Подруга главной героини - Рада Мэй
– Куда ты ездила с Даниэлем Флоксандом? – набросилась с вопросами Виола, едва я вошла в комнату.
– На прощальную прогулку, – сообщила я, неторопливо раздеваясь и вешая пальто на вешалку.
Его карманы я на всякий случай проверила ещё в экипаже. К счастью, никаких неприятных сюрпризов там больше не оказалось.
– Почему на прощальную? – непонимающе заморгала Виола.
– Потому что больше он ко мне не подойдёт. – Я искренне на это надеялась, поскольку деньги Даниэлю точно были дороже гордости, а дядюшка ударил по самому больному.
– Как это? Что произошло?! – не отставала любопытная блондинка.
– Ничего. Мы просто поговорили, и я убедила его оставить меня в покое, – буркнула первое, что пришло в голову.
Представляю, какие завтра про нас с Флоксандом слухи поползут, но правду говорить нельзя, да и кто в неё поверит?
– Убедила? Не ври. Просто признай, что, наконец, стала его любовницей, – заявила Виола, удивив таким прямым наездом. Раньше она хотя бы пыталась быть вежливой. Что ж, сама мне руки развязала.
– Виола, ты в курсе, что за клевету и очернение доброго имени могут оштрафовать на сумму, равную тридцати нашим стипендиям? Уверена, что готова лишиться этих денег? – отчеканила я ледяным тоном, скопировав интонации рассерженного Паулинера. – Причём это только в первый раз. Второй штраф будет гораздо больше. Если начнёшь распускать обо мне подобные сплетни, обещаю, что обязательно обращусь, куда следует. Ещё и в краже кошелька тебя обвиню!
– Какого кошелька?! – испуганно взвилась соседка по комнате.
– Того самого, что ты у меня стащила. И не нужно отпираться – я точно знаю, что это дело твоих рук!!
– А ты уверяла, что кошелька не было! – сердито огрызнулась припёртая к стенке Виола.
– Потому что не хотела участвовать в противозаконных действиях вроде приворота.
– Да ты сама про этот приворот придумала! Ничего такого не планировалось. И вообще, это не мне, а Лиодоре нужно было!
– Почему тогда она всё отрицает?
– Ты что спрашивала у Лиодоры о нашем договоре? – Виола даже побледнела от страха. Значит, я права, и всю эту странную авантюру затеяла именно она.
– Только о кошельке.
– Неудивительно, что она не сказала тебе правду. О таком не говорят. Тем более при всех! Вы ведь не наедине общались, – быстро нашлась с ответом заклятая подруга. Она хмурилась, видимо, соображая, как объясниться с Лиодорой, если та начнёт задавать неудобные вопросы.
– Мы с тобой здесь сейчас одни, но ты ведь всё равно лжёшь, – не поверила я.
– А ты, можно подумать, правду говоришь! Если вы с Даниэлем не любовники, кто тогда тебе это украшение подарил? – возмутилась Виола, буравя взглядом мой кулон из мальвинита. – Сама бы такое купить не смогла. Даже тех денег, что у тебя ещё оставались, не хватило бы!
– Это мамина вещь, а ты разве раньше у меня её не видела? – напряглась я.
– Нет, никогда. А откуда у твоей мамы такое дорогое украшение?
– Подарили, – отмахнулась я, крепко задумавшись.
Если Виола не видела у Розанны этот кулон, получается, девушка забрала его из дома в день, когда Даниэль повёз её в Винтертэйл, и мы с ней, будем считать, что соединились. Но тем вечером кулона я уже не обнаружила, значит, он потерялся до этой поездки. Возможно, там, где на Розанну напали. Надо бы при случае расспросить Инельду Ральфан, где она нашла украшение, а главное, как поняла, что оно моё, если Розанна раньше в академии его не носила?
Глава 25
Моё усердие в учёбе понемногу начинало давать результаты. Оценки по теоретическим дисциплинам вроде основ законодательства и истории права постепенно улучшались к удивлению преподавателей. По практическим предметам ситуация тоже начала выправляться. И только занятия у Ральфана приносили лишь разочарование.
Отчасти потому, что я сама не хотела пока афишировать достигнутые в результате тренировок успехи. Боялась, что преподаватель решит завалить меня на экзамене, поскольку он явно надеялся, что на второй курс я не перейду. Пусть лучше считает, что сама сольюсь на первом же этапе.
Но сегодняшнее задание я проваливать не собиралась. Нужно было получить хотя бы две положительные оценки у Ральфана, чтобы меня вообще допустили к экзамену. Надеюсь, два попадания из десяти он всё же сочтёт случайностью.
Это был практикум по смоделированной ситуации: на дознавателя в глухом переулке нападают двое преступников. Сначала один, чуть позже присоединяется первый. У них есть артефакт, блокирующий использование магии, так что остаётся отбиваться вручную, но даже холодное оружие при этом использовать нельзя. Проигравшим считается тот, кто упадёт первым.
Таким необычным было сегодняшнее задание, и студенты недовольно ворчали. Аристократов с детства обучали взаимодействовать со своим даром в любых ситуациях, поэтому и в подобных делах они привыкли полагаться в основном на магию. Я же, напротив, с магией пока была на «вы», а вот кикбоксингом и другими разновидностями единоборств занималась с детства. На этом настаивал дядя, повторяя, что девушка должна уметь защищаться.
Ральфан разделил нас на тройки, которым предстояло сражаться, не пересекая границы иллюзорно созданного пространства, обозначающего тот самый переулок. Когда распределение дошло до меня, Ральфан устало поморщился и предложил:
– Листард, если хочешь, можешь не участвовать.
– Нет, спасибо, я попробую, – возразила уверенно.
– В прошлый раз тебе чуть не сломали нос, – сухо напомнил преподаватель, видимо, совершенно списавший меня со счетов.
На мгновение стало обидно. В крови вспыхнул знакомый спортивный азарт и я, не сдержавшись, заявила:
– Тем более, попытаюсь взять реванш!
В зале послышался весёлый смех, будто я очень остроумно пошутила.
– Слышал, Гуттис, тебе сейчас туго придётся! Листард собирается сломать твой длинный нос! – хмыкнул темноволосый парень, похлопав по плечу рыжего долговязого парня, действительно отличающегося выдающимися размерами носа.
– Жду с нетерпением, – усмехнулся тот, издевательски мне поклонившись.
– Ладно, начинайте первыми, чтобы уже сразу с этим покончить и перейти к нормальному занятию, – распорядился Ральфан. – Листард, занимай позицию. Гуттис, нападай. Ордис, присоединишься позже. Впрочем, думаю, этого не понадобится. Листард вряд ли столько продержится.
Он говорил обо мне небрежным тоном, словно о какой-то досадной помехе, на которую и время-то тратить не хочется. Это почему-то сильно задевало, хотя и полностью укладывалось
