Ричард Кнаак - Империя крови

«Еще ближе... ближе... осталась пара шагов... ты можешь... несомненно, ты можешь...»

Голос был незнакомым, но кто посторонний мог очутиться в его комнате? Ждать помощи неоткуда, все исполнили приказ и оставили Храм, полный трупов и умирающих.

Фарос осознал, что лежит посреди комнаты, а ведь упал он у самого входа. Значит, он ползет, только ему самому непонятно куда и зачем. Впереди валялся меч, и Фарос потянулся к оружию, но между ними словно пролегла вечность. Собрав остатки сил, минотавр прополз еще несколько дюймов.

От напряжения он тут же потерял сознание — немедленно вернулись кошмары и бубнящий голос.

Однако скоро Фарос пришел в себя и обнаружил клинок рядом, но, как он до него добрался, было загадкой. Огромный зеленый камень, вправленный в эфес, теперь ярко пылал, освещая комнату. Фароса не удивил этот факт и не вдохновил.

Просто магический меч — и все.

Фаросу отчаянно хотелось спать, но он упрямо двигался вперед, дюйм за дюймом. Кончики пальцев задели рукоять, и тот неожиданно сам прыгнул в ладонь. Минотавр сразу вздохнул свободней, смертельные лапы чумы немного разжались. Тело еще горело, но мысли слегка прояснились.

«Кольцо...»

Голос смолк. Фарос сквозь кровавую пелену в глазах посмотрел по сторонам в поисках второго дара Саргоннаса. Сухое проклятие слетело с его губ, когда мятежник вспомнил, куда его зашвырнул.

«Кольцо...» — снова затянул свою песню невидимка.

Собрав неведомо откуда взявшиеся силы, Фарос поднялся на ноги. Опираясь на меч как на костыль, проковылял через комнату. Один раз минотавр наткнулся на стену, но сумел сохранить равновесие. Отыскав нужную трещину, предводитель мятежников упал на колени, но тут его скрутил новый приступ болезни, вынудивший опереться о пол и замереть. Фарос крепче сжал меч и немедленно ощутил новый прилив сил — теперь главной целью стало найти дар Бога как можно быстрей.

Глаза жгло, а ладони доставали из щели только песок... потом пальцы нащупали круглую металлическую полоску. Кольцо! Фарос попробовал вытащить артефакт указательным пальцем, но кольцо каждый раз выскальзывало и падало обратно. Выругавшись, минотавр осторожно согнул мизинец и легонько поддел кольцо, затем, стараясь не дышать, начал тащить, но уже у самой поверхности легкие не выдержали, и минотавр закашлялся. Он отчаянно дернул рукой, и кольцо, вылетев из щели, со снопом искр приземлилось рядом с коленями мятежника.

Схватив артефакт свободной рукой, Фарос уже собрался надеть его, когда вновь зазвучал голос:

«Кровь... на кольце должна быть кровь...»

Несмотря на жуткую боль, Фарос удивленно поднял брови. Кровь?

«Капля упадет на глаз в центре... или чума возьмет тебя с собой...»

Фарос устал от загадок и почти терял сознание. Ему было все равно, кто это говорит, пусть даже сам Саргоннас.

— Как скажешь, проклятье на твою голову...

Он поднял дрожащую руку и поднес лезвие к ладони. Оказалось, что достаточно самого слабого нажатия. Кровь непроизвольно залила клинок, и Фарос мог бы поклясться — меч издал громкий вопль. Болезнь вновь брала верх, и минотавр быстро прижал ладонь к кольцу, позволяя льющейся крови попасть на черный металл... где та тут же бесследно растаяла.

Фарос удивленно покачал головой и вспомнил вторую часть приказа. Он взялся за лезвие, рассматривая камень в эфесе. Действительно, очень похож на глаз... Капля крови коснулась драгоценности, впитавшись без следа, и меч полностью вспыхнул зеленым светом.

Сияние стало невыносимым.

«Кольцо...»

Фарос медленно отложил меч и резко надел кольцо обратно на палец.

Зеленый огонь пронзил тело, заставив предводителя мятежников закричать и выгнуться дугой на полу. Но жар сразу начал спадать, в лицо повеяло прохладой. Боль стихала, силы возвращались... Фарос понял, что скоро он сможет подняться на ноги...

«Твоя кровь отравлена, но скоро очистится...»

Меч продолжал ярко пылать, кольцо медленно нагревалось на пальце. Фарос увидел мех с водой и жадно напился, затем принялся запихивать в рот немудреную пищу со столика. Остатки воды минотавр вылил на голову, наслаждаясь холодными каплями, текущими по шкуре.

Вскоре он смог выйти в коридор. Вокруг стояла тишина, нарушаемая только шорохом его сандалий. Факелы не горели — путь освещало полыхающее лезвие Саргоннаса. Фарос добрался до окна и выглянул в темноту — снаружи давно стояла ночь.

До него донесся ужасный звук, и минотавр замер, дрожа; на теле выступила испарина.

За стенами Храма, освещенными факелами и кострами, Фарос увидел своих сподвижников. Они не смогли обмануть чуму. Снаружи стонали сотни умирающих. Куда ни кинь взгляд, везде покойники и больные, лишь единицы еще стояли на ногах. Мертвые мятежники лежали вперемешку с гниющими людоедами и легионерами.

Нефера, наконец, добилась своего. Там, где оружие оказалось бессильно, помогла грязная магия...

Восстание было подавлено.

Фарос посмотрел на сверкающий звездами небосвод, так разительно отличавшийся от картины внизу. Смрад гниения сводил с ума. Внезапно на глаза ему попалось знакомое созвездие — он сразу узнал символ Саргоннаса. Нахлынувшее ощущение ответственности, такой, какой Фарос никогда не чувствовал раньше, захлестнуло его с головой.

Теперь он полностью осознал волю и желание отца.

— Хорошо! — заорал он молчаливым звездам. — Хорошо, проклятый Бог Мести! Ты нужен мне! Не твои игрушки, а ты сам! Хочешь услышать, как я умоляю? Хорошо, умоляю! Помоги нам! Спаси нас, или у тебя не останется ни одного почитателя! Ты слышишь меня? Помо...

Оглушительный раскат грома сотряс Храм.

Фарос едва не полетел кубарем, но удержался на ногах. В наступившей тишине четко прозвучало карканье одинокой птицы. А затем ей ответила другая, потом еще одна и еще... Казалось, каждая птица в мире подает голос. Хриплые звуки заглушили все остальные — а через мгновение донеслось и хлопанье крыльев — сотен, десятков тысяч крыльев. От их невыносимого шума у Фароса потемнело в глазах.

Жирная, уродливая ворона залетела в окно и направилась в палату с мертвецами. Она уселась на труп и принялась жадно клевать тело, торопясь заглотнуть кусок побольше. За ней уже спешила вторая, а следом появившиеся из ниоткуда птицы заполнили Храм. Больших и маленьких, их роднило только одно — все хотели мертвечины. Птицы с жадностью набросились на трупы, многие тела совершенно скрылись под живым ковром черных перьев.

Ощущая вину за случившееся, Фарос метнулся через Храм к выходу, надеясь помочь выжившим, а навстречу летело все больше птиц. Ему начали попадаться трупы, обклеванные до костей, а иногда хищные птицы заглатывали и их.