Кэролайн Стивермер - Хранители магии

— В этом нет ничего необычного, — сказал Фелл, когда Лэмберт упомянул об этом. — Даже когда поезд полон, я всегда могу получить отдельное купе, если мне это нужно.

— Можете, вот как? — усомнился Лэмберт. — И каким образом? Вы предъявляете кондуктору свои документы, когда садитесь?

— Нет. Если кажется, что в поезд садится много народа, я просто улыбаюсь и киваю, приглашая незнакомцев присоединиться ко мне. Я обнаружил, что люди прилагают немало усилий к тому, чтобы меня избегать.

— Меня это не удивляет.

Лэмберт купил несколько газет, чтобы почитать их в дороге. Он наугад открыл одну из них. С разворота ему в глаза бросилось имя Бриджуотера.

— Я вижу, что вашего друга Бриджуотера называют покровителем Королевской больницы.

Фелл оторвал взгляд от какого-то научного журнала.

— Он мне не друг. У человека, занимающего такое положение, как Бриджуотер, друзей не бывает.

Лэмберт фыркнул.

— Что за нелепость. Конечно бывают!

— Нет. Если только он не завел их до того, как унаследовал титул. Наверное, именно поэтому люди с подобным положением в обществе всегда так сентиментально вспоминают школьные дни. — Фелл стряхнул с манжеты чешуйку сажи. — В школьные годы Бриджуотер осторожно наводил справки относительно поступления в Гласкасл. Ему сказали, что он должен пройти отбор, как и все остальные. Видимо, это его оттолкнуло. Он заявления не подал.

Лэмберт нахмурился.

— А как в Гласкасле вообще могли отказать такому человеку? Если у кого и было подходящее происхождение, так это у Бриджуотера.

— Верно. Но совет Гласкасла не мог гарантировать это заранее, а Бриджуотер не стал рисковать и нарываться на отказ. Члены приемной комиссии, думаю, вздохнули с облегчением. Похоже, его прадед проявил чересчур много инициативы, будучи студентом. Насколько я понимаю, это был случай, когда энтузиазм побеждает осмотрительность. И если учесть то, как порой в семье проявляется талант, родственники были рады возможности избежать повторения подобной неловкости с Бриджуотером. К счастью, он не нарушил семейной традиции оказывать щедрую поддержку университету.

— Но если Бриджуотер не учился в Гласкасле, то почему он так им интересуется?

— Понятия не имею. Если только он не досадует на то, что Гласкасл не пал к его ногам, переполненный благодарностью за малейшее внимание. Не сомневаюсь, что наш университет стал единственным учреждением, которое этого не сделало. Конечно, для него это в новинку, но, между прочим, очень полезно. Бриджуотер относится к тем людям, которых вдохновляют трудности. Если принять во внимание его возможности, то их у него не так много.

Фелл вернулся к журнальной статье. Лэмберт снова занялся газетой. Министерство торговли представило билль об обязательной установке беспроволочного телеграфа на океанских пароходах. В рамках осуществления Британо-Атлантического проекта по соединению беспроволочной связью всех континентов сообщалось о строительстве новой передающей и принимающей станции в Шропшире. В американских новостях преобладала активная критика президента Тафта[10] и его намерения аннулировать Договор Хея-Паунсфота.[11] Попытки Штатов ограничить британские перевозки через Панамский канал были неумными в лучшем случае и вызывающими — в худшем. Если правительство Тафта не поймет своей глупости, его придется заставить это понять.

Лэмберт со вздохом перевернул страницу.

Когда они сошли на вокзале Гласкасл, на противоположной платформе разводил пары пятичасовой поезд в Лондон.

При подъеме на мост, ведущий с платформы, их окликнули Джейн Брейлсфорд и ее брат. Все четверо сошлись в центре моста, удивленные неожиданной встречей.

— Фелл, рад вас видеть, — несколько официально приветствовал ученого Роберт Брейлсфорд. Потом он повернулся к Джейн: — Джейн, разреши представить тебе Николаса Фелла, магистра искусств и сотрудника Гласкасла. Фелл, позвольте представить вам мою сестру, мисс Джейн Брейлсфорд.

Лэмберту было интересно, как Джейн воспримет Николаса Фелла. Самой интересной особенностью Фелла был его голос, низкий и певучий. Человеку несведущему Николас казался непримечательным. На его лице обычно можно было видеть чуть извиняющееся выражение, которое изредка сменялось интересом, порой — пугающе острым. Он был всего на дюйм-другой выше Джейн, и его сложение, цвет волос и даже подстриженные усики выглядели совершенно заурядными. Лэмберт предвкушал интересное зрелище, если Джейн попробует обращаться с Феллом так, как она это делала с Портеусом.

— Мистер Лэмберт рассказал вам о происшествии в вашем кабинете? — спросил Роберт у Фелла.

— Он даже приехал в город, чтобы меня вызвать. — Фелл дернул себя за ус. — Мне интересно увидеть результат.

— Жаль, что я не знал о вашем возвращении. — Роберт с некоторым беспокойством посмотрел на собирающийся отъезжать поезд.

— Робин едет в Шропшир, — объяснила Джейн. — Эми нездоровится, поэтому я подвезла его до вокзала.

— Надеюсь, ничего серьезного? — спросил Лэмберт.

— Нисколько, — ответил Брейлсфорд.

— Она скоро поправится, — добавила Джейн.

— Джейн вообразила себя моим шофером, — сказал Брейлсфорд. — Это нелепо. Я совершенно здоров и полон сил — вполне мог бы сесть на поезд и вернуться без всякой помощи.

— Со всем багажом? Глупо, раз уж я здесь и могу тебя отвезти.

Брейлсфорд был тверд.

— Это мой автомобиль, Джейн. Не забывай об этом. Ведь ты же мне обещала.

С терпеливым видом Джейн повторила условия, с которыми, похоже, была уже очень хорошо знакома:

— Не превышать скорость и никуда не заезжать. Ехать прямо домой.

— И не нажимать на клаксон, — добавил Брейлсфорд.

— Помню, помню.

— И раз уж ты помнишь, то учти: это настоящая машина, а не какая-то там малолитражка. Не пытайся втиснуться в слишком узкое пространство.

— Я буду настаивать на том, чтобы мне уступали дорогу, — пообещала Джейн.

Фелл недоверчиво уставился на Джейн.

— Вы водите автомобиль?

— Одна из причин моего приезда домой — желание купить себе машину, — призналась Джейн.

— Мне пора. Не надо спускаться со мной на платформу, Джейн.

Роберт поцеловал сестру и ушел.

— Джентльмены, я могу подвезти вас, — предложила Джейн. — Отсюда до ворот университета пешком идти довольно далеко. Только я сначала помашу Робину.

— Вы очень добры, — откликнулся Лэмберт.

— Пустяки, мне это будет приятно. Робин впервые доверил мне своего «Минотавра». Он просто огромный. Я посажу вас на заднее сиденье и буду притворяться, что я водитель.