Изоморф. Дилогия (СИ) - Лисина Александра

Улишш… или просто Ули… был действительно слабым, неуверенным, отчаянно страшащимся меня существом, которого я мог бы сравнить с испуганно попискивающим мышонком. Ули боялся буквально всего: того, что я буду недоволен… того, что Изя его найдет и съест… того, что мне не понравится созданная им форма… одним словом, комплекс неполноценности налицо.

А тут опять чужие воспоминания накатили. Меня, стоило только упустить контроль, снова с головой окунуло в прожитую не мною жизнь. Наверное, если бы я при этом инстинктивно не позвал Изю и не попытался схватиться за Ули, то выкарабкаться из этого омута мне удалось бы далеко не сразу. Но мелкие удержали. Каким-то чудом все-таки помогли. И стали той самой незыблемой опорой, маяком, благодаря которому я больше не забывал ни себя, ни их, и научился сносно ориентироваться в том море информации, которым наградил меня старый травник Лурр.

И результаты не замедлили себя ждать. Всего через пару дней, забравшись в еще более глубокие слои чужих воспоминаний, я все-таки выяснил, кто такие каратели и почему к ним так трепетно относились простые люди. Узнал, что местное население поголовно уверовало в злые намерения собирателей душ и больше всего на свете опасалось, что их души после смерти попадут в вечное рабство без права на возрождение.

Еще я, к собственному удивлению, выяснил, что в местном языке всего двадцать три буквы, больше десятка различных диалектов, на каждое слово в зависимости от контекста приходится по два-три значения. А письменность настолько запутанная, что мои жалкие попытки ее понять с помощью подглядывания по определению не могли помочь в этом разобраться.

Попутно до меня дошла кое-какая информация по поводу двоедушников или шайенов, как их здесь называли. Оказывается, шайена было несложно распознать, так как одна из частей его тела, обзаведшаяся второй душой, обязательно проявляла самостоятельность. Чаще всего ею становилась голова. Реже – какая-нибудь из лап или дополнительный нарост на холке или спине. Отличительным признаком такого нароста являлся зубастый рот или иное приспособление, позволяющее шайену питаться.

О том, откуда берутся вторые души, воспоминания старика Лурра поведали гораздо больше хитроумного Шэда. Как выяснилось, местная наука объясняла их подселение «эффектом ослабления духа», когда по ряду причин личность хозяина становилась слаба, а для души-паразита появлялась возможность внедрения и хотя бы частичного контроля над телом.

Считалось, что для этого существо-реципиент должно быть смертельно ранено, отравлено или же находиться под воздействием особого заклинания. Подавители воли, правда, в Архаде были запрещены, как и вся магия, влияющая на разум. Однако желающие все равно находились. В том числе и по той причине, что для создания шайена было необязательно обладать каким-то особым даром – для того, чтобы подавить чью-то волю и пригласить на дармовые харчи мертвую душу, было достаточно использовать баснословно дорогой и крайне редко встречающийся артефакт, который, разумеется, при большом желании можно было приобрести на черном рынке.

Кто именно год за годом клепал эти самые артефакты, Лурр, разумеется, не знал, однако из его рассуждений я сделал несколько важных выводов: раньше на Ирнелле встречались не только звери, но и люди-шайены – это раз. Всех их в свое время поголовно и с особой жестокостью уничтожили – это два. И три – кто бы и при каких обстоятельствах ни столкнулся с двоедушником, он обязан был немедленно проинформировать Орден карателей. Наказанием за сокрытие подобных сведений, тем более за создание шайенов, в Архаде являлась смертная казнь. Однако до причин столь непримиримого отношения к себе любимому я, как ни старался, не докопался: Лурр по умолчанию считал, что шайены – это зло. А раз зло, то его, понятное дело, следует уничтожить.

С магами старик за свою долгую жизнь практически не пересекался, поэтому информацией об их реальных возможностях, направлениях магической науки и прочих интересных вещах не владел. Единственное, что он знал точно, это то, что каста магов заправляла жизнью страны и находилась на недосягаемом для простого травника уровне. Плюс то, что известные маги не гнушались брать на обучение перспективных молодых коллег. Что в магическом сообществе существовала строжайшая иерархия, критерием деления в которой выступал уровень магической силы. А также то, что неподалеку от столицы располагалась единственная на все королевство и, по слухам, весьма немаленькая школа, где старательно обучались магическим премудростям те, кому не удалось заинтересовать сильнейших мира сего.

Информацию о местном корольке, его семье, ежегодных столичных праздниках и всякую прочую дребедень я пропустил, сосредоточившись на более важных вещах. Скудные сведения о соседних с Архадом государствах тоже отложил в сторону – это могло обождать. А вот насчет карателей перерыл всю доступную память, но, к сожалению, узнал далеко не все, что меня интересовало.

Из сведений, которые можно было отнести к достоверным, я выяснил только три общеизвестных факта. Первое: карателей довольно мало, хотя как каста они существуют довольно давно. Второе: в свое время они были созданы по указу Ковена[5] магов, при этом сами магами не являлись, однако пользовались целым арсеналом уникальных артефактов. И третье, самое важное: каратели были единственными, кто мог более или менее видеть происходящее на изнанке и, соответственно, бороться с ее порождениями.

Насчет местного вероисповедания я пока мало что понял. Официально религии в Архаде не существовало. Здесь не поклонялись богам, не почитали иных потусторонних созданий. Не призывали демонов. Не строили храмов. Зато самые смелые рисковали совать любопытный нос на изнанку. Частенько в поисках личной выгоды пытались приманить оттуда неприкаянные души. Не боялись обращаться к официально запрещенной магии разума. А из существ, обладающих каким-либо могуществом, местные знали лишь о собирателях, но и тех боялись до полусмерти, о чем мне еще раньше поведал Шэд.

Боялись, правда, не все. Считалось, что светлые души после смерти уходят в небесные чертоги и там, в блаженном покое, дожидаются перерождения. А вот грешников забирали… нет, не в ад, а в вечное услужение. И поскольку совсем уж безгрешных тут не было, то – сами понимаете, почему собирателей ненавидели и заранее проклинали.

В общем, странный какой-то оказался мир. Я даже не понял, нравится он мне или нет. В любом случае, отступать было некуда, так что, отработав по полной программе очередной долгий день, я твердо решил, что так или иначе во всем разберусь. Освоюсь. Когда-нибудь даже в люди выбьюсь. И уже собирался отправиться на боковую, благо наверху время снова близилось к ночи, когда посреди логова… как обычно, без предупреждения… прямо из воздуха возник чем-то всерьез озабоченный Шэд и отрывисто бросил:

– Собирайся! Кажется, я нашел для тебя подходящую матрицу!

«Кто это?» – молча спросил я, выйдя вместе с собирателем душ с изнанки и уставившись на безучастно лежащее на земле тело.

Тело на первый взгляд выглядело прилично. В том смысле, что оно оказалось мужским и весьма неплохо сохранившимся. Правда, парню, к которому привел меня Шэд, едва ли исполнилось тринадцать. Он был довольно худ, более чем скромно одет. Почему-то бос. Напрочь лишен какого бы то ни было оружия. Запекшаяся густой коркой кровь помешала мне рассмотреть его лицо, наполовину прикрытое светлыми волосами. Однако грубых дефектов на носителе я не заметил, а значит, в качестве матрицы он подходил гораздо больше, чем много поживший, местами мудрый, но вдрызг больной и уставший от всего на свете Лурр.

В ответ на мой вопрос Шэд указал на левое запястье паренька, где из-под разорванного рукава выглядывала довольно глубокая, плотно обхватывающая запястье борозда, вокруг которой красноречиво алели многочисленные ссадины. Как если бы раньше на руке была повязана веревка или шнурок. Но не так давно ее грубо сорвали, не особенно заботясь о самочувствии хозяина.