Майкл Муркок - Феникс в Обсидановой стране

Я нетерпеливо нахмурился:

— Но это правда! А что ты знаешь о Черном Мече?

— То, что знают все. Это меч, у которого было множество имен, как и у тебя. Он появлялся в разных обличьях, как и ты. Говорят, его выковали Силы Мрака для того, кто должен был стать их защитником, но, по-моему, это слишком примитивное объяснение, как тебе кажется?

— Да, пожалуй.

— Считается, что Черный Меч существует во многих измерениях. Говорят также, что у него есть двойник. Однажды, когда мы были с тобой знакомы и тебя звали Урлик, этот клинок звался Несущим Бурю, а его двойник — Клинком Печали. Многие, правда, утверждают, что их двойственность — только иллюзия, и что есть только один Черный Меч, и что он существовал еще до появления Богов, до Создания Мира.

— Это все легенды, — сказал я. — Они не объясняют ровным счетом ничего. Мне не раз повторяли, что мне Судьбой предназначено владеть им. Но я отказался! Тебе это о чем-нибудь говорит?

— Это говорит о том, чта ты сейчас несчастен. Герой и Меч — единое целое. Если человек предаст клинок или клинок предаст человека, это чудовищное преступление.

— Почему?

— Не знаю, — Джермис пожал плечами и улыбнулся. — И Боги не знают. Так всегда было. Поверь мне, Герой, это то же самое, что спрашивать, кто или что создало Вселенную, по которой и ты, и я столь свободно передвигаемся.

— А нельзя ли навсегда остаться в одном измерении, в одном мире?

Джермис поджал губы:

— Никогда не думал над таким вопросом. Мне нравится путешествовать. — Он вдруг улыбнулся. — Но я ведь и не Герой…

— Ты слыхал о таком месте — Танелорн?

— Слыхал. Его еще называют городом-патриархом. — Он потер щеку и подмигнул мне. — Говорят, он находится в Царстве Серых Владык, тех, что не подчиняются ни Закону, ни Хаосу…

Хаос и Закон… Что-то смутно знакомое…

— Что ты имеешь в виду под Законом и Хаосом?

— Некоторые еще называют это Свет и Тьма. Тут же много споров среди философов и прочих ученых о том, что это такое и чем они определяются… А иные, наоборот, считают, что они едины и являются частями одной и той же силы. В разных мирах и в разные времена верования тоже разные…

— Но где находится этот Танелорн?

— Где? Странные вопросы ты задаешь! Танелорн всегда там, где он есть.

Я в нетерпении вскочил:

— Ты что, одно из ниспосланных мне мучений, мастер Джермис? Ты еще больше запутал все и без того неразрешимые загадки!

— Неправда, сэр Герой! Ты просто задаешь мне вопросы, не имеющие ответа. Весьма возможно, что более мудрое существо смогло бы рассказать тебе больше, но не я. Я не философ и не герой — я просто Джермис-Кривуля.

Улыбка с его губ исчезла, в глазах была печаль.

— Прости меня, — сказал я и вздохнул. — Мне тоже кажется, что мои вопросы не имеют ответа. Как ты попал сюда?

— Через дыру в оболочке иного мира, вероятно. Я не знаю, как я перемещаюсь из одного пространства в другое, но я перемещаюсь, вот и все.

— И ты можешь исчезнуть отсюда?

— Именно это я и сделаю, когда настанет время уйти. Но я не знаю, когда оно настанет.

— Понятно.

Я уставился на мрачное море. Джермис наморщил нос:

— Видал я места, такие же малоприятные, как это. И понимаю, почему ты хочешь бежать отсюда. Может, если ты снова возьмешь в руки Черный Меч, тогда?..

— Нет!

Он даже вздрогнул:

— Прости меня. Я и не предполагал, что тебя это так заденет…

Я лишь развел руками в ответ:

— Я ничего не могу с собой поделать. Этому противится что-то внутри меня, не зависящее от моих собственных желаний. И оно категорически запрещает мне снова поднять Черный Меч.

— Но тогда ты…

И тут Джермис исчез.

Я снова был один. И снова терялся в догадках: может, это тоже была иллюзия, игра моего воображения. Или очередное видение, посетившее спящего или даже сошедшего с ума Джона Дэйкера…

Воздух перед моими глазами внезапно заволновался и ярко осветился. Ощущение было такое, словно я смотрел теперь сквозь окно в иной мир. Я двинулся ближе к этому «окну», но оно отодвинулось, сохраняя между нами первоначальную дистанцию.

Я пристально посмотрел туда — и увидел Эрмизад. Она тоже смотрела прямо на меня.

— Это ты, Эрекозе?

— Эрмизад! Я вернусь к тебе!

— Ты не можешь этого сделать. До тех пор, пока вновь не поднимешь Черный Меч…

И окно закрылось. Передо мной снова расстилался все тот же полумрак. Я заревел, как зверь, в ярости потрясая кулаками:

— Кто бы ты ни был, ты, который сотворил все это со мной! Я отомщу тебе!

Но мои угрозы растаяли в мрачной тишине.

Я упал на колени и зарыдал.

— ГЕРОЙ!

Колокол звенит. И звучит чей-то голос.

— ГЕРОЙ!

Я оглянулся вокруг, но ничего не увидел.

— ГЕРОЙ!

Потом я услышал шепот:

— Черный Меч. Черный Меч. Черный Меч.

— Нет!

— Ты бежишь своей Судьбы, служить которой создан. Возьми Черный Меч, Герой! Подними его снова, и ты познаешь славу!

— Я познал лишь горе и собственную вину. Я никогда больше не подниму Черный Меч!

— Поднимешь!

Это было просто утверждение. Никакой угрозы, только уверенность в его истинности.

Черные падальщики, закончив свой пир, убрались обратно в море. Я спустился ко входу в пещеру и увидел огромные кости морского оленя и скелеты погибших воинов. Чудовищный череп с могучими рогами глядел на меня своими черными глазницами, словно обвиняя и осуждая. Я быстро нашел брошенные гарпуны и с трудом извлек сломанный топор из черепа зверя. Потом вернулся на свой уступ.

Я сел там, пытаясь вспомнить Меч Эрекозе. Этот странный отравленный клинок, обладавший огромной силой. Я не испытывал никакого отвращения по отношению к нему. Но, может быть, тот Меч был, как намекал Джермис, лишь одним из воплощений Черного Меча?.. Я пожал плечами и выбросил эту мысль из головы.

Усевшись поудобнее, я разложил вокруг оружие и стал ждать следующего видения.

И оно не замедлило явиться.

Это был огромный плот, сколоченный скорее на манер саней. Его украшения напоминали те, которыми была отделана морская повозка Белпига, что привезла меня сюда. Но влекли плот не морские чудища, а птицы, похожие на цапель-переростков, покрытых к тому же не перьями, а темной, сверкающей чешуей.

На этом плоту или санях сидели люди в тяжелых одеждах из меха и в кольчужной броне, вооруженные мечами и копьями.

— Прочь! — крикнул я. — Оставьте меня в покое!

Они не обратили на мои слова никакого внимания.