Мария Чурсина - Хозяйка города

— Так, значит, двадцать пять лет назад вы расстались?

Он просто кивнул.

— Да. Она переехала, порвала все контакты. Через некоторое время я, конечно, нашёл Вету, но узнал, что фантом города давно поселился у неё за плечом. Это серьёзный соперник, знаешь ли.

Щёлкнул кнопкой чайник, и Антонио очень удобно спрятался от Надиного взгляда. Ушёл наливать кофе. Надя втянула рождественский запах ванили, и ей сделалось спокойнее.

Как будто она даже готова его простить за ту ночь, проведённую в казённых застенках. Как будто она его уже простила. Как будто она готова выполнить то, о чём он её попросит.

— Тут уж вряд ли что-то можно поделать.

Он как будто извинялся. Надя подняла взгляд от чашки кофе.

— Ты всё ещё любишь её, да?

Антонио сузил глаза. Надя знала: то, что она сказала — жуткая вещь. Страшная и до сих пор больная. Антонио так и не притронулся к своему кофе. Весёлый заяц на чашке был весь в коричневых подтёках, как будто его обрызгала проезжающая мимо машина.

— Прости, — сказал Антонио, обращаясь то ли к Наде, то ли к зайцу. То ли к Вете. За что она должна была его простить?

Она посидели ещё немного, ломая на кусочки песочное печенье и облизывая крошки с пальцев. Судя по звукам, пробка на проспекте успела рассосаться, и на высотки наползли жемчужные сумерки. Надя подумала, что хотела бы закончить эту историю. Пусть завтра утром город вспомнит её как ещё один любопытный эпизод своей длинной жизни.

— Я понимаю, что не имею права впутывать тебя снова, — заговорил Антонио. — Но это не приказ, это только просьба.

— Говори, чего уж там, — вздохнула Надя, разглядывая кофейного зайца.

Она боялась поднять голову: притихший город подмигивал ей фонарями, звал к себе. Она ощутила болезненное желание затеряться в тёмных улицах. Уже давно она не ощущала притяжение так резко, так остро. Задрожали руки — Надя сжала кулаки, чтобы скрыть дрожь, но Антонио, кажется, ничего не заметил.

— Ты хочешь, чтобы я нашла, где прячется Скрипач?

— Нет, с ним разберутся поисковики. Это их дело. Поищи Вету. Она так привязана к городу, что не может уйти из него. Она всё ещё где-то здесь. Если ты не найдёшь её — будет так. Если что-нибудь пойдёт не так — не рискуй. Если тебе придётся слишком сильно уходить в ночной мир, отступи. Я не хочу, чтобы тебе причинили вред. Но если выяснишь, где она…

— Ладно, я поняла. — Надя отодвинула от себя чашку. — Посмотрю, что тут можно сделать. Только, Антон, не как начальнику, как другу… Не мучай себя, пожалуйста. Она не ответит тебе взаимностью, если не ответила тогда. А такая любовь — страшная вещь. Она уродует, уничтожает людей. Я знаю, по своему опыту знаю.

Антонио понимающе улыбался. За его спиной город подмигивал Наде тысячей оранжевых, белых и синих огней.

Часть 2. Кольцевая линия

За время работы Антонио успел завести много знакомств, приятных и не очень. Он знал, кому позвонить, если дочь приятеля сбегала из дома в ночь, чтобы уже через два часа её нашли в подпольном ночном клубе и вернули родителям. Он знал, где искать тех, кто пропал без вести, и тех, кто очень не хотел быть найденным. Одного он узнать не мог, как ни пытался.

Три дня назад пропала Надя.

— Без новостей? — Он звонил Сабрине, как будто выполнял древний ритуал, уже предвкушая ответ. Она нервно дышала в трубку.

— Без новостей.

Сначала она пропадала на ночь — по утрам приходила, выпачканная в ржавчине и дёгте, виновато улыбалась. Связка амулетов тихонько позвякивала у неё на шее.

— Где ты была? Почему ты так одета? Зачем тебе оружейные ремни крест-накрест? — Уставшая после бессонной ночи Сабрина сыпала вопросами, чтобы получить ответ хоть на один.

— Прости. Ремни — чтобы они не вытянули из меня душу.

Надя по стенке убиралась в свою комнату, чтобы там возвращаться в человеческий облик, сидеть лицом к стене, пока не исчезнут ржавые пятна на коже, пока выгнутая арматура опять не станет костями.

И однажды утром она не вернулась.

Сабрина появилась перед Антонио с мечом за спиной и ключами от машины в руках. Задумчиво побренчала ими, как детской погремушкой.

— Поехали.

Поздно вечером они добрались до заброшенной стройки. На пустыре, заросшем крапивой, торчало белокирпичное здание в два этажа — все окна и дверные проёмы были забраны решётками. Сабрина под внимательным взглядом Антонио побродила вокруг.

Пахло гниющим мясом, и в траве он несколько раз наткнулся на собачьи трупы. Свет огней с трассы сюда не доходил, но фонарик Сабрина выбила из его рук.

— Они это ненавидят.

Антонио так ничего и не увидел. Раз или два в глубине дома зашуршали кирпичные обломки, в темноте шевельнулась тонколапая тень. Сабрина замерла и долго, не мигая, всматривалась в темноту за решёткой.

— Пойдём, здесь её нет.

Потом Сабрина привела его в пятнадцатиэтажную «свечку», изрисованную трещинами от крыши до основания, и в старую больницу — так далеко от города, что они заблудились по дороге. Была ночь — не у кого спросить дорогу, — и отчаянно пели сверчки.

— Куда теперь?

Машина стояла на бетонных плитах подъездной дороги. Больница дышала, как огромный раненый зверь, неровно поднимались и опускались зелёные сетки, подрагивали строительные леса.

— Я не знаю больше таких мест. Она показывала мне только эти. — Сабрина покачала головой. Они посидели в молчании, пока Антон крутил в голове неприятные мысли, одну за другой. Потом он спросил:

— А этот Миф. Что с ним стало?

Она подняла голову и посмотрела в непроглядную темноту глубокого пригорода.

— Он умер в больнице. Не знаю, от чего. Просто ему становилось всё хуже и хуже. И потом в институте сказали, что у нас будет новый преподаватель.

— Я знаю. Я хотел спросить, возможно ли, что это Надя убила его?

Он ждал, что Сабрина возмутится. «Она никогда не стала бы!». И ещё: «Как ты мог подумать?». Но она только пожала плечами.

— Может быть. Никто не знает.

Следующей ночью Антонио перевернул вверх дном городскую локальную сеть, пока не наткнулся на пару любопытных форумов. Почти все истории оттуда были совершенно дурацкими.

«Одна девочка шла ночью мимо парка развлечений», «один мужчина поздно возвращался домой через парк», или «как-то вечером я вышел покурить на балкон, и в лужице фонарного света…»

Он усмехался, листая страницы безграмотных текстов, готовый бросить шальную идею и объявить Надю в официальный розыск, как полагается по всем правилам. Но на предпоследней странице форума его внимание привлек коротенький рассказ, выложенный от непроизносимого ника.