Совсем не Золушка!. Трилогия (СИ) - Валерия Панина
Поцелуй все не кончался и не кончался. Рукам наскучило праздно наблюдать со стороны, и ее ладошки потихоньку-потихоньку переползли сначала на грудь, потом под мундир. Под тонкой сорочкой пальцы рассеянно погладили твердые мускулы, наткнулись на соски. Весь вздрогнул, как от ожога, стиснул ее, теряя голову...
Сегодня к ужину ждали особенных гостей. Предупрежденные родители засекретили информацию, как государственную тайну. Дабы одна любознательная особа не испортила своим энтузиазмом всю обедню, к заговору привлекли герцогиню рю Воронн. Рысена была приглашена на фирменную утку матушки Ируны и сырный пирог. Гости предполагались с ночевкой, ведь что за радость на сытый желудок выходить из дому? Тем более матушка Ируна обещала на завтрак необыкновенные блинчики с сюрпризом.
В гостиной были и диваны, и удобные кресла, а Бруни и Кай, обнявшись, сидели на полу у камина. Аркей оглянулся на стук, дверях стоял Весь, держа за руку смущенную Армель. Их Высочества поднялись, Бруни нашарила ногами туфли. Весь подвел девушку поближе.
– Бруни, Кай. Разрешите представить Армель из Белой ночи, мою невесту. Армель, познакомься. Мои родители, Бруни и Аркей.
– Ваши Высочества, – пролепетала на глазах побелевшая Армель, приседая в реверансе.
– Зови нас Бруни и Аркей, девочка, – обнимая девушку, улыбнулась Бруни.
– Прошу к столу, дети, – пригласил Аркей, отодвигая жене кресло. Весь сделал тоже самое для невесты.
Вопреки Армелевым ужасным страхам ужин прошел спокойно и даже весело. Если бы она не знала, что ужинает с членами королевского семейства, то подумала бы, что эти дама и господин – обычные горожане, приветливые, добрые и сердечные.
К тому времени, когда подали десерт, она уже могла дышать и даже разговаривать.
Глава тридцать третья, в которой героиня отправляется погостить.
Посредине гостиной открылся портал и взглядам встречающих предстала сидящая на сундуке Рысена с корзинкой в руках. Сундук стоял на чудесных расписных санках. Санки, сундук и Рыська прибыли под надзором Рофио Ромурина.
– Госпожа Кальвина! – вопящая Рыська пристроила корзинку и кинулась обниматься.
Когда подарки были розданы, Рыська попрыгала на новой старой кровати, потискала пушистых котят, которых сердитая полосатая кошка по одному утаскивала и прятала от Рысены в углу. Навестила Смерча и Облако, угостила репками Красавку и Щетинку, помогла Рофио растопить камины в гостиной и своей комнате. Короткий зимний день истаял, на западе розовой полоской малинового киселя гас закат. На темнеющий небосвод одна за другой выпрыгивали мохнатые звезды. После ужина Рыська закуталась потеплее и вышла на террасу, повидаться с Луной и послушать волчьи песни. В предвкушении завтрашних встреч, сонная Рысена свернулась клубочком под толстым одеялом и мгновенно уснула.
Едва рассвело и в кухне только-только затопились печи и застучали ножи, как умытый и одетый ребенок, волоча за собой санки, явился доложить, что идет в гости.
– Да постой ты, егоза! Погоди! Поешь да и пойдешь. Скажут, голодом тебя морим, у них своих восемь ртов, еще ты объедать пришла, – Кальвина еще даже не договорила, а дверь уже хлопнула, скрывая еще не простывший Рыськин след.
Путь до дома семейства Бушан оказался длинным. По дороге надо было облазить все сугробы, похрупать ледком во всех лужах, скатиться со всех холмов. Урсула ахнула и всплеснула руками. На пороге стояла, вся в снежных катышках и сосульках, Росинта Гольди.
– Мать моя медведица! Обмерзла вся! – Рыську сграбастали, занесли в комнату и посадили на лавку у пылающей печи. – Девоньки, что ж вы сиднем-то сидите! Белита, Тойя, лохань тащите, Филис, положи полотенце греться. Жуля, тащи рубашку и шаль мою. Да носки потолще!
Сильные ловкие руки раздевали Рысену, успевая снять с огня корчагу, вылить горячую воду в поставленную тут же лохань. Засунув начавшую дрожащую Рыську оттаивать, Урсула принялась поливать ее из ковшика.
Одетая до колен сверху в сорочку и до колен снизу в толстые вязанные носки, закутанная в шаль и натянутый на уши чепец, путешественница сидела возле теплого печного бока, обжигаясь, отхлебывала обжигающий морс на лесных ягодах и березовых почках. Вокруг печки сушилось Рыськино барахлишко. С шубейки до сих пор капало.
Мужская часть семейства частью работала в кузне, частью носила воду и топливо. Женская половина чистила овощи и резала мясо к обеду. Рыся приносила пользу тем, что без умолку болтала, развлекая трудящихся.
– ... вот как они меня из вентиляции достали, да, из вентиляции, а вовсе не канализации, не выдумывай, Жулька! Лихай Торхаш сказал, что меня надо взять под арест, а еще лучше посадить в бочку и засмолить, временно, пока бал не кончится. И охране отдал. И они меня домой отнесли. Пока мыли, долго мыли, там знаете сколько грязи! Столетия целые копились, папа сказал. Потом я сразу спать. Мама пришла, а я сплю. Ну, утром пришлось потерпеть. Ругали... А? Нет, не за то, что по вентиляции лазила, а что нарушила слово Росинты Гольди. Опять ушла из дому одна, да еще ночью... Ага, наказали... Не было никаких гостей, никакого моего бала в честь Осенней Феи. Эх..!
... у нас же Весь женится! Скоро! Как закончит университет, так и свадьба. Ну, Армель еще сколько-то-там исполниться должно, я забыла. Она свататься когда приходила, к маме и папе, с Весем, меня дома не было. Я потом только узнала. И почему меня не позвали, до сих пор не пойму! Правда, мама сказала, что Видара тоже ж не пригласили. Видар? А, это брат Армель. Представляете, они тоже близнецы! Зато я буду Главной Подружкой Невесты!
От очага потянуло запахом готового варева. Рыська принюхалась, слезла с теплой лежанки, отволокла пустую кружку на кухонный стол и вооружилась ложкой.
Конечно, с тех пор, как восемь детей переселились сначала из приюта, а потом из поместья, где их баловали и им угождали десяток человек, к Урсуле и Телферу, их жизнь изменилась. Хотя из деревни два раза в неделю приходила вдова Мавис, приносила стирку и забирала грязные вещи, помощь Урсуле в готовке на десять едоков и рукоделье забирали у девчонок почти все время. И мальчишки были при деле.
Как и всяким детям, им хватало времени по большей части дружить и изредка драться с деревенскими и клановыми, изобретать массу проказ и шалостей. Рысена, само собой, за время каникул поучаствовала во всех. Количество изваянных снежных баб двукратно перевалило число жителей деревни. Укрепления снежных городков уходили к Синим горам.
Телфер не отличался деликатностью и вовсе не считал, что детей бить нельзя ни в коем
