Бояринъ из куна-чакры – 2 - Владимир Борисович Журавлев
— Рой, а не слишком ли ты гонишь? — с беспокойством шепчет мне Ясмина, прижавшись к боку. — Вассермана покалечил — так ему и надо, но ты всех клановых против себя восстанавливаешь!
— Ага! — легкомысленно соглашаюсь я.
И Ясмина — вот чудо! — успокаивается. Типа, если Рой это делает сознательно, значит, у него все продумано и на стопятидесятипроцентной гарантии. Абсолютное доверие! Ясмина, я тебя люблю! Но знала бы ты, что я вообще ничего не продумываю.
Я этого девочке, конечно, не говорю, а говорю совсем другое:
— Кланы — не проблема. Задавлю и не поперхнусь. И Старый Донец не проблема. Чем быстрее под нашу власть возьму, тем потом проще будет. Наши сложности — в Москве.
— А там — Мишель, — тихонько говорит девочка.
Вот именно. Там Мишель. Одна. И я за нее дико волнуюсь. Как ты там, моя длинноногая, ау! Вроде даже слышится что-то ответное… ну, хотя бы жива. А остальное как-нибудь перенесем.
-=-=
Когда Француженка впорхнула в его купе, Сыч просто-напросто охренел.
— Чего вылупился? — жизнерадостно осведомилась оперативница. — Может одинокая девушка проводить своего коллегу или нет? Я тебя спрашиваю!
— А князь Бран… — припомнил Сыч.
— Козел! — категорично отрезала Мишель.
— Принято, козел! — поспешно согласился Сыч.
Девушка мило улыбнулась в ответ, уселась без спросу за столик… и прочирикала до самого отправления поезда о том и о сем. Они охотно припомнили славные деньки службы в Третьем тайном, и чем больше припоминали, тем более черных подозрений преисполнялся Сыч. Болтливая Француженка — оксюморон, несочетаемое сочетание! Это не к добру!
А потом поезд тронулся и покатился, набирая ход.
— Ой! — легко сказала Мишель. — Заболталась! Ну и ладно, провожу тебя до Москвы!
И целомудренно поправила на коленях не очень длинную юбку.
— «Медовая ловушка»! –мрачно определил Сыч. — «Классическая! Сейчас начнет ненавязчиво и виртуозно соблазнять! И раскручивать на информацию! Не поддамся! Хотя как оно выглядит, когда виртуозно — на самом деле очень интересно бы поглядеть… и поучаствовать…»
— Сыч, ты чего такой сыч? — весело спросила Мишель.
Сыч мгновенно понял — вот оно, началось. И на всякий случай стиснул зубы. Девушка с любопытством отследила его гримасы и заинтересованно спросила:
— Что, даже обедом не угостишь?
— Дылда! — не выдержал Сыч. — У тебя, что ли, своих денег нет? Я как проведу в рапорте трату средств? Как обед для погибшей сотрудницы⁈
Мишель расхохоталась, и Сыч с легким смятением почувствовал, что невольно поддается ее обаянию. И, пожалуй, если она надавит, то готов что-нибудь рассказать… не очень секретное!
— Деньги у меня есть! — с удовольствием сообщила девушка. — Мама Вера меня в тратах не ограничивает, говорит, у нас денег больше, чем можем потратить. Так что деньги есть. У меня документов нет. Побежала тебя провожать, обо всем позабыла!
Сыча дико заинтересовало — что значит «у нас денег больше, чем можем потратить»? У кого — у нас? И больше — это в цифрах сколько⁈ Сыч удержал себя страшным напряжением воли. Именно так «медовые ловушки» и действуют! Сначала ты им вопрос, потом они тебе вопрос, а там, глядишь, и личные тайны императора выболтал! Знать бы еще, какие они, личные…
— Но ты же провезешь меня в своем купе? — с милой непосредственностью сказала Мишель. — Вон у тебя сколько места! Я знак приватности поставлю тогда, да? И заказ на обед! Так кушать хочу, что жилистую сычатину готова зажевать!
И девушка с дразнящим смешком поскакала выставлять в дверях необходимые таблички.
Щелкнул замок, отрезая Сыча от безопасного поезда.
«Сейчас начнет домогаться! — в панике подумал Сыч. — Господи, где сил-то взять, чтобы устоять⁈ Такие ноги! С такими ногами неважно, какое лицо!»
— Сычара, а с тобой точно все в порядке? — забеспокоилась девушка. — Ты чего молчишь?
— Ы-ы, — сипло сказал Сыч.
— А, — поняла Француженка что-то свое. — Тогда ладно. Слушай. Я же без ничего…
Сыча от этих слов мгновенно ударило в пот.
— Не буду же я спать в юбке! — с досадой сказала девушка. — У тебя запасная рубашка есть? Одолжишь?
Сыча бросило в жар. Пот испарился, но мужчину начало трясти.
— Понятно, — вздохнула Мишель. — Отвернешься или как? Хотя какой смысл спрашивать…
Девушка деловито раскрыла его дорожный валид, брезгливо отодвинула пальчиком спецствол, вытащила рубашку, прикинула на себя. Сбросила туфли, юбку, блузку, облачилась в рубашку, облегченно вздохнула и присела у столика. Перехватила взгляд мужчины, метнувшийся к ее открытым ногам.
— Слушай, вы там в отделе действительно все рехнулись по моим ногам? — спросила она участливо. — Какой-то ты совсем неадекватный. Сыч, ау! Это всего лишь ноги! Ну, длинные, но что с того⁈ Вон Рой все время над ними потешается — и не впадает в ступор, как ты.
Сыч на остатках тающей воли поискал подходящий комплимент внешности Француженки.
— Дура, — в результате хрипло выдал он.
— Знаю. А почему?
— Потому что слепая.
Мишель похлопала глазами. Озадаченно склонила голову. Сыч мысленно взвыл. Непереносимое мучение! Хоть бы уж спросила чего-нибудь секретное, он уже согласен на предательство, согласен!
— Устала я что-то, — призналась смущенно девушка. — Круглосуточно в работе! Ноги совсем не держат… Можно, я прилягу? И это… если что — не буди.
И она действительно улеглась на диван, со щемящей грацией уложила свои волшебные ноги… и заснула, по-детски сладко обняв подушку.
А Сыч просидел без сна всю ночь. Принял готовый ужин в термопосуде, но не притронулся к нему. И смотрел, смотрел…
И к утру окончательно уверился, что это была чертова «медовая ловушка». За ночь он чуть не потерял контроль восемь раз! При каждом шевелении девушки, при каждом отблеске перронного фонаря на обнаженных бедрах Мишель на него накатывало такое нежное чувство, что он отчетливо понимал — пропал. И если Бульдог прикажет ликвидировать Мишель, то он…
А Мишель проснулась поздним утром уже перед самой Москвой. Поглядела в окно, сладко зевнула, улыбнулась Сычу и потянулась за одеждой. На мгновение замерла:
— Слушай, может, ты все же отвернешься? Хотя бы для приличия, вполоборота? Хотя… чего уж теперь-то.
На выходе с перрона она
