Дэвид Гейдер - Призыв

— Защитить свое королевство — это недостаточная причина?

— Чтобы отправляться самому? Чтобы с такой готовностью двинуться навстречу опасности?

— Но ведь вам нужен был либо я, либо Логэйн.

Фиона со скептическим видом поджала губы:

— Ты мог приказать ему пойти с нами.

— Не уверен, что он подчинился бы.

— Я готова биться об заклад, что он, независимо от твоих желаний, сам вызвался пойти вместо тебя.

— Как проницательно!

Фиона помолчала, не сводя с Мэрика прищуренных глаз. Мэрик кожей чувствовал напряжение, нависшее над костром. Жюльен и Николас замерли, прислушиваясь к разговору, гномка невозмутимо смотрела на костер. На миг Мэрику показалось, что эльфийка прекратит свои расспросы, но не тут-то было.

— У тебя ведь маленький сын? — осведомилась она.

— Да. Кайлан. Ему пять лет.

— И матери у него нет, верно? Возможно, то, что мы слышали в Орлее, ошибочно, но, как я поняла, королева Ферелдена умерла.

Мэрик с минуту молчал, отметив про себя, что никто из остальных Серых Стражей не вмешался в разговор и не предложил сменить тему. Возможно, они тоже задавали себе этот же вопрос. Мысль о ребенке разбередила рану, нывшую в душе короля. Словно трус, он предоставил Логэйну рассказать мальчику, что его отец ушел. Кайлан этого никогда не поймет. Вначале исчезла мать, а теперь — отец?

— Все верно, — негромко подтвердил он. — Она умерла. Фиона возмущенно поджала губы:

— И тебе не стыдно от того, что оставил мальчика еще и без отца?

От прихлынувшего горя у Мэрика перехватило горло, но он изо всех сил постарался скрыть это чувство. Он скорее воткнул бы себе вилку в глаз, чем допустил, чтобы эта женщина с темными злыми глазами ликовала при виде боли, которую сама же в нем и пробудила.

— Он и так давно уже остался без отца, — ответил он, и даже ему самому собственный голос почудился неживым и тусклым. — Останься я в Денериме, это ничего не изменило бы.

— To есть ты сдаешься? И это — Мэрик Спаситель, великий король Ферелдена?!

Мэрика захлестнул гнев. Он думал, что предотвратит пророчество ведьмы, что будет действовать, а не сидеть и ждать, сбудется оно или нет. Он думал, что ее предостережение для того, быть может, и прозвучало, чтобы он оказался здесь, но такого не ожидал. Чтобы его унижала и судила вот эта дерзкая магичка — это уж чересчур. Мэрик вскочил с колоды, рывком развернулся к эльфийке. Она ответила дерзким, бесцеремонным взглядом, как будто имела полное право его выспрашивать, и это лишь подлило масла в огонь.

— Мэрик Спаситель, — проговорил он отрывисто, словно сплевывая слова. — Тебе известно, что меня так называют, и ты уже решила, что знаешь обо мне все? Знаешь, какие чувства я должен испытывать? Хочешь рассказать мне, какой я отвратительный отец и каким должен быть королем?

Лицо Фионы смягчилось — но только на миг.

— Тогда, ваше величество, может быть, расскажете мне, какой вы на самом деле отец? — предложила она.

Мэрик развернулся спиной к костру. Порыв ледяного ветра ударил ему в лицо, вынудив остановиться. Король закрыл глаза, чувствуя, как морозит кожу холодный воздух. Оглушительный стук сердца понемногу стих, сменился уже знакомым безмолвием. Это напомнило Мэрику о тех вечерах, когда жизнь во дворце затихала и он удалялся в свои покои — лишь затем, чтобы там его обступила тоскливая пустота, грозившая поглотить его целиком. Сколько дней он прожил так — в окружении роскоши, слуг, всего, чему пристало окружать монарха, — однако все это не волновало его.

Какими словами сумел бы он объяснить это чужим людям?

— Истина, — пробормотал Мэрик воющему ветру, не заботясь о том, услышат ли его те, кто остался в лагере, — истина в том, что я не был отцом собственному сыну с тех самых пор, когда умерла его мать. Всякий раз, когда я смотрю на него, я вспоминаю ее лицо, думаю обо всем, что могло быть у нас и чего уже никогда не будет. Кайлан такого не заслужил. Он достоин отца, который сможет смотреть ему в глаза.

Стылый ветер вновь хлестнул Мэрика по лицу, и он смолк, не в силах больше шевелить окоченевшими губами. И это было хорошо. Потом кто-то осторожно коснулся его локтя, и Мэрик, не ожидавший этого прикосновения, вздрогнул. Он открыл глаза, повернулся и увидел, что рядом с ним стоит Ута. Взгляд ее был исполнен сочувствия.

— “Мэрик Спаситель” — это всего лишь слова, — сказал он, обращаясь к магичке. Она все так же сидела у костра даже не смотрела в его сторону. — Меня прозвали так, поскольку считается, что я спас Ферелден. Правда, однако, в том, что мне никогда и никого не удавалось спасти.

С этими словами он повернулся и пошел прочь от костра, навстречу крутящемуся в темноте снегу. Гномка не стала его удерживать, и, если все остальные и смотрели вслед, никто из них не сказал ни слова. Ему было уже наплевать, устроило ли эльфийку то, как он отвечал на ее вопросы. Пусть себе презирает его. В конце концов, ее обвинения не так уж и беспочвенны.

Мэрик брел по укрытым глубокими тенями сугробам. Наконец-то выглянула из-за туч луна, и ее серебристого сияния, отражавшегося от холодной глади снежного полога, было более чем достаточно, чтобы освещать ему дорогу. Король поднялся на гребень скалистого холма, глянул перед собой — и у него захватило дух. Отсюда как на ладони была видна вся долина — бескрайняя белизна под усыпанным холодными звездами небом.

Это было великолепное зрелище. Мэрик не знал, как долго он простоял вот так, любуясь заснеженным простором. Дыхание облачками пара срывалось с его губ. Казалось, что эта долина протянулась до самого края земли, и ее безупречную гладкость нарушали лишь редкие сосновые рощицы. Отчего же он никак не может вспомнить, когда в последний раз любовался этакой красотой?

“Это мое королевство, — печально подумал Мэрик, — а я его теперь совсем не знаю”.

Сзади донесся едва различимый хруст снега.

— Оставьте меня в покое, — не оборачиваясь, пробормотал он. — Неужели вам мало было тех расспросов?

— Мэрик, я прошу прощения, если мои Стражи оказались излишне бесцеремонны.

Это была Женевьева. Король поежился от холода и лишь сейчас сообразил, что она, пойдя вслед за ним, бросила свой пост. Быть может, решила закончить то, что начали ее подчиненные?

— Не подобает так обращаться с королем. Я напомню им о хороших манерах.

— Не нужно, — вздохнул Мэрик. И, плотнее запахнув меховой плащ, отвернулся от великолепия долины. Командор стояла в паре шагов от него, и ветер развевал ее белоснежно-седые волосы. Мэрик внутренне поежился под ее жестким оценивающим взглядом. — Я сам сказал, чтобы вы обращались со мной как с обычным человеком, — что же удивительного в том, что вы так и поступаете?