Ирина Сыромятникова - Житие мое. Трилогия

Старший координатор вздохнул и запрятал подсудное издание в портфель (надо хотя бы совокупный тираж выяснить). Выбора нет, придется ходатайствовать о прикреплении к мальчишке личного куратора. Обычно маги до пятидесяти лет серьезной опасности для общества не представляли, но тут случай особый — талантливый некромант, жертва магических диверсий, да еще и с пробелами в воспитании (координатор с раздражением вспомнил о Сатале — скудоумный «чистильщик» учил мальчика боевым приемам, а надо было преподавать этикет!) Впрочем, юный маг не виноват, что незнаком с традициями — сам Ларкес вырос в такой же обстановке. Главное, не позволить ему и дальше блуждать в темноте.

Слово «нахал» стало ключом к решению проблемы. Ларкес представил себе самое вопиющее нарушение неписаных правил и следующий шаг Тангора стал очевиден сам собой.

Хемалис любил зеленый чай. Некоторые белые стали бы разводить вокруг этого сложные обоснования, поминая необходимость восполнения влаги в организме и тонизирующие свойства напитка, но старый букинист просто любил зеленый чай. В два часа дня, на самом пике жары, он всегда делал перерыв в делах и уделял время ритуалу чаепития.

Зачарованная спиртовка нагрела чайник всего за пять минут, в прозрачную воду упали зеленые иглы и закружились вертикально, отдав настою свой первый, самый терпкий вкус. Белый наполнил фарфоровую чашечку жидкостью соломенного цвета и долил в заварку воды. Следующая порция напитка будет иметь фруктовый привкус.

В дверь позвонили. Что ж, бывало, клиенты приходили к нему и в это время — мертвый час Хо — Карга. Обычно это были люди состоятельные, могущие позволить себе лимузин с тепловым насосом на крыше. Таких нельзя заставлять ждать! Старик торопливо зашаркал к двери.

На пороге стоял черный маг, невысокий, неопределенного возраста и с совершенно непроницаемым выражением на физиономии.

— Здравствуйте!

Хемалис испытал непреодолимое желание захлопнуть дверь перед носом визитера и закрыться изнутри. Но это было бы невежливо, поэтому старик только боязливо кивнул:

— И вам нежаркого дня, уважаемый.

— Томас Тангор здесь живет?

Старый букинист облегченно вздохнул:

— Съехал он! Утром и съехал, а куда — не знаю.

— Спасибо вам.

Колдун развернулся и зашагал к лифту, а белый выполнил таки свое желание — запер дверь на все замки.

Глава 3

Алех Клемент многое мог рассказать о Белом Халаке, но его редко кто об этом спрашивал. Белый не удивлялся. Он с двенадцати лет сопровождал мать в экспедициях и успел усвоить, что ответы на некоторые вопросы люди знать не желают. Слишком часто маленькие совочки археологов высвобождают из — под земли нечто пугающее, не следы жизни и быта, а свидетельства ужасного конца. Кому это нужно? Например, ему самому. Белые чрезвычайно любознательны, но вовсе не потому, что это так весело — все знать. Знание дает уверенность, спокойствие духа. Свидетельства, собранные другими, были Алеху недостаточны, он желал лично видеть объект своей страсти. Выбор был естественным — археология. То, что пугало в детстве до помрачения, стало делом всей его жизни.

В прошлом году Алех решился добавить в список познанных явлений магию. Решение стало результатом долгих размышлений и приключения в компании боевых магов. Белый был далек от мысли, что может сравняться с черными, но чувствовать себя вечной жертвой обстоятельств ему надоело. Решившись на Инициацию, Алех пропустил полевой сезон, и даже место учебы вынужден был поменять, пусть временно — аспиранты факультета древностей не имели времени на магическую практику. Превращение в мага давало определенные преимущества, но разрыв с привычной компанией белый тяжело переживал.

Археологическая партия — это не просто группа людей, собравшаяся поехать куда — то и что — то поискать, это своего рода семья, в ней есть старшие (умудренные опытом патриархи) и младшие (наивная, восторженная малышня). Год за годом крохотный табор отправляется в путь, навстречу бытовой неустроенности, диким просторам, а то и враждебности окружающих, объединенный могущественной человеческой страстью — любопытством. И в душе самого циничного гробокопателя теплится ожидание чуда, столкновения с прекрасным и удивительным. Романтика! Белым без этого нельзя. Звонок от Джима Нурсена раздался неожиданно — в начале весны.

— Ты сейчас свободен? Намечается шикарная поездка на курганы! Пойдешь моим помощником.

— Сейчас?

Время было необычным — середина семестра. Что означало: дешевая, умеренно квалифицированная рабочая сила из числа студентов будет для экспедиции недоступна.

— Это же Полисант, малыш! Там летом настоящая духовка — ни капли влаги за весь сезон. Лучше попасть под дождик, чем изжариться заживо.

Алех согласился не раздумывая. Конечно, ставший привычным коллектив не соберется (кто — то сейчас учится, а кто — то — преподает), но пропускать еще один год новоиспеченный маг не собирался. К тому же — срок защиты диссертации приближается, а курганы Полисанта датируются как раз временем распада Белого княжества. Возможно, они откопают что — нибудь полезное для его работы!

Сборы проходили с нехарактерной для почтенных археологов поспешностью (бедлам в делах — практически норма, когда спонсорами оказываются чиновники), так что собраться вместе членам экспедиции впервые удалось лишь в поезде. Знакомыми Алеху оказались только сам Нурсен и Пьер Аклеран, в прошлом году переставший быть студентом. Эти двое были рады встрече, остальные отнеслись к появлению еще одного белого насторожено.

«Боятся, что в поле я стану обузой. Очень зря! У меня и прежде проблем не было, а теперь — тем более не будет».

Инициация дала молодому магу очень многое, как и обещалось. Не за счет появления какой — то неизъяснимой мощи, а, прежде всего, за счет понимания, сколь многое в его жизни определяли слепые и бездумные колебания Источника. Не милосердие, не стремление к добру и справедливости, а физиологический процесс, вроде бурчания желудка.

«Это унизительно. Человек в состоянии быть добрым и без пожизненной лоботомии. Желание сопереживать должно идти из души, а не становиться принудительной обязанностью, от которой повеситься впору» Но повода поговорить об этом у Алеха не было, а Нурсен был занят своим:

— Я рад, что ты к нам присоединился! Декан почти никого не отпустил — время неурочное, сессия на носу.

— А почему такая внезапность?