Мария Чурсина - Хозяйка города

Она ничего не ответила. Под четырьмя внимательными взглядами Вета зашагала по лестнице вверх, а Антон — прочь по коридору. Никто не стал их останавливать. Город шёл не сзади — теперь он шёл вровень с Ветой, и даже опережал её на полшага.

— Выпусти меня, они уже поднимаются. Выпусти! Ты что, не слышишь? Даже я слышу их шаги.

Надя, прижатая к вентиляционной шахте так, что перехватывало дыхание, наконец-то ощутила свободу. Она шагнула вперёд и едва устояла на ногах. Пока ощупывала расцарапанное горло, дверь, ведущая на крышу, открылась.

Она разглядела знакомую фигуру учительницы, а за ней — сутулившегося призрака города. Мелкий гравий и песок, нанесённые на крышу ветром, стекались со всех её уголков, чтобы вырастить его фигуру до исполинских размеров.

Тот, кто стоял за спиной Нади, толкнул её вперёд. Прикосновение было ледяным, но она и без того продрогла до костей, так что даже сопротивляться сил не было.

Вета приблизилась на расстояние вытянутой руки, окинула взглядом Надю, потом — того, кто стоял у неё за спиной.

— Он хочет, чтобы ты пошла с ним, — сказала Надя. Голос захрипел, зашёлся, как испорченное радио. Она ненавидела потусторонние звуки, которые вырывались из её горла, и сдерживать их не могла. Ногти сами собой впились в шею, как будто это могло помочь. — Он говорит, что иначе всё здесь сровняет с землёй. И я…

Голос изошёл на такие ноты, что она не выдержала и закашлялась.

— Ясно. — Вета не смотрела на неё — она смотрела выше и чуть правее, и едва улыбалась, как будто происходящее было розыгрышем, который она уже разгадала. — Не надо больше разрушений. Этот мир так хорош без таких, как мы. Я пойду с тобой.

Надя уставилась на неё, судорожно пытаясь выдавить из себя хоть звук. Но без приказа Скрипача ничего не выходило — горло ныло от боли.

— Только выполни одну мою просьбу, — сказала Вета. Дыханием Скрипача её волосы развевало, как морским ветром — красиво, как на картинке. — Я пойду с тобой, а ты никогда больше не выйдешь на улицы этого города, потому что ты здесь не хозяин.

Силуэт Пугала приблизился к Вете со спины. Так близко Надя видела его впервые. Она хватала ртом воздух — она ненавидела высоту и зажмуривалась каждый раз, подбираясь слишком близко к краю крыши. Внутри всё обрывалось. А теперь она стояла в шаге от края и вдобавок — между двумя самыми жуткими сущностями города.

Просидев здесь полночи до самого рассвета, Надя храбрилась и убеждала себя, что Пугало как-нибудь разберётся со Скрипачом. В конце концов, он ведь — некогда секретное сверхоружие, дух города, хозяин ночных улиц.

Так не бывает, чтобы тьма побеждала свет.

Теперь она вовсе не была в этом уверена. Глядя на то, как приближается дух города, она жалела, что не плюнула на приказ Антонио. Несколько дней назад она могла бы собрать чемодан, отключить мобильный и сесть на поезд. А вместо этого маячит на крыше.

Она-то кто? Мелкое недоразумение, не-мёртвая девочка, которая по ошибке обрела способность понимать их голоса. Во рту вместе с чужими словами стоял привкус крови, сколько бы раз она его ни сглатывала.

Вета резко обернулась к Пугалу и подняла руку знаком запрета.

— Отойди.

Он так рявкнул ей в ответ, что провода, оплетающие крышу, напряглись и загудели. С лица Веты стёрлись все краски, и длинная юбка облепила её ноги. Надю вжало в вентиляционную шахту, и если бы она могла закрыть глаза, она бы закрыла.

Сущность, слепленная из песка и сухих листьев, в два огромных шага пересекла крышу и ударила. Волна воздуха прокатилась от одного края к другому, пригибая антенны, как травинки. Скрипач отступил к самому ограждению. Его фигура, и без того аморфная, расползлась туманом.

Надя закрылась рукой от летящего в лицо песка, другой — вцепилась в металлический крюк. Ей показалось, что крыша накреняется, гравий ползёт и сыплется вниз. С такой высоты было не слышно, как камешки ударяются об асфальт.

Пугало ударил снова — раскалившийся воздух обжёг Наде лицо. Послышался страшный вой. Преодолевая сопротивление ветра, она обернулась: аморфные тела сущностей перемешались в вихрь. Вот чёрное, слепленное из проводов тело Скрипача выгнулось и попыталось вырваться. Вихрь снова втянул его и швырнул в основание громоотвода.

Во все стороны полетели песок и осколки кирпича. Один рассёк Наде кожу на щеке. Пальцы, судорожно сжатые на железке, онемели.

В мешанине из песка и пепла она разглядела спасение — чердачную дверь. Металлическая створка хлопнула и повисла наискось. Надя вслепую потянулась к углу шахты — если схватиться за кирпичный выступ, она продвинется на шаг к двери. Потом можно будет держаться за основание антенны.

Крыша покачнулась под её ногами. Надя открыла глаза, и мир резко накренился вправо. Она оказалась подвешенной на покатой поверхности крыши между тонкими отростками антенн и далёким асфальтом. Ноги заскользили по рубероиду.

Вместо неба был ветер, густо наполненный песком. Вихрь распался на две части, и Скрипач страшно завыл. Провода, словно корни, впились в крышу. Он потянулся вверх, выдирая из верхних этажей новые и новые кабели, и хлестнул ими, рассекая ветер на сотни кусочков. Захрустело разбитое стекло.

Пугало покачнулся и осел на крышу. Вместе с новым ударом в лицо Наде полетели клочки птичьих перьев. Раскалённый воздух обжигал горло. Она шевельнулась, пытаясь ухватиться за антенну, но пальцы соскользнули.

Надя полетела в пустоте, по накренившейся крыше. Камни больно обдирали кожу на голых руках. Она всхлипнула от страха и очнулась, прижатая животом к столбику ограждения. Пустынная улица закачалась перед глазами — Надя вдруг отчётливо увидела каждую вмятину на асфальте, хотя висела на высоте сорока этажей над землёй. Внизу было прозрачное застывшее утро.

Она приказала себе забыть про страх и попробовала найти опору для ног, и развернулась. В глаза швырнули пригоршню песка. Надя не сразу поняла, отчего сделалось так темно. Стая чёрных птиц заполнила небо от края до края. Они висели в воздухе: вороны, галки, грачи и речные чайки — готовые броситься вниз.

Она замерла. Птицы хлынули вниз чёрно-белым водопадом. Крылья касались её вскользь, когти оставляли полосы на плечах. От прогорклого запаха мёртвой плоти перехватило дыхание.

Птицы её не тронули, они потоком хлынули на Скрипача и в секунду облепили его всего. Надя видела, как обмякли и помертвели провода-корни. Он покачнулся, и здание вздрогнуло вместе с ним. Под его тяжестью крыша накренилась в другую сторону.

Зашуршал оползающий гравий. Скрипач рванулся вперёд. Его фигура теперь нисколько не напоминала человеческую — просто сгусток темноты и щупальца проводов, пронизавшие небо насквозь. Затрещали электрические разряды, яркие, как молнии, и на крышу посыпались мёртвые обугленные птицы.