Лучших из лучших примут грозные ханы, особенно щедр к новичкам Многоголовый. Его клан в эти годы контролирует подходы к северу и празднует сегодня в городе Павших. Через его земли лежат дороги к хитрым гномам, которые затаились среди промерзлых скал на дальнем Севере. На его пастбищах удачно отзимовал скот, и сейчас хан может одарить подданных жеребятами, а кого и справными боевыми конями. Именно его другие ханы все чаще называют достойным носить имя хана ханов, повелителя Разделенных орков. Пусть через пять лет снова соберется совет и выберет другого достойного, но за пять лет можно многое свершить. Радуется ощущению удачи Многоголовый, как его племя, хан. Радуется и поит-кормит дорогих гостей. Ибо гости пожаловали с Юга. А на Юге самые свирепые Дикие, самые непокорные, у которых степь плодородна, и кто бьется с людьми уже век, кто не склоняется ни перед силой Драконов, ни перед растущей мощью северных родственников. Сплошные беспокойства от этих гостей с горячего от солнца Юга.

Безрогий отложил обглоданный дочиста мосол, сыто отрыгнул и старательно достал кривым кинжалом застрявшее между зубов мясо.

— Хорошо у тебя, брат, — откинувшись на подушки, старик продолжил размеренную беседу, связывающую собой бесконечную череду блюд, подаваемых к ужину. — Кони твои несчетны, жены плодоносят исправно, а новые воины с Западных пределов все как на подбор! Светлая зависть застилает мои глаза и хочется выть от жалости к моим бедным наделам.

— Брат! Не печаль мою душу горькими стенаниями! Моя душа не вынесет твоих страданий! Возьми себе лошадей без меры, посади на них воинов без счета и срази наших врагов отсюда и до самого Перешейка! Пусть кровь оросит твой ятаган и зальет все вокруг, я лишь буду омыт ею и воспою хвалу в твою честь!

— Хорошо говоришь, великий хан. Очень хорошо! — Старый орк поднял кубок в честь хозяина. Отпил, поцокал языком и приступил к делу, ради которого проделал столь долгий путь.

— Скажи, могучий хан, а что ты попросишь за этих лошадей с добрыми воинами на их спинах? Что ты захочешь в обмен за металл для кольчуг и мечей, за стада, что поддержат мясом набег и за молодых самок для смелых воинов, которые вернутся с добычей?

— Какой набег? — Многоголовый удивленно развел руками, не забывая посматривать в сторону других послов. Драный Бок так объелся, что откинулся на подушки и уже задремывал. Беседа его волновала в последнюю очередь. Другое дело Хмурый, тот сидит по правую сторону от старика, склонил голову в почтении, ест в меру, пьет мало и каждое слово не пропускает. Панцирь на нем кожаный с кованными накладками, за такой можно три справных коня сторговать. На плече нашиты метки трех шаманов, такое дают самым сильным и хитрым охотникам в клане. Ох, не зря этот молодой орк сопровождает старика, надо смотреть за ним в оба глаза, ни слова пока не обронил, не понятно, что затевает. — Какой такой набег? Мы орки мирные, мы соседей не тревожим и другим то же наказываем.