Диана Удовиченко - Семь камней радуги

– Так вы нам поможете? - Виктория, как всегда, поставила вопрос ребром.

– Я - бизнесмен, а не боец! - гордо заявил Оранжевый, - У меня здесь торговля тканями, пять лавок. Шелк, бархат, батист… Я не могу все это бросить и пойти воевать неизвестно с кем и за что!

– Отсидеться хочешь? Не получится! Погибнет Вторая грань, и ты накроешься вместе со своими лавками, - спокойно ответила Виктория.

– Ну и что? У меня дома рыбообрабатывающий заводик и небольшая пивоварня, - Оранжевый не собирался сдаваться.

Виктория презрительно улыбнулась:

– И откуда же у тебя деньги на развитие твоего производства? Я кое-что о тебе слышала, и уверена, что все твое благосостояние происходит из Второй грани. Уж не знаю как, но ты нашел способ перетаскивать отсюда золото, жулик несчастный. Правда ведь?

Дядька мигом растерял весь свой светский лоск, его речь зазвучала по-другому:

– Вейз мир, девочка! Будешь в Одессе - спроси любого за Леву Гольдштейна! И тебе ответят: Лева Гольдштейн - честнейший человек!

– Так вы идете с нами, или нет? - уточнил Макс.

– Лева Гольдштейн никогда не бросает товарищей! - торжественно провозгласил Оранжевый, - А теперь пойдемте спать, Роза Яковлевна покажет вам ваши комнаты.

– Еще один вопрос, - сказал Макс, - Откуда вы все о нас знаете?

Гольдштейн скромно опустил хитрые глаза:

– У меня дар такой - знать. Я экстрасенс.

Макс пожал плечами, он никогда особенно не верил в паранормальные явления. Но спорить не стал, памятуя о том, что во Второй грани возможно все.

Экономка Роза Яковлевна отвела Макса в большую гостевую комнату на втором этаже. Девушек поселили в комнатах напротив. Макс огляделся. Он уже давно отвык от комфорта, и роскошь гостевой удивляла. Стены были обиты чем-то вроде шелка, на полу - пушистый ковер, в центре стояла огромная мягкая кровать. В комнате были две двери, открыв одну из которых, Макс обнаружил ванную комнату с зеркальными стенами, душевой кабиной, джакузи и полочками, на которых теснилось множество флакончиков. Это было все, о чем он мог мечтать! Сначала Макс решил вымыть Роки, который ужасно вонял псиной. Поставив протестующего пса в ванну, он намылил его первым попавшимся шампунем, и обильно полил теплой водой, затем завернул в полотенце, и отнес в комнату. Роки увернулся от попытки вытереть его как следует, и отряхнулся, забрызгав шелковые обои. Махнув рукой на капризное животное, Макс пошел принимать душ. Он долго с наслаждением подставлял упругим теплым струям свое измученное уставшее тело, поочередно намыливаясь разными средствами, обнаруженными на полке. Вытираясь, он посмотрел на себя в зеркало, и замер в изумлении. Макс никогда не утруждал себя физическими нагрузками, поэтому не мог похвастаться рельефными мускулами. Сейчас же на него из зеркала смотрел поджарый загорелый парень, на руках которого выделялись крепкие мышцы. "Видел бы меня Михалыч", - в очередной раз вспомнился строгий физрук. Впрочем, вряд ли Михалыч узнал бы своего нерадивого ученика в юноше, напоминающем эльфа из компьютерной игры. Макс вытерся и вернулся в комнату. Роки, стараясь высушить шерсть, валялся на бархатном ковре.

– Давай спать, Зеленый! Сколько можно намываться? Ты как енот-полоскун, - недовольно пробурчал пес, обиженный тем, что его лишили родного запаха.

Макс рухнул на постель и мгновенно уснул.

Глава 13.

Он проснулся от звонкого лая: Роки азартно облаивал экономку, которая испуганно пятилась к двери. Макс сладко потянулся и увидел, что его одежда, которую он вчера оставил пыльной кучей в ванной, теперь выстиранная и отглаженная, аккуратно разложена в ногах кровати.

– Спасибо, Роза Яковлевна, - вежливо поблагодарил он экономку.

Та недовольно поджала губы:

– Завтрак накрыт внизу, Лев Исаакович вас ждет в столовой.

В просторной комнате за богатым столом Гольдштейн радушно потчевал девушек, рассыпаясь в комплиментах. Увидев Макса, он воскликнул:

– Садись, сынок, покушай как следует. Наверное, изголодался в дороге. И собачку свою покорми.

Макс уселся за стол и ухватил большой бутерброд с копченым мясом. Роки тут же устроился у него под ногами, время от времени требуя новые куски.

– Какие планы? - спросил Макс с набитым ртом.

– Сейчас пойдем лошадок покупать! - восторженно заверещала Милана.

Макс чуть не подавился от неожиданности:

– Лошадок? Каких лошадок?

– Ну, не пешком же нам идти, - благодушно пояснил Гольдштейн, - Самая ближняя из Носителей живет в трех днях пути. Это если верхом. А пешком…я уже не в том возрасте.

– Самая ближняя это кто? - уточнил Макс.

– Синяя, чудесная дамочка. У нее дом на берегу Быстрицы. Река такая.

Макс снова удивился осведомленности Гольдштейна. Он вспомнил, как его и девушек напутствовал Белый, без которого они просто не знали бы, куда идти, и тут же подумал, что тот давно не появлялся.

– Ваш Белый обычный пижон, и без него обойдемся, - тут же отреагировал толстяк.

– Вы умеете читать мысли? - изумился Макс.

– Нет, я просто неплохой психолог. Сейчас я вижу, что ты смотришь вверх, как будто ждешь чего-то, или кого-то. Появлялся он вчера утром, предупредил, что вы придете. Как будто я сам не знал!

Виктория решила внести ясность:

– Так где продают лошадей?

– Пойдем на конюшни Аслахана, - ответил Гольдштейн, - У него самые лучшие скакуны.

После завтрака все под предводительством Гольдштейна вышли из дома и зашагали по дороге, мощеной разноцветной плиткой. Лев Исаакович нарядился как богатый купец. На нем был вышитый золотом кафтан из зеленого бархата, и широкие штаны из той же ткани, заправленные в мягкие сафьяновые сапожки. На поясе висел тугой кошелек. Макс с Викторией выглядели как обычно, зато Милана наколдовала себе ярко-розовое платьице, обшитое зелеными оборочками, и серебряные босоножки на шпильке. Сомнительное сочетание цветов в ее наряде еще можно было как-то понять, но платье заканчивалось, не доходя до колен сантиметров на тридцать. К тому же девушка украсила себя ярким вечерним макияжем.

– Поменяй это убожество на что-нибудь приличное, - не выдержала, наконец, Виктория, когда очередной прохожий остановился, не в силах отвести взгляда от ног Миланы, - Ты к восточным людям идешь, они нас из-за тебя камнями закидают!

Милана надулась, что-то бубня себе под нос, но одежду изменила. Теперь на ней красовались полупрозрачные шелковые шальвары и некое подобие цветастой восточной рубахи. При ходьбе все это великолепие очень выгодно обрисовывало ее изящную фигурку, лишь намекая на скрытые под одеждой прелести и придавая девушке загадочность.