Рамиль Юсупов - Паутина противостояния (сборник)

— Ты?!

— Я, я, — подтвердил Манан. — И что с того?

Тратасара удивленно посмотрела на мужа.

— Я ничего не понимаю.

— А должна?

— Должна, поскольку речь идет о моей дочери.

Она имела полное право так говорить. Имела. Лая ненавидела новую жену отца, однако все эти двадцать лет Тратасара ни словом, ни жестом не показывала, что ее это задевает. Она относилась к Лае, как к дочери, и за глаза всегда называла ее только так. Имела право.

— Я должна знать!

И Манан сдался.

— Помнишь, я говорил, что с бизнесом в последнее время не очень хорошо?

— Это твое нормальное состояние, — поддела мужа Тратасара.

Турчи вздохнул, но затевать скандал не стал.

— Так вот, некоторое время назад нас всех собрал Сантьяга и предупредил, чтобы мы вели себя осторожнее. А лучше вообще отказались бы от бизнеса на пару-тройку месяцев. Объяснять ничего не стал… — Манан почесал большой нос. — Мы, конечно, головами покивали, но работать-то надо, правда? Детей кормить, на жизнь зарабатывать…

— Комиссар предупредил об опасности, а ты продолжил?

— Мы все продолжили, женщина, все!

— Но у тебя четверо детей!

— Черт! Именно поэтому, женщина, именно поэтому! — Турчи отвернулся. — У нас не так много сбережений, чтобы бездельничать несколько месяцев.

— Ты мог бы устроить бизнес в Тайном Городе! Я давно говорила! В конце концов… — Тратасара замолчала и, выразительно посмотрев на мужа, закончила: — Я говорила, что не надо продавать лавку! Говорила?

— Что теперь спорить? В конце концов, я жив, женщина, твой муж не такой дурак, каким ты хочешь его представить. Я стал осторожнее.

— Ты даже в спокойные времена ухитрялся влипать в истории!

— Но я жив! Я здесь, перед тобой! — парировал Манан. — Зачем ты меня изводишь?

Тратасара поняла, что перестаралась.

— Зачем тебе потребовался Грим?

— Потому что Косар погиб, — хмуро объяснил Турчи.

— Это же был несчастный случай… или… — Шаса всхлипнула. — Он доигрался, да? Не послушал Сантьягу и погиб? И ты…

— Я же сказал, что твой муж не такой дурак, как ты пытаешься представить, женщина, — самодовольно произнес Турчи. — Когда я узнал о Косаре, у меня как раз намечалась выгодная сделка. Ну, я и подумал: «Манан! Зачем тебе терять прибыль? Пусть съездит этот наемник. Если у него получится, ты будешь при деньгах и в радости. Если не получится, твоя дочь освободится от недостойного чела». Гениально, правда?

И посмотрел на жену.

— Счастье на подлости не построишь, — едва слышно проронила Тратасара.

— Вы объявили смерть Косара несчастным случаем? Ах вы лжец!

— Я действовал так, как посчитал нужным, — ровно ответил Сантьяга.

— Прикрыли тыл.

— Не допустил паники и слухов.

— Именно это я и имел в виду. — Схинки довольно осклабился. — Но ведь вы планировали использовать контрабандистов в качестве наживки, почему же не успели спасти Косара?

— Я ошибся. — Оправдываться комиссар не собирался.

— И ошибетесь еще не раз.

— Уверен в этом.

Схинки помолчал, затем другим, серьезным тоном спросил:

— Почему вы упустили Косара? Это была ваша игра, мой господин ожидал, что в Гарварде будет знатная рубка.

— Обычно контрабандисты покидают Тайный Город через «Транс Портал», — рассказал Сантьяга, задумчиво разглядывая бокал с коньяком, — а Косар побоялся, что мы введем запрет на перемещения, и объявил, что берет отпуск. Отправился на Коста Флибустьер, а уже оттуда с помощью собственного артефакта межконтинентального перехода достиг Гарварда. Это было неожиданно…

— Пытаетесь себя утешить?

— Рассказываю, как было дело.

— А затем последовала ошибка с Мананом! Вы были обязаны установить за контрабандистами тотальное наблюдение! Подслушивать каждый их разговор! Даже песенки, что они поют в ванной!

— Не сомневаюсь, Ярга поступил бы именно так.

— Да! Мой господин знает, как вести дела.

— Я ожидал, что исчезновение Косара сделает контрабандистов более осмотрительными.

Схинки наполнил опустевший стакан.

— И все-таки, комиссар, вы не столь принципиальны, каким хотите казаться.

— Грим!

Наемник припарковал машину не в охраняемом дворе «Транс Портала»,[1] а на улице — дело-то плевое, за два-три часа обернуться можно, так что ничего с «Туарегом» не случится. Припарковал, вышел из салона, прихватив темно-синий рюкзак со снаряжением, и услышал:

— Грим!

Резко обернулся, а в следующий миг на его лице появилось странное выражение: смесь радости с настороженностью.

— Лая? Ты зачем здесь?

Девушка, одетая в зеленые брюки с накладными карманами, ботинки, футболку и короткую куртку, остановилась в шаге от друга и удивленно вскинула брови:

— Ты мне не рад?

Грим знал и этот взгляд, и этот тон. Другого ответа, кроме: «Ты же знаешь, что очень рад!» — девушка принимать не собиралась.

— Ты же знаешь, что очень рад!

— То-то! — Лая подошла, привстала на цыпочки и поцеловала Грима в щеку. — Я с тобой.

— Зачем?

Вопрос вырвался сам собой, невольно. Шаса была неплохим магом, могла помочь в работе или просто подстраховать, однако до сих пор Лая ни разу не предлагала себя в качестве напарника.

— Я все обдумала и пришла к выводу, что контракт опаснее, чем говорит Манан, — спокойно произнесла девушка. — Он бы не нанял тебя, не будь вероятность гибели ниже пятидесяти процентов.

— Я наемник, — напомнил Грим. — Опасные дела — мой профиль.

Без бахвальства напомнил, буднично, рисоваться перед девушкой ему было не с руки — она и так все знала.

— Два ствола лучше, чем один. И два мага лучше, чем один.

В отличие от Лаи, Грима можно было назвать магом с большой натяжкой: элементарный морок, ограниченный дар внушения да развитое чувство опасности — ничем другим чел похвастаться не мог.

— Я больше по артефактам, ты же знаешь…

— Именно поэтому я должна быть рядом, — твердо произнесла девушка. — И не спорь, все решено. Что у тебя в рюкзаке?

— Э-э… прихватил на всякий случай, — Гриму стало неловко: отправляется на пару часов, а набрал с собой артефактов, будто на небольшую войну. — И еще товар, что твой отец передал.

Приготовленный Мананом сверток занимал половину рюкзака.