Александра Смирнова - Павший ангел

— Мне давно следовало побить тебя. Возможно, таким методом что-то в мозгах и отложилось бы у тебя, ведь ты так и не понимала ничего из того, что я тебе говорил. Я многое тебе позволял. Смотрел сквозь пальцы на твои прогулки с изменниками, лишь бы об этом никто не знал. Только бы тихо было… Но ты! Силона, ты полнейшая дура!

Я вполне звучно скрипнул зубами. О, старый пень, я тебе как-нибудь плюну на лысину! Или Силу подговорю купидонов с пиротехникой к тебе подослать. Пьяных купидонов!

— Спасибо, папа, — сделала ударение на последний слог Силона. — Я рада, что ты заметил. Между нами, я тоже тебя считаю таким!

Маблон в мгновение ока оказался рядом с ней, со всей своей дури залепил Силоне пощечину такую, что у неё голова мотнулась в сторону, но девушка устояла и вновь посмотрела прямо в лицо этому человеку, якобы считавшемуся её отцом. Чисто биологически, он ни перышка не приложил к её воспитанию, с самого детства за ней ходила мать. Эта серафима — образец подражания. Я просто преклоняюсь перед Нефурой ЛиКоср, матерью Силоны. Она за нас, она верит в людей и демонов как лучшее, что может быть на Земле, потому что сама видела, что там, за стенами.

— Что ты за существо такое?! — вскричал Маблон. — Ну пойми, мне же придется тебя изгнать. Так Совет потребует. Я слишком долго тебя покрывал.

Мне показалось, или в его голосе и правда были слезы? Не думал, что этот серафим способен чувствовать так… как бы то ни было, Маблон сейчас смотрел на Силону умоляющими глазами.

— Силона, дочь моя… мы не можем вернуться на Землю, там слишком опасно. Для любого из нас, и нельзя подвергать нас такой опасности, нас и так мало. Силона, я может и не хотел бы так делать, но нет выбора — мне приходится думать и о других тоже, о нашей цивилизации.

— Папа… — чуть смягчилась Силона, — это тоже не выход, прятаться здесь. Нас гораздо больше, чем после катастрофы. Если спуститься вниз, там нет ничего опаснее, чем раньше. Но если промедлить еще, то новой беды не избежать. Нужно откинуть Темняков пока их не стало слишком много. Папа, пойми! Я не хочу тебя ненавидеть!

Маблон отошел от нее, вернулся к длинному, на двадцать мест, столу, задумчиво отодвинул крайний стул и сел. Войлок тихо скрипнул под его телом. Силона обошла стол и оперлась руками о столешницу с другой стороны, неотрывно смотря на отца. Она даже не подумала оттереть кровь с лица, темные разводы так и подсыхали беспорядочными линиями на коже. Я рассматривал лепнину на потолке; мне вдруг захотелось уйти и не подслушивать семейный разговор.

— Прости, что ударил тебя, Силона. Я был зол. Совет требует твоего устранения. Это ведь пятно на нашей власти…

— Пап. Послушай меня. Да хватит в конце концов притворяться в угоду этим старым маразматикам! Ты совсем не такой, как все думают, и совсем не желал смерти Доминги! Совет Триады — вот причина. Династия Наместников давно уже не держит власть, это лишь символ! Папа, хватит притворяться! Помоги нам, восстанови справедливость!

— Я не могу, — горько выдохнул Маблон и положил голову на стол, — Силона, у меня совсем нет выбора, и ты это прекрасно знаешь. Ты предлагаешь мне пойти против всех, значит погубить нашу семью.

— Совет давно пора сбросить с верхушки! Они совсем не понимают происходящего! Папа. Ты ведь понимаешь, что твориться, пока ты притворяешься…

— Давно ты поняла, как обстоят дела? — спросил Наместник.

— Не я, Доминга предположил. Он заметил в твоей ауре притворные эмоции. Ты ненавидел, но отнюдь не нас. Ты ненавидел Триаду, которая заставляет тебя идти против нашего и своего понимания.

— Силона, Доминга умер.

— Не-а, отец, он мне обещал, что свяжется со мной через три дня.

— Силона, мне очень жаль, я ведь действительно не желал его смерти, но Поритог доложил, что один из его солдат прострелил ему крыло, а патруль снаружи стены видел, как он упал вниз совершенно не двигаясь. Силона, у него были поломаны крылья. Для ангела это смертельные травмы.

— Нет-нет, все хорошо, я это знаю, чувствую… — чуть глухо прошептала Силона. У меня внутри все как будто оборвалось. Разведка Триады не ошибается.

Да, Элергост говорил, что с Наместником что-то не так, его эмоции часто притворны, но точнее сказать не мог. Значит, это правда, и все наши беды от высшего совета, Триады, а Маблон и его семья — лишь жертва? Что-то мне с трудом вериться… Но с фактами не поспоришь, Маблон сам признался. Чем же его Совет зацепил? Но ведь сказано, что семья Наместника уже довольно давно потеряла власть, когда же это произошло?!

Не важно сейчас! Только бы с Элергостом было все хорошо! Иначе наше движение этого не вынесет и рассыплется на кусочки. Дьявол, какой точный ход! Один удар, и мы нейтрализованы! Будь проклята, Триада!

Но постойте, раз никто не принимает в серьез слова Доминги о Маблоне и до сих пор считают, что это все три совета у него под каблуком, а не наоборот, то… Я должен всем рассказать! Но сначала узнаю, что же все-таки будет с Силоной…

— Совет требует устранить тебя. Что мне делать?

— То есть, ты меня спрашиваешь? Серьезно?

— Дочь, я действительно устал притворяться… Я бы изменил что-нибудь, если можно было бы… но у меня нет такой воли, как у вас, нет цели… есть лишь цель охранять семью, тебя и твою мать, которую я очень люблю, как и тебя…

— Папа, но ведь ни я, ни она этого не знали. Ты мог бы все рассказать мне раньше, и Доминга обязательно придумал бы что-нибудь… Если бы мы знали… Отец, я просто убеждена, что Триаду нужно распустить!

Маблон покачал головой:

— Силона, как бы тебя сказать… Я лишь удобное прикрытие для них. Учти, я говорю это тебе первой! Тебе и этому юноше в стене, который так усердно прячется, но слишком громко скрепит зубами!

— Лион! — окликнула меня Силона.

Когда Маблон это сказал, я даже вздрогнул и приготовился драпать, но Силона отозвалась приглашением, поэтому я показался. Я отделился от стены, неуверенным шагом прошел к отцу и дочери.

— Доброй ночи, Наместник. Право, я даже не знаю, какие чувства к вам испытывать нужно, — сказал я.

— Я догадывалась, но почему не поверила своим чувствам?! — сокрушалась Силона, усердно моргая и пытаясь не расплакаться. Вот так лишь за одну минуту мир с ног встает на голову и все кардинально меняется!

— Господин Маблон, можно я спрошу? — обратился я к грустному серафиму. Он кивнул. — Вы очень дорожите своей жизнью? В смысле, боитесь смерти?

— До дрожи, — подтвердил Маблон. — я очень не хочу умирать. Ты правильно мыслишь, именно на этом меня и подцепили, когда я еще был молод.

— На чем? — спросила Силона. — Расскажи. Может это нам поможет? Папа. Мы обязательно что-нибудь придумаем, ведь ты будешь с нами? Да? Скажи да, умоляю!!!