Наталья Свиридова - Теплый мир

Ива умолкла. Какое-то время Белянка пыталась освоиться с услышанным. Она открыла глаза и заметила на себе удивленный взгляд Рани, которую она, кстати, держала за руку. Чувство неприязни прошло. Теперь она понимала, что эта девушка — такая же девушка, как она, Ласка или кто-то еще из их деревни. Она крепче сжала шершавую ладонь и улыбнулась:

— Не кори себя и не вини. Мы все здесь нужны. Очень. И ты, и я, и Стел, и эти деревья, и эта Река, и этот Лес. Все будет хорошо, поверь! Вы тоже потом научитесь быть частью. Научитесь.

Она положила руку ей на лоб. Рани не поняла, что же хотела сказать эта странная девушка. Она просто посмотрела на высокие облака, свободные и счастливые. И вздохнула. Ей просто стало легко. Она и сама не поняла, почему. Почему так легко идти. Почему больше не больно. Почему облака кажутся такими родными. Почему ей не нужно больше прятаться. Почему, почему, почему… почему мысли стали легче ветра, что несет ее по Реке на запад, куда уходит солнце, куда уходят все…

Стел вернулся с охапкой хвороста:

— Хворост, нужно сказать, в вашем лесу отменный, сухой, а аромат от него, когда сгорает…

Он не озвучил до конца свою мысль, увидев, как неестественно лежит Рани, как странно на него смотрит Белка.

— Умерла? — спросил Стел упавшим голосом.

— Ушла, улетела, освободилась. Ей наконец-то хорошо. Она наконец-то не одинока, — Беля говорила это тихо, но Стел отчетливо слышал каждое ее слово.

На его глаза навернулись крупные слезы, он сел на землю рядом с телом Рани и взял ее за руку. Ладонь еще была теплой и шершавой от мозолей. Упрямые черные кудряшки и сейчас торчали в разные стороны. Глаза закрыты — словно спит. Вот только снов не видит. Стел не запомнил, сколько он так просидел. Только его трясла за плечо Белянка, указывая на небольшой прямоугольный плот, только что связанный из крупных веток:

— Отпусти ее. Не держи. Ей там лучше.

Стел поднял на нее глаза и почему-то решил, что она знает, что говорит. Они вместе положили Рани на плот, Белка подымила слегка сосновыми лапами, в точности, как это делала тетушка Мухомор. Вскоре плот уплыл.

— Я обещала ей, что мы ее проводим, — сказала Белка, пуская ему вслед маленькую берестяную лодочку, горящую искренним огнем.

— Ты вернешься к Рокоту? — спросила девушка, глядя ему прямо в глаза.

Стел на какое-то время задумался:

— Нет, — просто ответил он, — Мне не о чем с ним говорить.

— Хорошо, — одобрила Белянка, — Ты поможешь мне, если я попрошу?

— Помочь в чем? — спросил он. Было видно, что мысли еще не полностью вернулись к хозяину.

— Спастись. И спасти, — она кивнула в сторону Деревни.

— Как смогу — помогу, — пожал плечами Стел. Потом немного помолчал и добавил, — Но убивать я никого не буду.

— И не придется. Мне нужно идти. Осталось еще одно дело. Важное дело. Я вернусь. Скоро, — Белянка быстро скрылась в деревьях.

Глава 9

Изгнание

Вся деревня была в сборе. В этот раз пришли действительно все. Даже самые маленькие. Даже самые старые. Семь лет назад было то же самое. История повторялась. Проводы Отца Туда. Только вот Отцу этому лишь недавно минуло двадцать первое Лето. Печальное, мрачное Лето, нарушившее привычную пульсацию времени, пускавшее по Реке уже не первую ладью на запад. На душе у всех было грустно — одна и та же мысль дурным предчувствием билась в сердцах, что эта ладья вряд ли станет последней.

Горлица по-прежнему гордо и прямо держала голову, но взгляд ее изменился за несколько последних дней. Особенно за сегодняшний — она же с утра была рядом с тем, что осталось от Стрелка. Никто не знал, что творится в ее душе. Ведунья излучала ледяное спокойствие и силу. И неизбывную печаль. Сухие сосновые лапы послушно вспыхнули в ее руках. Твердым шагом подошла она к ладье. Уверенными движениями выпустила волшебный дым, защищая и отгоняя злых духов. Тишина стояла непролазная. Наконец, она подняла глаза, окинув всех взглядом, иссушенным слезами:

— Наши обычаи запрещают сегодня плакать. Нам нельзя скорбеть по уходящим. Но все мы знаем, что это было не его время. Не его срок! Рокот нарушил древнейшие законы! Он пошел против самой жизни. Он рубит деревья. Лес гневается. И не только на него, но и на нас. На тех, кто не может защитить свой Дом. Стрелок горел искренним пламенем, — говорила она, зажигая берестяную лодочку, — он хотел для нашей Деревни, да и для всего Леса лишь счастья и покоя. Он не смог. Теперь — это наша битва, — она немного помолчала, голос слегка дрогнул. — Отец, мы отпускаем тебя! Иди! Пусть твое путешествие будет легким, а наш свет освещает тебе дорогу! Иди! Теплый мир принимает тебя в свои объятия! Иди! Да прибудет с тобой Лес!

В полнейшем молчании мужчины понесли ладью к Реке. Их было семь. Русак впервые нес ладью, до этого он считался еще слишком юным. Ловкий сгибался по тяжестью ладьи сильнее, чем следовало. Видимо, тяжесть тела Стрелка давила на его плечи не меньше того, что он провожает своего друга Туда. Так рано. Так не во время. Так бессмысленно. Вопреки всем усилиям и обычаям на глаза наворачивались слезы. Впрочем, слезы блестели на ресницах у многих. Вот тетушка Пшеница украдкой вытирает глаза уголком передника. Вот Ласка поднимает лицо к небу, позволяя водопаду шелковистых волос щекотать лопатки. Госпожа Холщева своей сухощавой кистью потирает правую щеку. Боровиков обнимает свою жену, ищущую утешения на его большом мягком плече.

Белянка смотрит на все происходящее с абсолютно отстраненным, отсутствующим взглядом. Кажется, будто и не видит она ничего вовсе. Словно во сне, словно не с ней, словно не его труп сейчас несут к ладье. Труп. Какое странное слово принесли им эти Чужие. И не раз уже заставили убедиться в реальности и правомерности существования этого слова. Отец, Стрелок, любимый, вторая половинка. Она всегда будет помнить его живым. Всегда. На мгновение былые чувства и всеобъемлющее горе пытаются вернуться, затопив все ее сознание, но она силой воли заставляет их стечь в землю. Обратно. Нельзя. Просто нельзя. Она должна быть сильной. Она должна уметь думать и рассуждать. Все же девушка не выдерживает и пробирается вперед, успевая к тому моменту, когда ладью уже спускают на воду. Она бросает последний взгляд на Стрелка и понимает, что это уже не он. Что осколки летнего неба безвозвратно ушли. Безвозвратно ли?.. Нет. Все вернется. Тоже не верно. Он вернется. Они оба вернутся. И проживут жизнь, которую у них отняли. Вместе. Всегда. Она наклоняется к воде, выпуская из рук горящую берестяную лодочку. Вторую за день. Не многовато ли? Она шепчет воде слова прощания. Она опускает в воду руки, затем лицо. В последний раз смотрит на уплывающую ладью. По щекам стекают струи то ли воды, то ли слез, то ли просто уходящего счастья. Белянка оборачивается и понимает, что Горлица уже довольно давно произносит какую-то пламенную торжественную речь, призывающую жителей деревни… к чему? Отомстить за Стрелка? Белянка решительно смахивает со щек воду тыльной стороной ладони и подходит к Горлице, к центру поляны.