Ирина Сыромятникова - Житие мое. Трилогия

— Все было у Тода. Он спонсировал покупки и мне за переводы платил. Когда его убили, на рынке ничего не всплыло. Я думал, что коллекция осталась у вдовы, а теперь склоняюсь к тому, что книги уничтожили.

Не так — то это просто, уничтожить зачарованные гримуары, точно вам говорю. А вот какой — нибудь хитрый тайник был вполне в духе черного мага (тут я вспомнил расщелину за забором дядькиного дома).

— Не помните, он ездил куда — нибудь, когда отдавал вам книги или забирал их обратно?

— Трудно сказать. Мы тогда в Финкауне жили, он по работе постоянно куда — то уезжал.

От Финкауна до Краухарда много дней пути, мотаться туда — сюда слишком заметно. Скорее всего, тайник где — то ближе был.

— Спасибо вам, Расмус, — я полез во внутренний карман и выписал чек с одного из моих анонимных счетов (знал о нем только Джо, значит, никто не мог арестовать его после моей мнимой смерти). Надо надеяться, что деньги пойдут на благое дело. — Вы бы подлечились, что ли. Мне ваша помощь может еще понадобиться.

Мы выбрались из провонявшей дезинфекцией квартиры, оставив криво ухмыляющегося Расмуса вертеть в руках чек. Моя глупая и неуместная совесть была чиста. Осталось или нет в нем что — то человеческое — пусть предки решают, за такие деньги целители способны вернуть его в норму физически, прочее — не ко мне. Собственно, в Хо — Карге меня больше ничего не держало.

— Томас, — вполголоса позвала мисс Фиберти. — Думаешь, это правда? Про оружие?

— Ерунда все, — я шагал в глубокой задумчивости, почти не осознавая, как ноги находят дорогу в лабиринте темных дворов. — Если та штука — средство от нежитей, то почему после ее применения их становится больше? Наверняка она предназначена для чего — то еще.

— Например?

Я пожал плечами.

— Кто знает? Может, на нашем языке слова такого не существует, для чего она сделана. Или мы с такой проблемой пока не сталкивались.

— Что будешь делать?

— Первоисточники искать. Насколько я понял, папаня не успел ими конкретно заняться.

Зато ясно, куда ушло все семейное состояние! Впрочем, так даже лучше вышло: антиквариат — хорошее вложение денег, инфляцию — то никто не отменял. Все равно мать не рискнула бы пользоваться его счетами. А вот Искусников пора разъяснить. Волынка с этими маньяками тянется не двадцать и даже не четыреста лет, сколько можно? Три к одному — это они все сведения о Халаке в доступной литературе подчистили. Нужно найти и разорить их гнездо! Пусть попробуют на собственной шкуре, каково это — бродить во тьме на ощупь, пытаясь разобраться, что — было, а что — нет.

Поиск блудного некроманта продвигался медленно, но остановить старшего координатора северо — западного региона могла только смерть (Ларкес вообще относился к распоряжениям руководства очень серьезно). Первым пунктом на повестке дня стояло установление личности лже-Йохана и с этим неожиданно возникли проблемы. Самозванца видели многие, но при этом все они описывали его как белого (заведомо белого!). Раньше Ларкес не обращал внимания, насколько разными словами люди говорят про магов, поскольку в ситуацию неопределенности не попадал. Задавать наводящие вопросы гражданским координатор не решался (того и гляди — слухи пойдут!), вся надежда была на инспектора Графта.

Полицейский охотно шел на контакт. Дело — то раскрыто, почему бы не рассказать начальству подробности! Но успехи инспектора Ларкеса не интересовали.

— Первоначально была выдвинута гипотеза о причастности к убийству мага — природника. Вы должны были допрашивать всех белых, ехавших в поезде.

— Так мы и поступили.

— Был ли среди допрошенных некий Йохан Китото?

— Да, был! Он оказал большую помощь следствию.

— Опишите мне этого человека.

И полицейский, чьей профессией было выводить жуликов на чистую воду, в свою очередь принялся описывать внешность белого мага. Ларкес ловил себя на том, что не узнал бы в этом портрете Тангора, даже если бы сам его туда послал. Следователь опытным глазом подмечал черты, актуальные только для белых, что — то вроде «взгляд не уплывает» и «губа не шлепает».

«Не настолько уж мы отличаемся друг от друга, чтобы нас за людей не считать!»

— Стоп, — Ларкес решительно прервал полицейского, — а теперь представьте, что Йохан Китото — обычный человек и постарайтесь описать его заново.

Инспектор Графт нахмурился, удивленный такой странной задачей, а когда снова заговорил, мозаика рассыпалась и сложилась заново. Сходство было несомненным: рост, комплекция, черты лица.

— И очень образованный! — почему — то добавил полицейский. — Столько знает про… э-э… ретроспективную анимацию. Понятно, почему у Клары Фиберти такой реалистичный сюжет.

Ларкес вопросительно наклонил голову, и полицейский на удивление легко понял этот жест.

— С ним же ехала та самая Фиберти, писательница. Автор «Черного рыцаря»!

Слово «писатель» для господина Ларкес прочно ассоциировалось со словом «писака», следовательно — «журналист», а журналистов старший координатор патологически не любил. Вечно мутят воду! Кто она вообще такая, эта Фиберти и какой у нее интерес? Схемы поведения никак не складывались, Тангор и его спутница оставались вещью в себе, совершающей непонятные и непредсказуемые движения. Например, приехав в Хо — Карг, они словно растворились в воздухе, умудрившись не зарегистрироваться ни в одном пансионе, гостинице или общежитии, под видом черных, белых либо серо — буро — малиновых с проседью. А ведь режим пребывания в столице последнее время очень суров!

Министр Михельсон в любой момент мог вспомнить о своем поручении, а расследование буксовало. В припадке интуиции Ларкес приобрел упомянутую инспектором книгу, увесистый томик с гротескной черной фигурой на обложке (нет ли в этом какого — нибудь оскорбления властей?), и попытался развеяться.

По мере чтения волосы старшего координатора вставали дыбом. Куда смотрел цензор?!! Особенности черномагических практик и повадок нежитей, о которые не всякий «чистильщик» знает, шли в массы со страниц бульварного романа! Очень скоро в главном персонаже книги стали проглядывать знакомые черты… Ах, так вот кто растрепал совершенно посторонней личности приемы боевой магии! Ларкес с новой силой пожалел о смерти старшего Тангора — уж отец — то сумел бы привить сыну должное почтение к ремеслу. Найти и выпороть мелкого гаденыша, пока еще не поздно! Тут Ларкес вспомнил нашумевший доклад на конференции по практической магии и осознал, что — поздно. Теперь можно только тихо удавить ради минимизации вреда. А кто тогда будет воевать с империей?