Ричард Байерс - Нечисть

Мужчина уставился на него.

— Да ты спятил.

— Я часто это слышу, — Маларк решил, что откровенность быстрее всего поможет ему завоевать доверие солдата. Кроме того, ему так редко выпадал шанс рассказать свою историю. — Но это не так. Просто я по-другому смотрю на вещи. Давным-давно я узнал о сокровище — о единственной сохранившейся порции зелья, которая могла навсегда остановить старение. Как и многие другие, я захотел его заполучить. Пусть в те времена я не был искусен в военных науках, но вместе с моим другом, весьма умелым воином, мы сумели одолеть соперников и завладеть зельем. Мы договорились, что каждый из нас выпьет по половине, и тогда, пусть никто из нас и не обретет бессмертие, мы оба проживем очень долгую жизнь.

— Но ты предал его, — произнес солдат, — ты выпил все сам.

Маларк улыбнулся.

— Либо ты очень хорошо разбираешься в людях, либо и сам поступил бы точно так же, верно? В любом случае — так и было. Но позже я пожалел о своем выборе. Это тяжело — видеть, как все, кого ты любил или хотя бы знал, умирают. Мой бывший приятель провел пятьдесят лет, пытаясь мне отомстить, но, когда он в конце-концов скончался от старости, я заплакал. Я попытался жить дальше, ведь за это время успело вырасти новое поколение. Жаль только, что они тоже вскоре умерли. Не успеешь и глазами моргнуть, как все вокруг умирают. Когда я устал от этого, то попробовал ужиться с дворфами и, позже, с эльфами, но это было совсем не то же самое, что жить среди своего собственного народа. К тому же в свой срок смерть настигала и их. Это всего лишь занимало чуть больше времени.

Солдат уставился на него.

— Да сколько же тебе лет?

— Больше, чем Тэю. Помню, при мне говорили о том, что Красные Волшебники подняли мятеж против Мулхоранда, хотя собственными глазами я этого не видел. В любом случае, со временем я почти разучился привязываться к людям. В этом попросту не было никакого смысла. Столетия сменяли друг друга, но, куда бы я не кинул свой взгляд, везде было одно и то же. Люди, города, идеи — все умирало. Сколько раз я пытался осесть в том или ином городе Лунного Моря, а сейчас они стёрты с лица Торила, и жителей давно нет в живых. Даже боги уходят в небытие, по крайней мере, наши представления о них меняются. Разницы нет. Все наши попытки найти где-нибудь постоянство обречены на провал. Но позже я понял, что в нашем мире все же была одна неизменная вещь. Это и есть сама смерть. Смерть… она окружала меня всегда. Она забирала все, что я имел. Поэтому-то она так восхитительна!

— Хочешь умереть? Тогда почему бы тебе просто не воткнуть себе нож в сердце или не спрыгнуть с какой-нибудь высокой башни? Оставаться вечно молодым это не то же самое, что быть неуязвимым, верно?

— Ты прав. Много раз я раздумывал над тем, чтобы покончить с собой, но всегда что-то меня останавливало. Сначала — тот самый ужас перед смертью, который заставил меня бороться за эликсир и предать моего бедного друга. Познав непостоянство небытия, я потерял чувство страха. Но тогда самоубийство показалось мне просто жульничеством или, по меньшей мере, признаком дурных манер. Смерть — это желанный дар, мы не можем просто протянуть руку и заполучить его. Пока Вселенная не будет достаточно милостива, чтобы даровать её нам, мы должны ждать.

— Не понимаю тебя!

— Не волнуйся. Из простых людей практически никто, кроме Монахов Долгой Смерти, не смог постичь эту истину. Однажды мне в своих странствиях повезло наткнуться на их общину, и я заслужил честь быть принятым в их орден неофитом.

Солдат побледнел.

— Так ты один из этих психов?

— Как посмотреть. После десятилетия или двух паладины обрушились на монастырь и уничтожили всех моих братьев и сестер. Спасся я один. А потом мне уже не было нужды искать другую подобную цитадель. Я выучился всему, чему хотел, а суровость и аскетизм этой отшельнической жизни уже начинали меня тяготить. Согласно правилам ордена, сейчас я отступник. Если они когда-нибудь узнают об этом, то наверняка попытаются меня уничтожить. Но, пусть мне больше нет места в их рядах, я все равно продолжаю следовать их учению. Любая смерть — это желанный дар, но и она может быть разной. Если человек подводит итоги своей жизни, когда приходит его время, он следует своей судьбе, и это хорошая смерть. Мой долг и высшая форма искусства — претворять эту идею в жизнь при любой подходящей возможности. Поэтому я и позволил более молодым, здоровым и успешным пройти мимо и вместо этого выбрал тебя. Поэтому я надеюсь подарить тебе смерть в бою.

— Да о чем ты говоришь? Моё так называемое «время» ещё не пришло!

— Ты уверен? Разве твои лучшие дни не остались в прошлом? Разве твоя нога не болит? Разве ты не чувствуешь, как возраст берет над тобой верх? Разве ты не разочарован тем, как сложилась твоя жизнь? Почему бы тогда с ней не расстаться? Священники и философы убеждают нас, что в загробном мире нас ждет лучшая доля.

— Заткнись! Не желаю я сдохнуть, как не уговаривай!

— Я и не пытаюсь тебя уговорить. Не совсем. Сказал же, я хочу, чтобы ты пал в бою, вот и всё. Не бойся.

— Я не боюсь! Или не буду, если ты сдержишь свое обещание и вернешь мне мой меч.

— Я сделаю это. Я верну тебе твое оружие и буду драться с тобой голыми руками.

— Тогда задавай свои треклятые вопросы, и я честно на них отвечу. Почему бы и нет? У тебя не будет возможности передать мои ответы Дмитре или кому-либо ещё.

— Благодарю.

Допрос не занял много времени. Хотя даже в свете того, что он узнал, Маларк так и не понял, почему эта информация была так важна. Однако он почувствовал, что начинает разделять уверенность своей госпожи.

Теперь, однако, было не время для раздумий. Он должен сосредоточиться на предстоящей схватке. Маларк отошел назад, чтобы меч и кинжал оказались на полпути между ним и солдатом.

— Возьми их, — сказал он. Солдат, не отрывая от него взгляда, бросился вперед, присел и схватил оружие. Вытащив клинки, он отступил, разрывая дистанцию. Так его сопернику было бы сложнее избежать его удара, а ему самому давало достаточно места для того, чтобы использовать меч наиболее эффективно.

Маларк обратил внимание, что хромота воина исчезла. Очевидно, возбуждение или сосредоточенность опытного ветерана приглушили боль. Его стойка могла бы служить иллюстрацией в учебнике по руководству оружия.

Судя по навыкам, этот солдат заслуживал не меньше, чем звания наставника. Маларк задался вопросом, почему его карьера так и не сложилась. Просто неудачное стечение обстоятельств или какой-нибудь тайный порок? Конечно, этого он так никогда и не узнает. Время вопросов прошло.