Василий Горъ - Пророчество

Чуть позже я нарвался еще на пару монахов; вернее, они напали на меня сами, заметив откуда-то из окна. Черный Клинок без особого труда перерубил лезвие меча первого атакующего, и я, довольно ухмыляясь, вогнал второй меч в его удивленное лицо. Его напарник попытался было отступить, но это ему не удалось: сначала оказалось, что ему некуда перенести вес при шаге назад – он оказался без ноги. Потом, уже под дикий вой испуганного воина, я снес ему руку с топором, потом, наслаждаясь каждым мгновением мести, вспорол ему живот и, сломав рукоятью правого клинка нижнюю челюсть, оставил его умирать…

Гостевой дом оказался сожжен дотла. Вокруг я не нашел ни одного женского тела: несколько зарубленных мужчин, по-моему, бывших торговцев с кожевенного квартала, да изувеченное тельце мальчика лет пяти. Зато метрах в сорока в стороне торгового городища догорал огромный погребальный костер, судя по всему, воинов Ордена Алого Топора…

Я почти целый час рылся в пепелище гостевого дома, пытаясь найти хоть какой-нибудь след, пока не услышал за спиной тоненький голосок:

– Дядя Ольгерд! Это вы?

Мгновенно развернувшись, я опустил мечи – передо мной стоял младший брат Элли, Лис, прозванный так за огненную шевелюру и острый любопытный носик, и, всхлипывая, растирал по перемазанному золой лицу слезы:

– Где вы были так долго? Я знал, что вы придете! Мне страшно, возьмите меня с собой!!! – Семилетнего мальчика тряс озноб.

– Все уже позади! Конечно, возьму! Иди сюда! – попытался успокоить я пацана. – А где Беата?

– Ее, маму, тетю Лауру и еще десяток женщин увели эти страшные монахи! Куда-то в сторону дворца! А всех остальных – убили!!! – Лис затрясся в приступе беззвучных рыданий, и я, подхватив его на руки, бегом понесся обратно к дому Элли…

Возле него за время моего отсутствия собралась небольшая толпа: Наставник, облазив окрестные развалины, нашел почти два десятка детей и женщин, успевших спрятаться от захватчиков. Заплаканные лица измазанных пеплом и кровью детей, их затравленные взгляды и трясущиеся от страха подбородки мало что добавили к моему и без того запредельному отчаянию… Подтолкнув Лиса к толпе детей, я снял с плеча легкое тельце девочки, все еще содрогающееся в рыданиях, и поручил ее заботам пары не потерявших самообладания женщин. Потом подошел к Наставнику и вполголоса рассказал ему о том, что услышал от мальчишки. Длинная Рука оценивающе посмотрел на меня, потом принял решение и повернулся к Самиру и Боно:

– Каменный Цветок! Боно! Забираете всех и пробираетесь к Лысой горе. Постарайтесь не ввязываться в схватки: ваша задача довести детей до перевала Трубы. Ждете нас там до завтрашнего вечера. Если мы не вернемся, значит, не судьба! Тогда попробуете устроиться в охотничьем домике – там вас никто не найдет. Мы с Ольгердом уходим к дворцу. Попробуем освободить хоть кого-нибудь…

Самир, не тратя силы на слова, просто кивнул головой и приподнял вверх сжатый кулак, желая нам удачи в бою. Боно поклонился нам обоим и, сжав здоровой рукой рукоять меча, произнес:

– Наставник! Я горжусь, что учился у вас. И хотя я не смог взять все, что вы мне пытались преподать, два года в Обители оказались для меня самыми главными в жизни! Спасибо вам за науку! Ольгерд! Спасибо и тебе: если бы не ты, вряд ли мы были бы еще живы! Я в долгу и перед тобой! Удачи тебе, воин!

Я пожал его руку, попрощался с Самиром и быстрым шагом направился за Наставником, уже выходящим из ворот…

…По дороге к дворцу, к нашей обоюдной радости, мы зарубили человек двенадцать монахов, копошащихся в развалинах в поисках денег и драгоценностей. Ни один из них не смог продержаться против нас и минуты: не думая о защите, мы, как две боевые машины, врубались в их тела и прорубали себе дорогу насквозь. После четвертой пары Наставник попробовал было устроить мне разнос по поводу того, что я зря лезу на рожон, но, заглянув в мои бешеные глаза, ограничился одной фразой:

– Мальчик мой! Если тебя ранят или убьют, ты не только не сможешь помочь всем тем, кому хочешь, но и подставишь мою спину под удар. Запомни: чем дольше ты будешь жив и здоров, тем больше воинов этого проклятого Ордена сможешь стереть с лица земли…

Такая постановка вопроса заставила меня немного задуматься, и я согласно кивнул:

– Учитель! Ради этого я постараюсь прожить подольше!

Потом мы нарвались на очередную пару монахов, и разговор прервался.

Возле дворца было многолюдно: сидя в полуразрушенной лавке старого Жиля, мы сквозь пролом в стене наблюдали за тем, как по площади встали лагерем десятков восемь солдат. То и дело кто-то из них скрывался во дворце, кто-то приволакивал к палаткам свою добычу, кто-то правил затупленное оружие: в общем, судя по их виду, последние очаги сопротивления были подавлены уже давно. Внезапно Мерион толкнул меня локтем в бок и жестом показал мне куда-то в сторону корчмы «Копье и щит». Я, немного привстав, чтобы рухнувшая балка не закрывала мне обзор, всмотрелся в указанную сторону и оторопел: стена постоялого двора, одного из самых высоких зданий города, была увешана телами распятых женщин! Железная ладонь Наставника прижала меня к земле, а вторая закрыла мне рот, готовый взорваться боевым криком:

– Молчи, безумец! Так ты не поможешь никому! Только сам погибнешь! До наступления темноты осталось около часа. А потом мы займемся этими нелюдями! Я тебе обещаю: твои клинки напьются крови допьяна!

Я с трудом расслабил перенапряженные мышцы и закрыл глаза: перед моим внутренним взором стояла все та же картина: окровавленные, обнаженные тела, прибитые к бесконечной стене… Почувствовав, что я переборол первый порыв, Мерион повернулся спиной к пролому, сел на пол, прислонившись к стене и, смотря невидящими глазами куда-то в пол, задумался:

– Их слишком много… Ни о каком бое речи быть не может… У нас есть только один шанс: вырезать их спящими. Но я сомневаюсь, что такая толпа воинов ляжет спать, не выставив часовых. Кроме того, они возбуждены победой, и часть их все равно будет мотаться вокруг лагеря и по городу в поисках приключений. Так что я себе просто не представляю, как мы сможем к ним подобраться…

– Все очень просто, Учитель! – Я мрачно посмотрел на него. – Найдем пару монахов, снимем с них доспехи, переоденемся и по очереди обойдем все двадцать палаток. В каждой – максимум по пять человек. По две минуты на палатку… – Я достал из-за голенища засапожный нож и попробовал пальцем его остроту. – Вы постоите снаружи на всякий случай, а я займусь ими поближе…

– Это довольно рискованно, но… – Мерион провел ладонями по своему лицу, будто смывая с него усталость, – …но лучшего варианта и я не вижу…