Василий Гавриленко - Смотрящая в бездну

Но вот, наклонившись к уху волчицы, мальчик жалобно проговорил:

– Тетя Руфь, мне… надо…

Волчица остановилась и Орлас, легко соскочив с ее спины, вприпрыжку побежал за толстый ствол векового дуба, сплошь покрытого лишайниками и наростами.

Воительница терпеливо ждала доблестного охотника на оборотней, проявившего вдруг такую слабость.

Однако поход Орласа неожиданно затянулся, а она была сейчас в облике волчицы и не могла позвать своего воспитанника.

– Руфь! – Орлас сам звал ее, и в голосе мальчика Воительница уловила неподдельный ужас. Он кричал откуда-то справа, далеко от того места, куда направился.

Калейдоскоп неожиданных видений промелькнул в голове Воительницы: трое растерзанных волчат на побуревшем от крови снегу, мальчик и девочка, глотающие холодную воду, и – особенно отчетливо – желтые кувшинки, раскачиваясь, плывут по глади озера.

– Ру-уфь!

Волчица понеслась как ветер, как сорвавшийся с тормозов на крутом склоне многотонный грузовик, как мустанг, вырвавшийся в вольную прерию из опротивевшего загона индейца.

Белая молния прорезала плотно растущие деревья и, ни секунды не раздумывая, кинулась на врага.

Огромный, заросший свалявшейся грязно-серой шерстью, волколак одной лапой держал за горло кричащего Орласа, а другой нанес наотмашь сокрушительный удар по напавшей волчице. Та кувырком полетела на землю, но тут же вскочила и вновь бросилась на волколака. Ее клыки задели горло чудовища, из открывшейся раны хлынула синеватая кровь. Разъяренный волколак взревел так, что с деревьев посыпалась листва. Отбросив в сторону Орласа, он ринулся на волчицу.

Красные от ярости глаза заволокло белесой пеленой, а разинутая пасть наполнилась пеной. Волколак был страшен, но Воительница прыгнула снова и когтистая лапа лесного чудовища рассекла ей плечо. Отлетев в сторону, она сильно ударилась о дерево.

Белый комок неподвижно замер у подножия дуба. Волколак, утробно рыча, наступал, намериваясь добить свою жертву. Но вот что-то острое вонзилось ему в лапу и, взвыв, волколак отшатнулся. Это Орлас, поборов ужас, пустил в ход копье и вовремя отпрянул в сторону: коготь чудовища просвистел в том месте, где мгновение назад находилась голова мальчика.

Собрав последние силы, белая волчица метнулась к раненому врагу и тот, отвлеченный Орласом, не успел отстраниться. Острые, как кинжалы, клыки вонзились ему в горло.

Волколак рванулся, но покалеченная лапа подвела его, и он грузно упал. Волчица с остервенением рвала горло поверженного чудовища до тех пор, пока ужасные лапы не прекратили скрести когтями землю. Только тогда Воительница оставила его и подбежала к Орласу, которого трясло, как в лихорадке. Расширившимися глазами он глядел на лежащего навзничь волколака. Руфь зашла за спину мальчика и приняла человеческий облик:

– Ну-ну, успокойся! Он мертв.

Она и сама чувствовала себя разбитой: рассеченное плечо зудело, в голове били барабаны, но сейчас ее больше беспокоил Орлас. Руфь с нежностью погладила мальчика по светлой голове, без которой путь Воительницы завершился бы, по сути, не успев начаться. Орлас вздрогнул и повернул голову:

– Тетя, у тебя на губах…

– Что? Тьфу!

Это была кровь волколака. Воительница плевалась, как мальчишка, впервые отведавший пива. Орлас, позабыв страхи, хохотал, и от этого женщине тоже стало весело. И все же тревога до конца не оставляла ее. Руфь вспомнила о способности порождений Мисоша передавать свою злую силу.

Но, чтобы сделать кого бы то ни было себе подобным, волколак должен самзахотеть этого, потому кровь, попавшая ей в рот, не несет в себе жуткой заразы.

Эти твари прокусывают на шее жертвы крошечную ранку, высасывают из нее немного крови, и несчастный вскоре становится чудовищем, забывает все и всех, теряет собственный облик и в любой момент, против собственной воли, может стать кровопийцем.

Руфь знала, что ей такая судьба не грозит, ее дорога к свету была

слишком прямой, чтобы какой-то укус мог развеять добрые чары. Но как Орлас?

Она опустилась перед мальчиком на колени и слегка дрожащими руками отвернула воротник его куртки. Крик ужаса едва не вылетел из груди Воительницы: ей уже приходилось видеть такую ранку, маленькую, с ровными краями. Волколак прокусывает ее одним клыком.

– Тетя, ты чего? – удивленно спросил Орлас. Он, видимо, и не почувствовал укуса.

– Нам пора, – хрипло проговорила Руфь. – Где копье?

Мальчишка гордо поднял свое оружие, пару минут назад спасшее их от гибели.

– Подожди меня немного. Не смей никуда уходить, – приказала Воительница и скрылась.

Через некоторое время из-за деревьев выскочила белая волчица. Она замерла, дожидаясь, пока Орлас усядется на ее спине. Карабкаясь, мальчик задел раненое плечо Воительницы, но она, несмотря на боль, не подала вида.

Наконец, Орлас расположился на своем месте, и они помчались все дальше и дальше от распластанного на желто-бурой земле волколака. Остекленевшие глаза зверя мертво глядели в вечернее небо…

Руфь знала, что если Орлас получил от волколака злую силу, то назад пути нет, и нужно как можно скорее убить мальчика. Она посмотрела на Орласа, который весело и беззаботно уплетал за обе щеки нехитрую снедь. Почувствовав ее взгляд, он поднял глаза и улыбнулся.

Руфи стало не по себе, и она задала себе вопрос: неужели это ласковое, беззащитное существо может стать похожим на ту жуткую тварь в лесу? И сама же ответила: да, через какое-то время этот мальчик бросится на нее и вцепится в горло. Нужно что-то делать, нельзя сидеть сложа руки и ждать!

– Орлас, подойди!

Он неохотно оставил еду и подошел. Опершись руками на колено Руфи, он стал смотреть ей прямо в глаза. Воительница отвела взгляд.

– Сними кофту!

– Зачем? – Орлас удивленно вскинул брови. – Здесь совсем не жарко!

– Сними, я тебе говорю, – рассердилась женщина.

Мальчик часто заморгал ресницами, словно собираясь заплакать, однако послушно снял кофту – старую, попробованную молью.

Руфь взяла со стола огарок свечи и поднесла к белой шее Орласа. Странно, но ранка еще не припухла. Это несколько озадачило и одновременно обрадовало Воительницу, вселив в нее смутную надежду. Прошло уже достаточно времени, чтобы с найденышем начали бы происходить ужасающие перемены, а их не было и в помине. Этот мальчик не переставал удивлять.

«Неужели я ошиблась?» – думала Руфь, внимательно осматривая красную, уже затягивающуюся ранку. Она поднялась и достала из тайника древнюю магическую печать. Орлас с любопытством следил за ней.