Татьяна Смирнова - Зона сумерек

Леший уже принял яд.

На лестнице витал слабый аромат духов.

Леший открыл дверь и шагнул за порог, нащупывая на стене выключатель.

Руку перехватила холодная узкая ладонь. Взъерошила волосы, провела кончиком мизинца по губам. Запах духов стал сильнее. Он обволакивал его так же как эти узкие, холодные, умелые ладони.

— Ева? — произнес Леший и изумился себе, почувствовав раздражение.

Сорок восемь часов назад он отдал бы душу за этот миг.

— Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?

— Странный вопрос, мой повелитель… Ты ведь оставил мне ключ, — ответила темнота тихо и вкрадчиво, — Ты сказал, что я пойму свою ошибку и вернусь… Вот я и вернулась. Боже! Ну не стой как столб. Обними меня, наконец!

Леший почувствовал, что ему нестерпимо хочется ругаться. Матом.

4.

"Мы были из тех, кто братался со смертью, И бился с любовью".

— И так, что у нас плохого?

Яна без слов протянула конверт со штемпелем «Гелиополя». Заклеенный.

— Зуб даю, здесь официальное уведомление о том, что мои «сказки» завернули.

— Откуда такой пессимизм, леди? — Ким вскрыл конверт и зашуршал бумагами. После недолгого молчания, неловкого с его стороны и ироничного — с ее, Ким вздохнул.

— Между прочим, вы совершенно правы.

Яна хмыкнула.

Они сидели в салоне белого «форда», приткнутого на асфальтовом пятачке размером с носовой платок и почти скрытого от любопытных глаз в буйных зарослях сирени.

— Я отчего-то была уверена что все получится, — задумчиво произнесла Яна, — хотя в «Гелиополе» с самого начала было нечисто. Кто-то из Них там шнырял, и как бы не сам Динзиль… И чертовски близко от Лешего, уверена.

Сенсор подал сигнал когда мы обедали, но я не рискнула уточнять. Возможно — зря.

— Нет. Вы поступили правильно. Оставаться там было слишком опасно, — серьезно отозвался Ким. Яну и рассмешила и растрогала эта серьезность.

Жить вообще опасно, от этого умирают, — с улыбкой отозвалась она, — кстати, есть очень важная причина, почему Страж не любит, когда мы пользуемся сенсорами. Когда привыкаешь полагаться на прибор — теряешь собственную чувствительность. Признаю — пару раз сенсор спасал мне жизнь, но в тот раз он меня подвел и, возможно, подставил.

— Вы хотите сказать, — перебил Ким, но осекся и замолчал.

— А как еще Они могли так быстро выйти на Лешего? — холодно спросила Яна, — Допускаю, что они разрабатывали этого парня задолго до того, как я появилась здесь. Он — кандидатура во всех отношениях подходящая: независимый издатель. Ну, почти независимый. Я — писательница. Идеальная возможность, и я была бы идиоткой, если бы не попыталась использовать ее на полную катушку. А Они были бы идиотами, если бы не попытались это пресечь. К сожалению, мы — люди умные, а значит нам не миновать было встретится на узкой дорожке. Только слишком рано произошла эта встреча. Я почти ничего не успела. И, готова положить руку на огонь — это случилось потому, что Их осведомитель в «Гелиополе» засек эти трижды клятые «часы». А теперь можешь сказать обо мне все что думаешь. От выбора выражения я тебя освобождаю.

— Леди, вы… неосторожны, — произнес Ким и его такт задел Яну сильнее, чем могла бы откровенная грубость. Круговыми движениями она легко помассировала ноющие виски. Бессонная ночь давала о себе знать. Но права на отдых она еще не заработала. Сначала нужно было решить, что делать дальше.

— Я уверена — решение приняли за Виктора, — сказала она, — Леший не из тех, кто нарушает обещания. И, определенно, не из тех, кому можно пригрозить. Я бы, во всяком случае, не решилась.

— И что, по-вашему, произошло?

— Совершенно не представляю, — отозвалась Яна, — могу только пофантазировать…

В тот день, когда мы договорились встретиться, я отправилась в его контору уверенная, что поступаю правильно. И сенсор молчал. Но все вокруг просто кричало о том, что это — ловушка. Даже небо над головой. Даже земля под ногами. Ты знаешь, Ким, деревья на несколько порядков превосходят чувствительностью любой сенсор, даже последней модификации. В тот вечер тополя просто вибрировали от тревоги. Я поняла, что нужно убираться как можно скорее и как можно дальше, иначе костей не соберу. Но, возможно, я ошиблась. Это была ловушка, но не столько на меня, сколько на Лешего.

Ким нахмурился.

— Виктор ведь не из наших, — полувопросительно произнес он.

— Пока нет. Но вполне мог бы стать нашим. Со временем. К сожалению, Они увидели это раньше чем я и перекрыли ему все пути. Он закодирован. Как Неуязвимый.

На этот раз молчание было не долгим и, по большому счету — ритуальным. Ким поверил ей, Яна это видела, а в подобных случаях для него было возможным только одно решение.

— Если кто-то ХОЧЕТ быть свободным, он ДОЛЖЕН быть свободен. И мы ОБЯЗАНЫ защитить его свободу, если она в опасности. — Он впервые взглянул на Яну без вопроса. В этих обстоятельствах командир «Берсерков» не нуждался ни в разрешении, ни в совете. Такие вещи были предусмотрены инструкцией. Если этот человек наш, даже потенциально, он имеет полное право на защиту рейнджеров, как любой трассовик.

Яна, в свою очередь, тоже немного помолчала, отдавая дань ритуалу. Потом двинула плечами, словно освобождаясь от тяжелого, давящего груза.

— Лед ит би, — произнесла она, — покажем этим ублюдкам как надо Родину любить. Но, имей в виду, Они сядут нам на хвост как только прозвучит увертюра.

В таком случае, помоги им Бог! — лицо Кима, добродушного, веселого парня в один миг сделалось жестким, как кулак, и Яна без слова уступила ему руль.

Солнце висело над плоскими крышами типовых девятиэтажек, слегка бессовестно заглядывая в окна. 16. 00. Время вполне политесное, — бормотнул Ким. Видно было, что ему слегка не по себе, причем нервничал он явно не из-за предстоящей схватки. Яна поняла все, когда Ким нерешительно позвал ее:

— Леди?

Парень вертел в руках матово-черный пистолет, даже на вид тяжелый и опасный.

— ППК? Серьезная вещь, — одобрила Яна и протянула руку, освобождая Кима от колебаний.

— Может быть, не стоит? — парень заглянул ей в лицо с нешуточной тревогой. Ее взгляды на стрельбу с трупами были хорошо известны по всей ТРАССЕ. — Может мы все сами, а? У меня ребята привычные, по ночам во сне «ужастики» не смотрят.

— А я буду смотреть на ваши "марсовы игрища" из президентской ложи и радоваться, что осталась чистенькая? — Яна усмехнулась и жестко потребовала, — давай. "Что делаешь — делай". Если придется — я выполню свою долю грязной работы, а с совестью договорюсь как-нибудь на досуге.