Король-поэт - Илана С. Мьер
Вскоре после этого Элдакара нашла та стрела.
Город ждет своего короля.
Намир Хазан думала с презрением, редким для нее, что королева управляла людьми для своего преимущества.
* * *
Они обсудили еще не все. Еды вот-вот станет не хватать. Ситуацию усложняло приближение зимы. Особенно так далеко на севере. Снег тут бывал редко, но дожди размоют дороги. Начнутся болезни.
И еще Намир услышала через одного из шпионов, что предатель Миувьях послал делегацию к королю Мероза, прося подкрепление. Он точно обещал то, что сделает для Мероза, когда станет королем Кахиши.
От этого Элдакар рассмеялся.
— Он договаривается с Безумным королем Крендаком, — сказал он. — Миувьях не знает, что мой отец все годы избегал дел с ним? Последний генерал, который думал, что достиг перемирия с Безумным королем, оказался лицом в уборной. Боюсь, династия Акабер проживет не долго.
Намир не могла так ответить. Она видела в его глазах за смехом поражение. Их шансы падали. Если Элдакар верил в победу, он сам заслуживал титул Безумного короля.
Когда она ушла из палатки, он хмурился над картами в свете лампы, кутаясь в шкуры. Он пил уже не вино, а смесь от боли из фарфоровой чашки.
Брат Элдакара, Мансур Эвраяд, редко смотрел на карты. Он оставлял эту работу ей. Принц доверял своим инстинктам, и они редко подводили.
Она редко видела Мансура. Ее жизнь изменилась после восьми лет на службе у него. Этого желал сам принц — он попросил ее служить заместителем Элдакара. Она впервые за годы была вдали от принца.
— Я не вынесу, если что-то случится с братом, — сказал он ей. Это было вскоре после разрушения Захры, когда горе было свежим. Когда каждое утро они просыпались с ужасной потерей.
— Если бы я мог, я бы разделился надвое, — сказал Мансур в тот день. — Половина меня была бы тенью брата. Не покидала бы его. Другая половина повелевала бы его армиями у границы. Намир, ты ближе всего к моей половине. Сделаешь это?
Она не могла отказать. Хоть она знала его, он составил просьбу так, с помощью своего поэтичного дара, что отказаться было невозможно.
Она была не так цинична. Она думала, что Мансур верил каждому своему слову. Даже когда его фразы перечили друг другу.
Она знала его лучше многих. И она в чем-то потерялась без него.
Ночью она вспоминала. Когда в лагере было тихо. Она вспоминала годы с Мансуром, годы, которые изменили ее. Он научил ее не только войне, но и управлению.
Как и каждую ночь, Намир проверила часовых у палатки короля. В отличие от других ночей, она не пошла сразу после этого в свою палатку.
Алейра Сюзен не была готова к гостям. Намир увидела нового мага короля в ночной рубашке, хоть она укуталась в красный шелковый халат. Намир отметила, что это было неуместно в лагере.
— Я вижу мысли в твоей голове, командир Хазан, — сказала Алейра Сюзен. — Ты уже мыслями не тут. Чего тебе нужно от меня?
— Я думала, что стоит приставить к тебе стража, — сказала Намир. — Тех, кому я доверяю. Это место… наши бойцы… не привыкли к женщинам в лагере.
— Даже с тобой во главе? — Алейра улыбнулась. У нее были странные глаза, желтые, как у вороны или кота. И она улыбнулась, волосы упали на плечи. — Или это тайна?
— Я не знаю, кто знает обо мне, а кто — нет, — сказала Намир. Элдакар точно знал. Но женщине не нужно было это рассказывать.
— К тебе стража не приставлена, — сказала Алейра.
Намир пожала плечами.
— Я не как ты, — говоря это, она заметила запах как цветы. Сладкий и резкий.
— Почему бы тебе не присесть? Расскажи, зачем ты тут, — в палатке был один стул. Алейра указала его и села, скрестив ноги, на матрац. Она была не так юна, но ловко заняла позу. Маг выкрасила пальцы ног в темно-красный. Это было скрыто в потрепанных сапогах. Намир не могла решить, нравился ей вид или нет, но это напоминало ей когти.
Она посмотрела на лицо женщины. Возможно, Алейра намеренно отвлекала деталями, мужчины схоже думали о хитрости женщин.
Теперь она была в этой палатке и уже не знала, зачем именно пришла. Тут смешались запах и интерес? Эта женщина, по ее словам, была хороша в магии.
— Я пришла предупредить, — медленно сказала Намир, собираясь с силами. — Если предашь моего короля, наказание будет быстрым.
— Он важен для тебя.
— Это моя семья, — сказала Намир. — И я поклялась.
— А твоя настоящая семья? — Алейра укуталась плотнее в халат и склонилась.
— Мертва.
Желтые глаза глядели на нее.
— Это не все.
— Их убили. Рейд, — Намир покачала головой. То ли от запаха, то ли от позднего часа, ей хотелось продолжать. — Нет, «убили» неправильное слово. Звучит как случайность. Но их убили намеренно, — она покачала головой. — Почему я это рассказываю тебе?
— И твоя фамилия Хазан, — сказала тихо Алейра. — Фамилия почти погасла в этой части мира. Намир… не это имя тебе дали. Ты взяла имя горного кота, когда стала воином. Да?
Намир не видела причины отрицать это.
— Ты можешь такое увидеть?
Лицо Алейры смягчилось.
— Я вижу, что мы с тобой… могли быть соседями. В другой жизни. Может, наши братья играли бы вместе. Наши родители молились в одном храме. Кто знает?
Намир пару мгновений словно видела танец перед глазами. Она поняла слова женщины.
— Ты — галицийка?
Глаза Алейры сверкнули. Мягкость пропала.
— Нельзя доверять никому из рода Эвраяд, — сказала она. — Ты ничего не знаешь о нашей истории? Не знаешь, что они сделали?
— Отец, — Намир пришла в себя. — Юсуф вел то кровопролитие. Не сыновья. И время было иное. Мансур знает, кто я. Думаю, знает и Элдакар. Им все равно.
— Это сейчас, пока кто-то из нас не стал слишком сильным. Или, может, это сделают не они, но их потомки. Помяни мои слова, милая, в Кахиши будет еще резня. И так всегда, пока живут галицийцы, с потопа на нашей земле. Может, пока мы не пропадем, станем лишь словом, пугающим детей. Наши книги сожгли, храмы растаяли, — Алейра легла на бок. Она смотрела на стену за Намир. — Я сделала,
